В 1996-м мы делали не журналистику, а пропаганду. Но делали ее искренне
Я голосовал один раз в жизни — в 1996 году.
Сейчас я понимаю, что если бы коммунисты тогда все-таки пришли к власти — а это было вполне реально, — это был бы демократический путь. Они все равно через 4 года слились бы, потому что коммунисты ничего не умеют, кроме того, чтобы быть в оппозиции. Есть еще мнение, что Ельцин и президентом-то быть не особо хотел. Как сложилась бы жизнь страны, если бы люди решили «будь что будет, но демократия важнее»? Например, не пришел бы Путин к власти. Но в тот момент предположить, какой будет история, было совсем трудно. Мы же были совсем неопытные демократы: только задним числом и можно понять, в чем мы ошибались.
Я был заместителем главного редактора антикоммунистической газеты «Не дай Бог!», существовавшей на олигархические деньги. Их нам дал Александр Смоленский, начальник очень крупного в те времена банка «СБС-Агро». Сначала он пришел к главе «Коммерсанта» Владимиру Яковлеву, предложив вписаться за Ельцина. Яковлев отказал, настояв, что газета продолжит давать информацию объективно. Но предположил создать самодостаточную пропагандистскую антикоммунистическую газету в рамках издательского дома.
Мы прекрасно понимали, что это не журналистика, а пропаганда. Но мы делали ее искренне
Бабла дали то ли 12, то ли 13 миллионов долларов — огромные деньги для того времени. Так появилась газета «Не дай Бог!» — на восемь полос, очень качественная бумага, цветная печать. Распространялась она принудительно: ее не покупали в ларьках, а раскидывали по почтовым ящикам. Причем в Москве она не выходила: считалось, что в столице и так силен «белый сектор» — публика уже прочно антикоммунистически настроена.
Я говорил своим корреспондентам: мы должны быть той же самой пропагандой, что была при совке, только с обратным знаком. Это было очень веселое время, мы делали замечательные заметки. И прекрасно понимали, что это не журналистика, а пропаганда. Но мы делали ее искренне: никто в «Коммерсанте» не хотел прихода коммунистов к власти. А их наша газета очень злила. Больше всего из-за этого доставалось девочке, отвечающей за прием корреспонденции: однажды она открыла конверт, а там вместо письма дерьмо.
Мы получали огромное удовольствие от работы в «Не дай Бог!», мы видели себя на переднем фронте идеологической борьбы. Сегодня так же себя, должно быть, чувствуют журналисты федеральных каналов, которые искренне поддерживают те безобразия, что происходят в России.
В 1996-м выборы были, а сейчас их нет
Пресса была очень влиятельным механизмом на выборах 1996 года, что не совсем здорово — СМИ играли в одни ворота. Это было некорректно, но объяснимо: все очень боялись возвращения коммунистов. Ведь когда началась перестройка, демократические реформы в первую очередь коснулись именно прессы. Она из подручной партийного аппарата превратилась в самостоятельную силу, журналистика наконец-то стала профессией. Эти возможности СМИ очень хотели сберечь, потому что быть свободным — приятно. Так что пресса вписалась за Ельцина.
Благодаря этому он и выиграл. Кстати говоря, когда в 2000 году выбирали Путина, ельцинского преемника, его мало кто знал, поэтому просто огромное значение в его победе имела поддержка СМИ. Путин это сразу прекрасно понял, поэтому сейчас никакой свободной прессы нет и не будет. С точки зрения стратегии Путина даже нельзя за это осуждать: свободная пресса опасна, а послушная — может стать могущественным инструментом. Есть даже такое мнение, что если в Донецке и Луганске отключить телевизор, через два дня люди начали бы задумываться бы о том, что происходит, через неделю — были бы готовы к переговорам, а через две — война бы закончилась.
В политическом смысле Россия 1996 года и 2017-го — это две разные страны. Поэтому сравнивать выборы тогда и сейчас — это как сравнивать выборы в России и в Китае. Конечно, выборы 1996-го по сравнению с выборами нулевых — эталон честности, но назвать их действительно честными было бы неправильно. Как я уже сказал, пресса играла в одни ворота, несмотря даже на то, что «НТВ» вписался за тандем Лужкова-Примакова. У коммунистов доступ к ящику был очень ограниченным, в отличие от Ельцина. Тем не менее в 1996-м выборы были, а сейчас их нет.