Новое дело врачей. Коллеги неонатолога Элины Сушкевич о ее аресте
Наталья Зоткина, учредитель и директор фонда «Право на чудо»:
Я знаю Элину достаточно давно, мы познакомились еще до создания фонда (фонд «Право на чудо» работает с 2015 года. — Прим. ред.). Не раз встречались на различных конференциях и форумах, так как наш фонд не только оказывает помощь семьям, в которых родились недоношенные дети, но и организует коммуникацию между врачами и пациентами. Скажу честно, я до сих пор не понимаю, что происходит. Доктора, который каждый день спасал жизни детей, за чьей работой мы постоянно следили, обвиняют в убийстве, да еще и по сговору. То, что опубликовал Следственный комитет, — несправедливо и абсурдно.
Татьяна Кузнецова, директор Женского медицинского центра, акушер-гинеколог:
Мама нигде не наблюдалась, срок был очень маленьким, ребенок родился очень незрелым. Раньше бы эту ситуацию классифицировали как «поздний выкидыш», сейчас же за жизнь плода борются, даже если понимают, что в будущем у него могут быть проблемы с развитием органов. В роддоме решили вызвать реаниматолога из перинатального центра — это значит, что никто этого ребенка убивать не хотел. Сушкевич поняла, что не сможет довезти ребенка до своего центра, поэтому и решила оказать помощь на месте. Не получилось. Такие недоношенные дети выживают редко, даже при современной аппаратуре и технологиях.
Семен Гальперин, президент «Лиги защиты врачей»:
В уголовном праве понятия «врачебная ошибка» нет нигде в мире, в том числе и в российском Уголовном кодексе. Поэтому следователям приходится каждый раз притягивать к ситуации какую-нибудь статью УК. Когда следствие работает для одной цели — найти стрелочников, тогда им легко найти и нужную статью. В Следственном комитете предлагали ввести новую, так называемую «врачебную» статью, но дальше инициативы дело пока не пошло. При этом в некоторых регионах уже работают следователи, которые занимаются «врачебными ошибками» (о создании специального отдела в прошлом году объявил глава СКР Александр Бастрыкин. — Прим. ред.).
Видимо, на самом верху решили найти тех, кто ответит за провал реформ, снижение качества и доступности оказываемой медицинской помощи. Это простая логика: когда человек обращается за помощью, он приходит не к чиновнику или министру, а к врачу. Если врач не может оказать качественную помощь, значит, он и виноват.
Поговорка, что врач заполняет все бумажки для следователя, существовала всегда. Сейчас же она приобрела особую актуальность. Проблема в том, что сейчас меньше половины выпускников медицинских вузов идут работать по специальности. Остальные пристраиваются в организаторы здравоохранения, то есть в чиновники, или начинают торговать лекарствами и аппаратурой. Самое главное, что у выпускников сейчас есть возможность уехать из страны. Уже совсем скоро врачей будет не хватать еще сильнее, а оставшихся в стране начнут наказывать еще жестче.
Диана Мустафина-Бредихина, представитель Российского общества неонатологов:
Профессиональному сообществу не предоставляются результаты экспертизы. Пока мы не понимаем, на основании чего Следственный комитет сделал те или иные выводы. Я понимаю, что есть тайна следствия, но мы должны понимать, какие препараты и когда были введены матери и ребенку. Оценку действиям врачей нельзя давать, пока не будет всей поминутной информации: от появления женщины в роддоме до смерти ребенка.
Во всем мире профессиональные ассоциации врачей имеют большой вес в обществе, они участвуют в расследовании таких дел. Кто, как не действующие врачи, может оценить действия своего коллеги?
Подготовил Никита Павлюк-Павлюченко