«Отчасти мы — киборги». Журналист, психолог и маркетолог — о том, как смартфоны изменили наш мозг
Алексей Дозорцев: Друзья, как вы начинаете свой день? Тоже со смартфона? И второе: почему это произошло с нами, неужели пользование смартфоном сейчас стало нашей естественной потребностью, как умыться, зевнуть, выпить воды?
Алексей Паевский: Так и есть. Я начинаю свой день с того интернет-устройства, что ближе лежит. Обычно это смартфон, который лежит под подушкой. Он меня будит, а потом я начинаю работу, не вылезая из постели: проверяю новости нейронаук и то, что насыпалось в сообщения. Научные новости сейчас большей частью приходят из США: по нашему времени — ночью. Поэтому мое утро начинается с проверки почты из-за океана и американских новостей.
Алексей Дозорцев: Мария, неужели нам всем теперь просто не свойственен какой-то традиционный уклад жизни, почему мы живем полностью в смартфоне?
Мария Фаликман: Мир меняется быстрее, чем мы можем предсказать его изменения. Это очевидно, и мы создаем технологии, а технологии создают и формируют нас. И это естественный процесс — так было всегда. Человек создал ложку — ложка формирует определенным образом руку человека. Младенец еще не умеет ее держать, а для вас это естественно, для вас она как продолжение руки. Точно так же нынешний смартфон — это продолжение нашей когнитивной системы, нашего познания. Это просто часть нас. Почему бы нам не начинать день с собой?
Алексей Паевский: Было исследование, которое показывает, что большое количество людей уже воспринимает смартфон как часть тела. То есть отчасти мы уже киборги.
Почему некоторые люди не любят звонить по телефону
Алексей Дозорцев: Можно ли сказать, что все, кто пользуется сотовой связью, чем-то одним компенсируют что-то другое. Например, тот, кто не общается вживую, часто слушает музыку… Есть ли здесь какая-то связь и взаимоисключение потребностей, которые есть у абонента?
Алексей Паевский: Конечно, есть. Если ты меньше общаешься вживую, то ты можешь свободнее чувствовать себя в социальной сети. Или наоборот: если у тебя все время уходит на «живое» общение, то у тебя просто не остается времени для соцсетей.
Алексей Дозорцев: Почему кому-то проще написать сообщение, чем позвонить?
Мария Фаликман: Все люди разные. У кого-то коммуникативные навыки развиты больше, у кого-то меньше. У кого-то социальный интеллект (как способность понимать и управлять другим человеком) развит лучше, у кого-то выражен в меньшей степени. Если вы боитесь позвонить и услышать в режиме реального времени что-то негативное в ваш адрес, на что вы не найдете как сразу ответить, то эта ваша тревожность заставит вас предпочесть текстовое сообщение, которое заставит другого человека тоже ответить текстовым сообщением. При ответе на него у спросившего будет время подумать, сформулировать то, что они хотят сказать.
Как люди делают выбор
Алексей Дозорцев: Как мы подбираем тариф или выбираем, какой девушке сделать предложение? Как в нашей голове устроен процесс принятия решений?
Алексей Паевский: С девушками и с тарифами все-таки выбор происходит немного по-разному, мы выбираем их разными участками мозга. У нас очень большой мозг, в нем 86 миллиардов нейронов и очень много функциональных зон. Есть кора головного мозга — та, что с извилинами. В коре есть область, которая называется лобные доли, именно в них есть группы нейронов, которыми мы делаем выбор. По крайней мере, финальную его часть, самую важную. А так, конечно, в процессе выбора участвует очень много зон, вплоть до участков со страшными названиями, как боковая уздечка мозга (не запоминайте этого слова).
Мария Фаликман: Выбор потребительский и выбор предмета удовлетворения потребности — это два разных выбора. Если мы говорим о базовых потребностях, типа потребности продолжения рода или удовлетворения жажды, мы ищем предмет, который эту потребность наилучшим образом удовлетворяет. И встреча предмета и потребности — событие по-своему драматическое: вспомните первую встречу Татьяны Лариной с Евгением Онегиным. Еще не встретились — максимально широкий спектр потенциально удовлетворяющих потребность объектов — «душа ждала кого-нибудь», и он явился, вошел — «я вмиг узнала, вся обомлела, запылала, и в мыслях молвила: "Вот он"».
Выбор тарифа — это все-таки другой выбор, выбор инструмента для удовлетворения потребности, причем инструмента, за который пользователь платит. А выбор потребительский — это особый род выбора, за изучение которого уже в XXI веке вручено две Нобелевских премии в области экономики: премия Даниэля Канемана 2002 года и в этом году премия поведенческого экономиста Ричарда Талера. Работы этих ученых отвечают ровно на этот вопрос: как человек делает потребительский выбор.
Как это происходит в самом общем виде? Человек взвешивает субъективные затраты и субъективную пользу, взвешивает вероятность удовлетворения потребности и полезность того или иного выбора, но ведет себя при этом далеко не всегда рационально. На самом деле любое решение мы принимаем относительно того контекста, в котором его принимаем. Мы побежим экономить 20 рублей, если они будут экономией от 100 рублей, но не побежим, не будем тратить время и усилия на экономию 20 рублей, если товар или услуга стоит 1000. Хотя материальная выгода одна и та же.
Алексей Дозорцев: Александр, а современные абоненты теперь выбирают тарифы, исходя из их стоимости или все-таки наполнения? Они готовы платить больше за то, что они получат товар, удовлетворяющий их в большей степени?
Александр Фетисов: Главное, чтобы клиент понимал, за что он платит. Если ты слушаешь музыку — слушаешь ее безлимитно и платишь определенную сумму денег. Если ты пользуешься соцсетями, то без ограничений и скрытых условий, платя определенную сумму. Либо смотри видео тоже безлимитно, либо пиши сообщения, как пользователь привык это делать, раньше через СМС, сейчас через мессенджеры. Мы запустили новую тарифную линейку в мае и уже видим, что клиенты гораздо более довольны ими, чем раньше.
Мария Фаликман: На самом деле эта диверсификация — одна из тех самых вещей, за которые получил Нобелевку Ричард Талер. Исследуя то, что он называет «умственная бухгалтерия», он обнаружил, что в сознании человека параллельно существуют разные статьи этой умственной бухгалтерии, и в их рамках человек раздельно ведет расчеты.
Грубо говоря, потратив какие-то деньги на развлечения, второй раз на этой же неделе человек не согласится тратить деньги на развлечения, но готов будет их потратить на какую-то бытовую покупку, хотя речь будет идти абсолютно об одной и той же сумме. Вот это различение разных статей — довольно важный момент.
Короткая версия дискуссии в офисе «МегаФона»
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Почему некоторые люди не воспринимают информацию на слух
Алексей Дозорцев: Я часто слышу, что-то кто-то не может на слух ничего воспринимать. Или без картинки. Что происходит с нашим мозгом, когда мы смотрим видео и когда слушаем музыку?
Мария Фаликман: Зрение дает картинку одновременно, а слуховая информация анализируется последовательно, поэтому даже в системах памяти зрительная и слуховая информации удерживаются чуть по-разному и в течение разного времени. И действительно, у людей есть предпочтение той или иной модальности, возможно, сформированное опытом, возможно, частично предопределенное какими-то генетическими факторами.
Мы с коллегами когда-то давно смотрели на индивидуальные различия в том, как мозг человека обрабатывает звучащую речь и звучащую музыку. Всегда считалось, что речь в большей степени требует участия левого полушария, музыка — правого. Но на самом деле оказалось, что это верно для трети людей. У всех остальных и правое, и левое полушария вовлечены в обработку и речи, и музыки, причем есть люди, у которых можно выделить специализированные зоны мозга, связанные с анализом речи и с анализом музыки, а есть люди, у которых, например, зоны, вовлеченные в восприятие музыки, вообще не обнаруживаются, то есть люди фактически слушают музыку теми же самыми отделами мозга, которыми слушают речь. И, по всей видимости, те и другие люди и воспринимают музыку по-разному.
Александр Фетисов: Насчет музыки и видео любопытное наблюдение добавлю. При исследовании мы заметили, что любители слушать музыку меньше говорят по телефону, чем активные пользователи социальных сетей. Поэтому в тарифной линейке мы предусмотрели продукт и для одних, и для других. Если бы мы сделали одно предложение, клиент был бы вынужден переплачивать за сервис, который ему не нужен. Любителям видео, например, мы предоставляем безлимитный просмотр YouTube. Заметили еще такую тенденцию. Цифровые абоненты (это те, кто активно пользуется смартфоном и у них он — «первое окно» в мир информации) слушают музыку в сервисах, в своих плейлистах или плейлистах друзей, а вот узнавать о новинках музыки предпочитают из «традиционных каналов», таких как радио или советы друзей. Если сравнивать музыку и видео, то музыка доминирует.
Как социальные сети меняют наше общение
Алексей Дозорцев: Поговорим о социальных сетях. Социальные сети — это и контент, и музыку там можно слушать, и видео смотреть, и общаться, и вообще проводить там время 24х7. Но вообще эта технология как-то упрощает общение? Что говорит наука, люди благодаря социальным сетям стали более открытыми, они стали больше общаться или, наоборот, это нас замыкает и закрывает в том же самом черном зеркале смартфона?
Мария Фаликман: Есть группы людей, для которых общение благодаря социальным сетям становится легче, начиная от людей с высокофункциональным аутизмом, которым легче иметь дело с текстом, нежели с человеком, и заканчивая людьми с социальной тревожностью, которые боятся отрицательной обратной связи. Им легче презентовать себя в сети так, чтобы не чувствовать опасений, и легче коммуницировать дистанционно.
Что же касается людей, не испытывающих трудностей в общении, я бы сказала, что для них это просто еще один инструмент для удовлетворения потребности в общении. Чем больше общения, тем этим людям лучше. Естественно, полностью отменить живое человеческое общение виртуальное, наверное, не сможет. Но в какой-то степени, учитывая насыщенность жизни, плотность графиков, особенно в мегаполисах, социальные сети берут на себя часть этой потребности.
Некогда съездить в гости на противоположный конец Москвы, зато в течение дня 8 раз получил информацию о том, что товарищ ел на завтрак, читал в обед и так далее. Пожалуй, главная проблема с информационными перегрузками в социальных сетях — это получение и потребление огромного количества информации, которая вам не нужна и которую вы бы никогда в здравом уме и твердой памяти не запросили еще 10–15 лет назад.
Алексей Дозорцев: А для людей в возрасте остается ли эта острота потребности?
Мария Фаликман: На самом деле, любые базовые потребности ненасыщаемы. Вам и в молодости хочется пить, и в старости. Точно так же в молодости и в старости хочется общаться. И точно так же хочется знать, что происходит в мире, вокруг вас, с вашими родственниками, друзьями и т. д. Другое дело, что с возрастом (и это документально зафиксировано) снижается скорость обработки информации человеком, слабеют возможности мозга, связанные с анализом информации. Человек начинает обрабатывать ее медленнее, начинает чуть больше застревать на каждой порции этой информации. Но сами по себе потребности остаются те же самые.
Алексей Паевский: Мозг физически тоже меняется, происходит так называемая деградация коры головного мозга. Это случается не у всех, есть, как ни странно, небольшой процент так называемых суперстариков, их называют superagers. Они молоды мозгом всегда. У них физически не происходит истончение коры головного мозга, и когнитивные функции не исчезают. Почему так происходит, мы не знаем. Но даже если вы не относитесь к этим сверхчеловекам, тренировка мозга в течение жизни улучшает ваши когнитивные способности в старости и уменьшает шансы на слабоумие. Чего всем искренне желаю.
Александр Фетисов: Сейчас в потреблении мобильных услуг возраст практически не важен. Наша аудитория — это любой человек, который узнает информацию из интернета: с городских порталов, новостных лент в интернет-СМИ и через друзей в социальных сетях, пользуется онлайн-шопингом, онлайн-банкингом и так далее. У нас есть много пожилых абонентов, которые активно пользуются социальными сетями. И всем абонентам независимо от возраста нужно широкое покрытие и высокая скорость интернета. Мы с этим справляемся — показатель удовлетворенности клиентов у «МегаФона» остается на высоком уровне уже на протяжении года.