Красные Шапочки идут по Сибири

Сложно — нет желания нагонять беспросветные тучи и стенать о том, как всем худо нынче на Руси; но невозможно бесстыже-благодушно отмалчиваться о страданиях людей; но, не отмалчиваясь, а рассказывая жестокую правду, хочется не раны растравлять, а этих людей спасать — массово или поодиночке. Отсюда — и горечь от того, что многие бедствия масштабно отменить и отодвинуть не удается, и отрада, когда хоть что-то получается, и надежда на тех, кто отзывчив на любом уровне принятия решений.

Потому что задача простая и, повторюсь, сложная, дико сложная: будучи депутатом, в нынешних обстоятельствах, оставаться искренним и откровенным и при этом делать что-то нормальное, ясное, нужное.

Две незамысловатые, похожие, для кого-то незначительные, а для меня суперважные истории. Про наш народ, которому так нужны «народники», готовые спешить на помощь.

Ко мне обратилась жительница Бурятии, многодетная мать Александра Пономарева. В XXI веке ее дети не могут в полной мере рассчитывать на получение гарантированного Конституцией среднего образования. Живет Александра в отдельно стоящем доме в семи километрах от деревни Улан-Одон. В этом месте есть работа, что так важно на пространствах, пораженных эпидемией безработицы. Александра работает на сельскохозяйственном предприятии, ухаживает за скотом. Есть и свое хозяйство: держит корову, лошадь, несколько баранов, на огороде выращивает картошку, свеклу, огурцы, помидоры. Работать приходится много, а иначе не выжить. Два года назад, когда Александра носила под сердцем третью дочку, умер муж. Теперь всех троих вынуждена тянуть сама. И конечно, хочет, чтобы жизнь детей была более легкая.

Десятилетняя Юля в этом году пошла в четвертый класс, а 12-летняя Аня — в шестой. Старшая увлечена музыкой, искусством, участвует во всех школьных и районных конкурсах.

Семь километров пешком до деревни в темени, в любую погоду. Оттуда на автобусе в райцентр в школу пятнадцать километров. А потом — обратно

А дается образование и без того замотанной семье через непрестанные усилия. Александра рассказала мне: только перед самым 1 сентября удалось уговорить директора на новый год взять детей на продолжение учебы в школу в райцентре Хоринск. Ведь директор по закону отвечает за учащихся, а их дорога к знаниям слишком уж трудна.

Семь километров пешком до деревни в темени, в любую погоду, под волчий вой (это не преувеличение) идут Красные Шапочки. И уже оттуда на автобусе в райцентр в школу пятнадцать километров. А потом — обратно.

Каждое утро из деревни Улан-Одон отправляется полная детей «газель». Раньше школа была и в деревне, но три года назад ее закрыли. Как сейчас принято говорить, «оптимизировали бюджетные траты».

На транспорт денег не хватает. Гонять машину к дому Пономаревых не позволяют финансы. В администрации Хоринского района подсчитали: надо дополнительно выделить около 5 тысяч рублей в месяц на топливо. Получается, что по две с половиной тысячи в месяц дополнительных расходов на ребенка. Это очень много. Решили, что дешевле оставить детей без образования. Соответственно, и без каких-либо перспектив в жизни.

Наши люди не сдаются просто так. Многодетная мать, в одиночку воспитывающая трех дочерей, готова самостоятельно оплачивать проезд «газели». Но и на такие условия чиновники пока не согласны. Возможно, причина в том, что одна машина не вмещает всех детей. Как говорит Пономарева, каждое утро детишки стараются скорее занять места в микроавтобусе, чтобы не пропустить школу. Кто первый влез — тот попал на урок!

Купить еще одну машину, видимо, местные власти не хотят и не могут. И вот приходится Александре поднимать дочек на рассвете, чтобы быстрым шагом они прошли лихое расстояние и к 7.30 попали в «газель».

Спрашивается: а почему женщина пишет мне в федеральный парламент? А где тамошние начальствующие всех уровней? Неужели речь об астрономических суммах и нерешаемых задачах? Или наплевать на людей, детей, их право на жизнь, здоровье, образование?

Знаю нового главу Бурятии: энергичный, довольно молодой и современный человек, читает соцсети, что немаловажно для чиновника нового поколения. Надеюсь, прочитав эту статью, отреагирует, поможет, обрадует семью Пономаревых и еще всех тех, кого не оставит равнодушными моя статья.

Надеюсь — и буду отслеживать. Готов помочь Пономаревым и помогу в любую минуту, но важно, чтобы местная власть не отворачивалась, а показала на конкретном примере отсутствие отчуждения от жителей, за которых она в ответе.

Топайте, детки, топайте. В метель, в мороз, туда и обратно. А не хотите — не учитесь. Взрослым дядям неважно. Автобус уехал

И слово «надежда» тут, прямо скажу, совсем не дежурное. Отзывчивость на горе граждан я связываю в том числе с пресловутой интерактивностью. Хочется, чтобы курс на обновление того же губернаторского корпуса означал и способность быстрее и глубже включаться в людские проблемы. Невозможно сводить такую помощь лишь к «прямой линии» первого лица, и поэтому все они, пермский 38-летний Максим Решетников, 37-летний новгородский Андрей Никитин, наконец, 30-летний калининградский Антон Алиханов — деятели из моего поколения, которых еще называют «молодыми тенхнократами», получившие сейчас на выборах авансом кредит доверия, — просто обязаны открыто и достоверно доказать, что способны приносить конкретную пользу. Потому что зачастую безразличие представителей системы обусловлено профессиональным выгоранием, неповоротливой архаикой сознания, бюрократической заболоченностью.

Сейчас я расскажу вторую историю, которая упирается, по-моему, исключительно в бессердечный формализм.

Алтайский край. На встрече в Павловске ко мне обратилась жительница этого села Людмила Ледовских. И это уже не отдельно стоящий дом, а райцентр. Но проблема та же. Снова Красная Шапочка. Дочка Оленька в этом году пошла в первый класс. Школа находится за два километра от дома, и этот путь маленькой девочке приходится преодолевать пешком. Причем по поселку ездит школьный автобус, собирает учеников. Казалось бы, в чем проблема — включить улицу в список? Но местные чиновники решили иначе. «В перечне всего три улицы, да и вообще, автобус не резиновый», — ответили Людмиле. Место есть, но малютку не пускают, автобус уезжает без нее.

И опять же человек обращается в федеральный парламент. Не может ни до кого докричаться.

Значит, нет в чьем-то сердце места первокласснице, зато есть в чьей-то голове казенная бумага, в которую забыли вбить несколько улиц. Топайте, детки, топайте. В метель, в мороз, туда и обратно. А не хотите — не учитесь. Взрослым дядям неважно. Автобус уехал.

Вот так быть не должно. И чтобы так не было, нужна добрая воля (умножение железной решимости на тепло человечности) всех вокруг — от рядового блогера, у которого 200 френдов, до главы региона, где 2 миллиона жителей.