В 2000-м году был забит железными молотками Игорь Домников, наш выдающийся обозреватель. 15 лет искали заказчика его убийства, и, когда начался процесс, истек срок давности для привлечения к ответственности.

В 2003 году при таинственных обстоятельствах погиб от отравления ядом
Юрий Петрович Щекочихин. Он был депутатом Госдумы и заместителем главного редактора «Новой газеты». Щекочихин умирал страшно и долго: когда мы приходили проведать его в больнице, то не могли узнать. Перед нами лежал человек старше Юры лет на сорок. А ему было 53. Дело Щекочихина просто пропало, исчезло. Говорят, его случайно выбросила уборщица из прокуратуры. Заказчики и исполнители не найдены.

Политковская убита 7 октября 2006. Исполнители убийства сидят, но заказчик не найден. Несмотря на многократные обещания властей всех уровней, от первого лица государства до представителей Следственного комитета, поиск заказчиков Политковской не ведется. Следственный комитет регулярно врет и газете, и родственникам Анны Степановны о том, что расследование будет продолжено. Но оно спущено из Управления по особо важным делам в архив. Никаких следственных действий не проводится.

Это конкретные факты, связанные только с одной газетой. Напомню, что заказчики и исполнители убийства Димы Холодова, первого потрясшего наше сообщество убийства журналиста, тоже не найдены. Эта безнаказанность, безусловно, плодит многочисленные угрозы, которые сегодня все чаще раздаются в адрес журналистов. Все последние законодательные инициативы направлены не на защиту журналистов, а на ограничение их профессиональной деятельности. Тенденция ясна, видна и очевидна.

К сожалению, мне самому пришлось столкнуться с гибелью своих близких друзей и коллег-журналистов. В мае 2003 года погибли замечательная журналистка Галина Ковальская и фотограф Руслан Ямалов. Они полетели в Чечню, чтобы подробно написать о бушевавшем там лесном пожаре. Вертолет МЧС, в котором они находились, упал, все разбились. Это была огромная потеря не только для «Еженедельного журнала», где они работали, но и для всего мира журналистики, потому что погибли мастера своего дела.

Недавно я был в Музее журналистики и новостей в Вашингтоне. На одной из стен зала, который посвящен погибшим журналистам, по годам выбиты имена всех умерших коллег. В частности, там есть имена моих товарищей. Очень важно, что всех помнят. К сожалению, у нас в России такого нет. Есть организации, которые ведут списки погибших и статистику, но нельзя сказать, что это служит предметом общего интереса.

Статистически профессия журналиста — одна из самых опасных. Она заставляет присутствовать там, где происходят события самого разного характера. Речь не только о войнах, революциях или стихийных бедствиях, но и о политике тоже. Расследование коррупции может повлечь самые неприятные последствия — избиения, угрозы. И в этом случае непонятно, кто находится в большей опасности — военные или гражданские журналисты.

Увы, Россия одна из стран, где журналисты не защищены. Самое главное, что защищает их — читатель и общественное мнение. В нашей стране к журналистам относятся пренебрежительно. Это связано с тем, что многие журналисты позволили себя использовать, пошли на службу власти.

В России на протяжении долгого времени на втором месте после шахтеров по количеству погибших представителей мирных профессий находились журналисты. Это сущностно опасная профессия: никогда не понимаешь, на чьи интересы ты наступаешь, публикуя свои материалы. Отношение к расследованиям смертей журналистов, на мой взгляд, совершенно неадекватное. Если убийство любого чиновника приравнивается чуть ли не к государственному преступлению, то расследования по делам о нападениях на журналистов заканчиваются ничем. Заказчиков не находят, организаторы тоже уходят от правосудия. Если поймают исполнителей — это большое счастье. Такое отношение провоцирует новые нападения.


Я думаю, в России так будет всегда. Журналисты должны понимать, что их профессия изначально опасная. Нельзя к каждому приставить охранника. Государство плохо, невнимательно, небрежно расследует убийства журналистов и тем самым усиливает опасность профессии. Можно только соболезновать семьям и жалеть об уходе людей, которые создавали твое информационное поле.

Когда человек выбирает профессию журналиста, он должен учитывать, что в какой-то момент может попасть в очень неприятные обстоятельства.

Те, кто погиб, собирая журналистские материалы, — мужественные ребята. Они могли не ехать в горячие точки, но поехали. И благодаря их работе мы достоверно знаем, что происходит в мире. То же самое касается и журналистов-расследователей.

Журналисты гибнут из-за недоразвитости законов, судов и гражданского общества. Те, кто проводит расследования внутри страны, получают угрозы. И они не могут отстоять свою правду, как их американские коллеги, например, которые беспрепятственно и спокойно обращаются в полицию, если им что-то угрожает.

Очень важно, что появился День памяти погибших журналистов. Ребята отдали свои жизни, чтобы мы могли знать правду. Фронтовые журналисты и журналисты-расследователи — соль нашей профессии. Некоторых из погибших я знал лично, некоторых нет. Но когда приходят сообщения о том, что кто-то ранен, убит, попал в плен или, как сейчас на Украине, подвергается необоснованным гонениям и находится в СИЗО уже несколько месяцев, появляется чувство, что случилось горе в семье. В нашей журналистской семье. Неважно, кто в каком СМИ работает, потому что это общая беда.