Бульвар им. Маргариты Леско. О новом спектакле Ренаты Литвиновой в МХТ имени Чехова
Хорошо помню, когда впервые прозвучала эта фраза. 2004 год. Фильм «Богиня», полнометражный режиссерский дебют Ренаты Литвиновой.
Там в середине довольно путаного сюжета вдруг появлялась крашеная немолодая блондинка и начинала истошно кричать: «Я звезда вашего периода, я звезда вашего периода...» Конечно, когда Рената Литвинова снимала эту сцену в «Богине», она думала о себе. Могу даже предположить, что таким способом она пыталась материализовать и изжить один из главных страхов своей юности — стать бывшей, ненужной, забытой, списанной в тираж. Сама рассказывала мне, как часто представляла себя лежащей где-то в больничном коридоре. Никто не навестит, не принесет «сладких апельсинов», не посидит рядом. Или еще хуже. Бомжиха, бездомная, безумная… Копошится на свалке или сидит на автобусной остановке в окружении набитых каким-то барахлом целлофановых пакетов. Ждет чего-то. Чего? Автобуса? Куда ее не пустят, а если пустят, то будут брезгливо отворачиваться и отсаживаться подальше. Старость, нищета, дурной запах, мусорные баки...
Но потом Рената как-то подуспокоилась, решив, что надо просто стать прекрасной и несокрушимой, как скала. А главное — перестать зависеть от мужчин. От их капризов, настроений, произвола. Отныне сама себе и режиссер, и актриса, и продюсер, и драматург, и имиджмейкер, и бизнес-леди. Символично, что свой самостоятельный режиссерский путь она начала с документального фильма «Нет смерти для меня» о старых актрисах. Тогда она первый раз развелась и снимала квартиру в высотке на Котельнической набережной. И каждую ночь сталинский орденоносец, народная артистка СССР Марина Алексеевна Ладынина, жившая в том же доме, стучала ей в стенку, настойчиво требуя «прекратить оргию».
— Какую оргию? — бессильно стонала Рената. — Я все время была одна.
Она даже пыталась как-то умилостивить Ладынину и заманить к себе в фильм, но та наотрез отказалась, предпочтя жесткое общение через стену. Тогда большая часть крошечного бюджета, полученного от щедрот Госкино, пошла на свет и грим для артисток. Ренате было важно, чтобы они не выглядели старыми, потухшими. Чтобы снова ощутили себя настоящими звездами. Артистки не особо сопротивлялись. Но смотрели из-под своих париков и накладных ресниц по большей части настороженно. Все-таки они были советскими женщинами, приученными быть начеку. Враг не дремлет. А эта странная жеманная блондинка в красной помаде, выдающая себя за режиссера, конечно, была враг, хотя бы потому, что годилась им в дочери или даже внучки. И никак они не могли поверить, что за всеми ее благодеяниями и возвышенными словами не скрывается тайного расчета что-то такое выведать или подставить их на старости лет. Поэтому держались они как партизанки на допросе. Ни слова лишнего, ни шагу назад или в сторону.
Полностью раскрепостилась одна только Нонна Викторовна Мордюкова. Вот кому было все равно, кинут ее или нет. Получится кино или не получится. Главное, чтобы снова застрекотала камера, засияли прожекторы, чтобы все замерли, как перед ядерным взрывом, когда она начнет свой последний монолог. Никакого написанного текста. Никаких репетиций. Драматург Нонне был не нужен. Да и без режиссера она тоже могла обойтись. Чистая импровизация прямо на камеру. Про жизнь и смерть. Про надвигающийся неминуемый финал. Про своего первого мужа Вячеслава Тихонова, которого она не переставала любить даже спустя 30 лет после их разрыва. Восемь минут одного крупного плана. Одной обжигающей, невыносимой и прекрасной правды. Правды Великой Женщины и Великой Актрисы.
После этого можно было смело свернуть лавочку и никого больше не мучить. Но Рената продолжала свои одинокие рейды по запущенным квартирам советских кинозвезд. Терпела их капризы и злые колкости, выслушивала разнообразные жалобы, выдерживала ревнивые обиды. Конечно, ей потом не простили, что главной в фильме стала Нонна Мордюкова. Особенно неистовствовала Татьяна Кирилловна Окуневская, бывшая подруга Литвиновой.
— Ну вы-то хотя бы понимаете, что Рената поступила подло! — восклицала она, мстительно прожигая меня своими прозрачными глазами, менявшими цвет в зависимости от настроения. В тот момент из небесно-голубых они становились льдисто стальными. Объяснять ей что-либо было бесполезно. Оправдывать Ренату — тем более. Кажется, они так и не помирились.
После «Нет смерти для меня» Рената решила с великими звездами больше не связываться, а стать звездой самой. Нельзя сказать, что ей в этом совсем не помогали. Первое имя, которое сейчас мне приходит на ум, — это, конечно, Рустам Хамдамов. Изумительный художник, гениальный стилист, выдающийся режиссер, это он придумал образ эфемерной барышни с нарисованными бровями и крошечным детским ртом, похожим на каплю кетчупа. Потом был фотограф Владимир Клавихо-Телепнев, вдохновенно запечатлевший ее сутулую наготу и породистый тонкий профиль во множестве своих вирированных фотографий. Ренате несказанно повезло, что ей с самого начала стала покровительствовать великая одесская отшельница Кира Муратова, разглядевшая в Литвиновой героиню своего кино и доверившая ей лучшие роли. А там уже дружно подключились и Алексей Балабанов, и Александр Митта, и театральный режиссер Адольф Шапиро, и даже знатный голландец Питер Гринуэй, заставивший ее взять уроки верховой езды, но так толком ничего с ней и не снявший. Не говоря уже об армии безымянных тружеников глянца, единодушно избравших ее своей Королевой. Все они внесли свой посильный вклад в создание мифа о Ренате Литвиновой. И даже ее многолетняя дружба с Земфирой, окруженная полумраком скандальных сплетен от LifeNews, только помогла этот миф укрепить.
И все-таки надо быть справедливым: у «Звезды вашего периода» имеется один законный автор — сама Рената Литвинова. Такие женщины никогда не появляются просто так. Ни на экране, ни в жизни. Их должны ждать, о них должны мечтать, их должны хотеть. Они, как метеорит, падают с небес внезапно и убивают наповал. С годами она даже стала красивее. Возраст ей к лицу. Призрак потрепанной жизнью блондинки из «Богини» Рената истребила со всем нечеловеческим упорством, на которое только она одна и способна. Не знаю другого человека, который умел бы доводить любой самый провальный проект до победного финала. Из любого хаоса и пепла возрождаться и восставать, как птица Феникс.
В свое время о таком типе художника точно написал Чехов, когда набрасывал портрет великой Сары Бернар: «Во всей ее игре просвечивает не талант, а гигантский, могучий труд… Будь мы трудолюбивы так, как она, чего бы мы только не написали! Мы исписали бы все стены и потолки нашей редакции самым мелким почерком. Мы завидуем и почтительнейше преклоняемся пред ее трудолюбием».
Чеховские слова невольно приходят на ум, когда смотришь на афишу нового спектакля «Звезда вашего периода» во МХТ. Рената здесь и драматург, и режиссер-постановщик, и исполнительница главной роли. Все сама! Спустя 15 лет после своего театрального дебюта в «Вишневом саде» она вновь допущена на главную сцену, чтобы поставить главный кассовый хит сезона и сыграть, возможно, свою лучшую роль. Ее Маргарита Леско — сводная сестра голливудской дивы Нормы Десмонд из фильма Sunset Boulevard («Бульвар Сансет»), классического нуара 50-х годов. Параллели очевидны, переклички легко считываются, сюжетные заимствования налицо.
Вся история «Звезды» — про тайны, мистификации, про зарытые в саду трупы, про убийства, подлинные и мнимые. Уайлдера, похоже, Рената тоже решила закопать в безымянной могиле своих соавторов, обожателей и жертв, не оставив никаких опознавательных знаков. И правда, какой смысл во всех этих киноведческих ссылках и набранных нонпарелью именах? Никому они уже ничего не скажут. «Это вам не поможет», — любимая фраза Ренаты, которой она обычно отшивает чересчур любознательных журналистов с их неизменными вопросами о любимых модных брендах и косметических процедурах.
«Звезда вашего периода» — это, в сущности, одна незакавыченная цитата на нынешнем фасаде МХТ, которой полагается просто любоваться, не слишком вчитываясь в смысл и уж точно не пытаясь найти первоисточник. Здесь все кого-то напоминают или состоят в тайной связи. Начиная с самой первой сцены, изображающей кинопавильон, который очень похож на тот, что был у Григория Александрова в «Весне», до декораций дома главной героини, отдаленно повторяющих декор и мозаичный орнамент могилы Рудольфа Нуреева на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа (сценография Сергея Февралева). Кадры из фильмов, иллюстрирующие славное прошлое артистки Маргариты Леско, — ироничная стилизация под «Психо» Хичкока: колеблющаяся занавеска в ванной, задушенные крики, клочки порезанной ткани. И даже в музыке Земфиры при желании можно различить тайные переклички с «Адажиетто» Малера из Пятой симфонии. Речь, разумеется, не о конкретных нотах, а об общем похоронно-тревожном настроении, усиленном вороньим карканьем.
Но и это еще не все. Фактически у каждого героя есть свой экранный прототип. Например, в мужеподобной Любочке, выполняющей при героине обязанности надсмотрщицы, сожительницы и «женщины из народа», без труда можно распознать Анку-пулеметчицу (актриса Софья Эрнст). А стареющий Отто, секретарь и конфидент Леско в блестящем исполнении Кирилла Трубецкого, — прямой потомок дворецкого, сыгранного Эриком фон Штройгеймом все в том же «Бульваре Сансет». Только вместо инфернальной лысины у Отто Трубецкого вполне себе шевелюра с артистической седой прядью, как на портретах Сергея Дягилева.
