Микроб, меняющий вас изнутри
Разразился зомби-апокалипсис, страшная эпидемия поразила всех. Первый симптом недуга — странное поведение заболевших: бедняги без видимых причин выходят из домов на людные улицы. Затем — вообразите! — взбираются на столбы, на строго определенную высоту, и замирают там, мертвой хваткой вцепившись в металл. А через несколько дней их окоченевшие тела начинают разбрасывать вокруг споры зловредного микроба, и каждый проходящий внизу пешеход становится новой жертвой эпидемии.
Жуткая история; но самую страшную подробность ученые выяснили, когда разобрались, что именно паразит делает с заболевшим. Оказывается, споры паразита прорастают в разные ткани больного, в основном в мышечные волокна и промежутки между ними — но они не трогают мозг! Свою злую работу паразит делает, отдавая команды непосредственно мышцам. Больной в последний раз уходит из дома, бредет по тротуару, лезет на столб — а тем временем его мозг, абсолютно здоровый, беззвучно кричит: «Боже, что же я делаю?! Как это остановить?!» И пока мозг не погибнет, высохнув на ледяном ветру, душа больного остается безвольной пленницей его тела, которое, под действием паразита, вышло из подчинения своего хозяина.
Не факт, что вам от этого станет легче, но описанным недугом страдают не люди, а тропические муравьи-древоточцы. Остальное точно по тексту: выбравшись из муравейника, инфицированные насекомые бредут по оживленной муравьиной тропе, а потом взбираются на лист растения, нависающий над тропой на высоте ровно 25 см, и впиваются зубами в срединную жилку листа. Почему именно туда? Так скомандовал паразит, грибок Ophiocordyceps unilateralis: на такой высоте идеальная температура и влажность для развития его спор. А когда споры созреют (выпив все соки из бедолаги-муравья), они рассеются на его собратьев, бредущих внизу по тропе. Зомби-муравей с проросшим из него плодовым телом грибка выглядит вот так.
Ужасные отношения этих муравьев и грибков занимают зоологов уже довольно давно. Однако до недавнего времени считалось, что паразит влияет на поведение своего хозяина, врастая в его мозг. А потому недавняя работа Дэвида Хьюза, который всю жизнь изучал эту коварную плесень, заставила общественность содрогнуться. Аспиранты Дэвида провели кропотливую работу по препарированию тканей инфицированных муравьев и неопровержимо доказали: мозг ни при чем, мозг абсолютно здоров. До последних минут муравей — если так можно сказать о муравьях — остается в здравом уме и твердой памяти, с ужасом взирая изнутри на поведение некогда подвластного ему тела. Ни один автор страшилок про зомби пока ничего подобного не изобрел, ну разве что Стивен Кинг в «Ловце снов» подобрался довольно близко.
Из сравнения кинговского инопланетного «байрума» и нашего земного грибка-сордариомицета мы можем оценить утонченное изуверство природы. Инопланетная дрянь Кинга — часть коварного плана чуждого разума. Одному разуму по силам подчинить или подменить другой разум, это хоть и гнусно, но не так уж захватывающе странно. Но наш грибок вовсе не таков: ничего разумного (и, мы надеемся, инопланетного) в нем нет, он просто тупой микроб. Тем не менее он легко заменил мозг развитого существа — насекомого — в деле руководства вполне целенаправленной деятельностью. Все, кто любит поразмышлять в гамаке о чудесном божьем даре — разуме, могут сдержанно удивляться тому, сколь примитивные существа и структуры способны перехватывать функции этого самого разума, когда природа поставит перед ними такую задачу.
Подробнее о зловредном грибке можно прочитать здесь; мы же упомянем еще о двух научных работах, таинственно связанных с этой. Как именно связанных? Об этом в самом конце, чтобы не портить интригу.
Человеческий кишечник поглощает за сутки до 30 миллиардов фаговых частиц
Австралиец Джереми Барр и его команда изучали жизнь бактериофагов — это такие бактериальные вирусы — в человеческом теле. Про бактериофагов всегда думали, что они практически не влияют на нашу человечью жизнь, даже и болезнетворного микроба не могут убить достаточно эффективно. Но австралийцы с изумлением обнаружили, что наши собственные клетки думают иначе. За какой-то надобностью эти клетки активно захватывают частицы бактериофагов, затаскивают их внутрь себя, а иногда и выпускают наружу во внутренние органы тела. Человеческий кишечник поглощает за сутки до 30 миллиардов фаговых частиц. Раз существует такой механизм, то, видимо, идею о том, что бактериальные вирусы нам безразличны, придется пересматривать: они, должно быть, играют какую-то важную и доселе таинственную роль.
Вторая работа — про динофлагеллят, это такие микроскопические жгутиковые. Как это ни странно, у них есть глаза — вполне приличные для одноклеточных, с аналогами хрусталика, зрачка и сетчатки. Называется эта штука «оцеллоид», чтобы не обидеть настоящий многоклеточный глаз. И вот канадские биологи разобрались в устройстве этой штуки: оказывается, она состоит из внутриклеточных органелл, пластид и митохондрий, уложенных в хитрую конструкцию. Заметьте: и пластиды, и митохондрии — бывшие бактерии, научившиеся жить внутри клетки ради обоюдной пользы. Сколь же хитра оказалась эта клетка, заставившая поселившихся у нее внутри микробов выполнять столь тонкую работу — собраться вместе в некое подобие многоклеточного глаза?! Нет, ну скажите, такое можно выдумать? Недооценивали мы природу, ох, недооценивали.
Наконец, про самое важное. Что общего у этих трех научных работ? Во-первых, все они — о примитивных микроорганизмах, хитрым способом влияющих на жизнь куда более продвинутых существ, вроде нас с вами.
Во-вторых, все эти работы сравнительно недавние. Именно поэтому они не вошли в прекрасную книжку Эда Йонга «Как микробы управляют нами». Зато в этой книжке масса других потрясающих воображение историй про микробов: бегите скорее в магазин — или, например, на выставку non-fiction, — не пожалеете.
Мне эта книжка чрезвычайно близка по двум причинам. Во-первых, ее автор — не практикующий биолог, а научный журналист (в отличие от автора этих строк, вообще ни года не проработавший в лаборатории). В отечественной популяристике сложился консенсус, что это не очень хорошо: знание, мол, должно поступать из первых рук*. Мое глубочайшее убеждение состоит в том, что ученые действительно иногда могут быть хорошими популяризаторами, но лишь тогда, когда они обращаются к темам вне их непосредственной исследовательской компетенции. На равных беседовать с невеждами может только тот, кто и сам отчасти невежда; а научный журналист по определению невежественен во всем, тем и хорош. А книга Йонга благодаря некоторым признакам — например, наиполнейшей научной библиографии в конце — вообще нечувствительна к упрекам в дилетантизме.
Во-вторых, нет ничего печальнее хороших книг в средненьких переводах, от которых ломятся полки книжных магазинов, — а книжка Йонга переведена прекрасно (переводчик — Полина Иноземцева). А потом она еще и отредактирована уважаемым коллегой Виктором Ковылиным, что возглавляет журнал Batrachospermum. Эта блистательная бригада не только ничего не переврала по существу вопроса, но еще и поняла все шутки, подмигиванья, парадоксы и аллюзии автора, пересказав их полноценным русским языком. Читатель, привыкший к другому качеству текста, может и не оценить, какой это вдумчивый труд; и отдельный комплимент Виктору и Полине, что они не руководствовались принципами «И так сойдет» или «Не мечите бисера перед свиньями». Бисер получился что надо. Придадим же лицу выражение, приличествующее просвещенным Homo sapiens, и погрузимся в приятное чтение.
________________
* Примечание: думать так побуждает, к примеру, книга «С ума сойти», удостоенная в этом году премии «Просветитель». Нам кажется, что от участия профессионалов, или как минимум обладателей диплома по психиатрии или психологии, она бы изрядно выиграла. Критика, впрочем, сошлась на том, что и так нормально получилось (см. выше).