«Паства не хочет видеть меня либералом». Что бывает со священниками, которые поддерживают оппозицию
Отец Александр и письмо полицейским
«Все, что сейчас происходит, — фашизм», — подбирает определение последним событиям в стране отец Александр Парфенов. Он с сожалением вспоминает закон о просветительской деятельности, закон о работе экскурсоводов и недавнее закрытие ФБК*. Отец Александр родился в семье инакомыслящих, а в 1980-х годах понял, что эстетику и учение православной церкви можно противопоставить советской идеологии. «В церкви есть певчие и иконы. А это совсем иной мир, чем лозунги и гимны», — сравнивает он. Александр Парфенов был студентом семинарии при Троице-Сергиевой лавре, прихожанином Андроникова монастыря, а когда монастырь открыл свое подворье в Ростове Великом, то переехал туда служить.
«Это был настоящий “ветер перестройки”, — признается отец Александр. — Я хотел не просто служить, но еще заниматься восстановлением историко-культурного наследия и проводить реставрационные работы. Хотел приехать в область и изменить жизнь вокруг себя. Мы, молодые священники, хотели восстанавливать Россию».
В Ярославской области у отца Александра появился приход и родились четверо детей. С 2013 по 2019 год он служил в Петровском благочинии Ярославской епархии в храме Казанской иконы Божьей Матери села Скнятиново, постоянных прихожан которого можно было пересчитать, как апостолов: их было всего 12. Уже тогда к отцу Александру стало приходить понимание, что в провинции почти ничего положительно не меняется.
Шесть лет назад он встал на защиту Горы святой Марии — места со святым источником и древними курганами, которое упомянуто в летописи под 1216 годом и которое хотели срыть для добычи щебня. На горе отец Александр устраивал колокольные концерты, звал на нее паломников и водил там экскурсии, пытаясь таким образом привлечь внимание к ее возможному уничтожению. Тогда же он провел собственное расследование, чтобы выяснить, кому нужна историческая земля, а позже посмотрел несколько расследований Навального и понял, что коррупционные схемы, про которые говорит политик, мало отличаются от того, что происходит вокруг «святого места».
С этого момента у священника начались конфликты с местным духовенством. «Когда ко мне приехал знакомый, он решил познакомиться с одним местным священником и по душевной доброте рассказал ему, что дружит со мной. Этот священник ответил, что от меня надо держаться подальше, “потому что либеральными взглядами я разрушаю свои добрые начинания”». По словам отца Александра, большинство клириков епархии поддерживают решения власти, а любой гражданский активизм считают опасным.
Иногда у священника случались споры с прихожанами, которые он со временем прекратил, потому что уверен, что многие люди после 2014 года перестали слышать противоположную точку зрения, а спорить с ними теперь — бесполезно. «Ко мне обращались миряне и говорили: как вы можете Навального поддерживать?! А я им говорю, что слепая поддержка власти приносит вред нам же — например, мы дышим воздухом с мусорных полигонов, которые строятся в Ярославле…»
В сентябре 2019 года отец Александр подписал письмо священников в защиту фигурантов «московского дела», когда 32 человека подвергли уголовному преследованию — по версии МВД, за участие в беспорядках и нападениях на сотрудников полиции во время акции за допуск независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. «Речь в нем шла не о политической повестке, а о призыве к правоохранителям еще раз задуматься и не репрессировать молодых людей. Я не боялся».
В декабре в Ярославской епархии узнали, что отец Александр сдал в музей архивные документы XVIII–XX веков, найденные им в приходском храме: исповедные росписи, брачные обыски и приходно-расходные книги. Сам священник уверенно полагал, что на государственном попечении они будут в лучшей сохранности, чем в церкви, потому что в ней не было для этого условий — документы могли там просто-напросто испортиться или исчезнуть. Официально по этой причине отца Александра отстранили от служения 24 декабря 2019 года — запрет на его служение был установлен судом Ярославской епархии и продлится пять лет, но священник говорит, что решение было принято по совокупности: повлияла и борьба против карьера, и выступления в соцсетях. «На самом деле меня изгнали из епархии. Решение церковного суда зафиксировало: я могу поступить в любую другую епархию, кроме своей, — объясняет он. — Причем в любое время».
После отстранения от служения отец Александр стал работать экскурсоводом в Ростове. Он рассказывает, что в 20 километрах от его дома начинается территория другой епархии — Переславской, — но там служить он пока не торопится: «У меня есть гражданская позиция, которая будет мешать коллективу, в котором я буду служить. Понимаете, священство — это созидательная работа, собирание верующих, преображение пространства и людей вокруг себя. А я бы хотел быть священником на своих принципах. Но паства, может быть, не хочет видеть меня либералом». При этом отец Александр понимает священников, которые боятся выступать в защиту задержанных на митингах и исторических памятников: «Навлекая гнев властей, можно разорить главное дело священника — его паству. Поэтому лучше не высовываться, дабы сохранить возможность проповеди. Все как в советское время».
Отец Иоанн и дубинки
27 июля 2019 года в Москве прошла несогласованная акция за допуск независимых депутатов на выборы в Мосгордуму. Полицейские в центре Москвы еще с самого утра действовали жестко и сломали ногу молодому человеку, вышедшему на утреннюю пробежку мимо здания мэрии, а в «Агоре» число задержанных назвали рекордным за все время наблюдений. В 15 часов дня ОМОН начал теснить протестующих в переулки с Тверской улицы, а одни из самых жестких столкновений произошли в Столешниковом, где силовики заблокировали протестующих с двух сторон. Вечером того же дня в сети появилось видео, показывающее, как протестующие прячутся от вооруженного дубинками ОМОНа на территории храма Космы и Дамиана в Шубине (в том же Столешниковом переулке) и их встречает священник.
Этим священником был иеромонах Иоанн, в миру Джованни Гуайта — итальянец, выросший в католической семье, заинтересовавшийся православием после знакомства с отцом Александром Менем, в 2010 году принявший монашеский постриг в Троице-Сергиевой лавре. В 2014-м он был назначен штатным клириком в храм в Шубине. «Я крестил в тот день, и к моменту, как люди попали в Столешников переулок, служба закончилась, — вспоминает священник. — На улице было много людей. Мне стало любопытно, и я вышел из храма посмотреть на протестующих. Кто-то из них увидел меня и даже сказал в шутку: “Бог с нами!” На что я ответил: “Да, он с вами, только это не я!”»
После выхода отца к митингующим небольшая группа людей успела забежать в храм, полицейские перегородили вход в него решеткой, не давая войти в него протестующим, но многие стали перелезать через церковный забор с соседнего двора. Забежавших в храм людей отец Иоанн пустил умыться, а потом предложил им вместе помолиться о мире. По его словам, многие протестующие были явно не воцерковлены, но участвовали в молитве с большим интересом. Через несколько дней после митинга некоторые из спрятавшихся в храме вернулись обратно, вспоминает священник: «Приходили родители ребят и девушек поблагодарить. Некоторые из тех, кто не участвовал, но следил за событиями, писали мне благодарности. Через несколько дней в храм пришел молодой человек с юрфака МГУ и попросил меня выступить у них в дискуссионном клубе. Потом он стал ходить в наш храм, а сейчас является его алтарником».
В отличие от отца Александра из Ярославской области, священнику из Италии повезло: у него было много разговоров с прихожанами о случившемся и никто из них не выказывал осуждения. «Мне кажется, что я сделал обычную вещь, и любой другой священник сделал бы то же самое. Люди думают, что церковь всегда на стороне властей, потому что на это есть исторические основания: византийская церковь всегда была близка к светской власти. Да, церковь считает, что власть от Бога, потому что об этом пишет апостол Павел в “Послании к римлянам”. Но он имеет в виду, что сам институт власти от Бога — совсем не обязательно это люди, которые эту власть представляют, и тем более все их решения. Мало того, когда апостол Павел об этом писал, христиане в Риме не подчинялись светской власти, когда от них требовали поклоняться идолам. То есть явно следующее: когда власти предержащие требуют делать поступки, которые противоречат Евангелию либо бесчеловечны, мы можем не подчиняться власти. Христианин — это и гражданин в том числе, который имеет полное право от власти требовать, чтобы она соблюдала закон».
Пока у отца Иоанна нет гражданства России. «Со стороны многим людям казалось, что мне, иностранному гражданину, так поступить проще, — рассуждает отец Иоанн. — Сейчас я очень хочу получить гражданство, но мои поступки от этого, думаю, не изменятся».
Отец Андрей и Сергей Фургал
9 марта протоиерей Андрей Винарский вышел из дома в шапке с надписью «Я/МЫ Сергей Фургал» — и его сразу задержали полицейские. А 10 марта Центральный районный суд Хабаровска приговорил священника к 20 суткам ареста «за повторное нарушение правил участия в публичных акциях». В камере отец Андрей объявил голодовку.
Впервые протоиерей вышел на митинг в Хабаровске 14 июля 2020 года, потому что на шествие по городу пошла его приемная дочь: он смотрел видео с московских митингов и опасался, что девушку могут избить полицейские. С тех пор каждый вечер, кроме субботних, когда священник готовится к воскресным службам, он выходил на митинги, а с ноября 2020-го, когда арестовали большинство хабаровских журналистов, освещавших протесты, стал вести стримы с площади Ленина — в прямом эфире отец Андрей рассказывает, что происходит с делом Сергея Фургала.
«Сам факт того, что на человека заводят дело по преступлению 15-летней давности, и отсутствие к нему вопросов за эти 15 лет говорят о многом», — поясняет свою позицию отец-клирик. Он называет уличные акции «действенным способом помочь арестованным» и верит, что именно благодаря массовым выступлениям к экс-губернатору допустили врача.
У отца Андрея есть важное правило: перед каждой акцией он снимает рясу, чтобы показать, что он выходит на площадь как гражданин, а не как духовное лицо, хотя протоиерей полагает, что священник может появляться на уличных акциях в облачении: «Печаловаться об осужденных — не может быть противным церковному устроению, зная о том, сколько людей в России осуждены незаконно, — говорит он, обращаясь к Библии, — вспомним суд над Иисусом Христом — в подобных случаях лучше заступиться за человека и считать его оклеветанным, чем закрыть глаза и сказать: “Пусть сами разбираются”…»
Сергей Фургал — не единственный человек, за чью судьбу печалуется священник из Хабаровска. Сразу после отравления Алексея Навального отец Андрей получил СМС от неизвестного ему номера, в котором аноним попросил его молиться за политика:
«Когда я узнал, что Алексей Навальный верующий, то был рад и включил его имя в сорокоуст о болящих, который читается в храме, — вспоминает он. — Объявление Навальным себя верующим говорит о готовности Алексея пересматривать свои взгляды, что очень важно для политика».
Когда отца Андрея задержали у подъезда, ему объяснили, что причиной стал народный сход на площади Ленина 18 января — там собрались несколько человек, чтобы обсудить задержания хабаровских протестующих и возвращение Алексея Навального в Россию. У священника уже было несколько судов за уличные акции, по которым он выплатил 180 тысяч рублей штрафов, но 20 суток он получил впервые. Причем в начале Следственный комитет даже искал в его действиях статью 212.1 Уголовного кодекса (неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения публичного мероприятия. — Прим. ред.), которая наказывается тюремным сроком до пяти лет.
Голодовку отец Андрей объявил, чтобы привлечь внимание к ФЗ-54 («О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях»), по которому был осужден сам. Режим дня в камере протоиерей расписал так, чтобы у него не было свободного времени: утром он читал Псалтырь и молился за Сергея Фургала и Алексея Навального, после небольшого перерыва читал Новый Завет, потом опять делал перерыв и читал учебники: по теории государства и права, социальному прогнозированию и проектированию (интерес к теме сохранился у него после окончания в 1998 году Дальневосточной академии госслужбы, сейчас — Дальневосточного института управления РАНХиГС). «А после 14 часов читал что-то легкое. Например, Оруэлла», — вспоминает отец Андрей.
После того как протоиерея арестовали, его освободили от настоятельства двух приходов. В тот же день отец Андрей был назначен на служение в приход Святой Равноапостольной Марии Магдалины, но в указе обращалось внимание на недопустимость участия в собраниях и акциях, через которые можно нарушить присягу, данную при принятии духовного сана. «Поскольку ваша деятельность приобретает признаки политической деятельности... — отец Андрей начинает цитировать документ, но тут же объясняет свое отношение к нему: — Так как для меня это условие невыполнимо, следуя логике суждений, я написал прошение об освобождении меня от священнического служения. Пока решение не принято».
Он продолжает ждать. Любые наказания его не пугают — он говорит, что перестанет участвовать в акциях протеста, только когда в России «не будет репрессий по политическим, идеологическим и идейным соображениям». Однако священник беспокоится о том, что кого-то из прихожан может оттолкнуть его гражданская позиция. Но рассуждает так: «Если сейчас кто-то и перестанет ходить в храм, где я служу, то в скором времени та социальная напряженность, к которой ведет наша “стабильность”, принудит этих людей обратиться к Богу».
Как священники РПЦ высказывались в защиту оппозиционеров
2018 год. В августе на пикете в поддержку Марии Мотузной и Даниила Маркина, которых обвиняли в экстремизме за изображения в соцсетях, выступил барнаульский священник Александр Микушин. Он заявил, что его не оскорбили «картинки ребят и что не стоит их за это жестоко наказывать». Священник добавил, что про репосты и оскорбление чувств верующих «в Священном Писании ничего не сказано».
2019 год. После нескольких арестов и приговоров по «московскому делу» больше 180 священников подписали открытое письмо в защиту осужденных. Они попросили пересмотреть решения о тюремных сроках, назначенных участникам акций, и отдельно обратили внимание на дело Константина Котова, который «не совершая никаких насильственных действий ни в отношении представителей власти, ни других граждан, был подвергнут беспрецедентно жестокому наказанию» (суд первой инстанции приговорил его к четырем годам колонии. — Прим. ред.).
2021 год. После избиений и задержаний на январских митингах, связанных с фильмом о «Дворце Путина», игумен Нектарий Морозов опубликовал пост, в котором выразил мнение, что власти нельзя вести «диалог с людьми посредством дубинок и электрошокеров». Он обратил внимание, что «к мирным людям, вышедшим на улицу выразить свое мнение, применяются те же меры, которые были бы, возможно, оправданы, если бы речь шла о преступниках или террористах».
4 февраля Сахаровский центр* выпустил заявление правозащитников, которые осудили преследование соратников Алексея Навального после январских акций протеста. Под заявлением подписался единственный священник — отец Георгий Эдельштейн.
Протестные настроения отдельных священников по просьбе «Сноба» оценил председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Владимира Легойда:
«Священник, как и любой гражданин, имеет свои политические взгляды и выражает их — посредством голосования на выборах разного уровня. Это совершенно нормально. Но в публичных выступлениях клириков существуют довольно жесткие табу — священники не могут агитировать за ту или иную политическую партию, политическую силу. В церкви нет партийного ценза, она существует для всех людей, с разным политическим мировоззрением.
В церкви есть традиция печалования — просьбы к власти о милосердии к конкретному человеку. Но печалование не означает вынесения правовой оценки, например, согласия или несогласия с решением суда. Иначе, в определенных ситуациях, это уже будет политическое высказывание, а не печалование».
* Организация признана Минюстом иностранным агентом.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь