Галия Нигметжанова, Светлана Кривцова: Без сердца и тормозов

Ɔ. Жестокое убийство и последовавшее за этим признание, выложенное в соцсети, вызвало широкую дискуссию. Многие жалеют студента и во всем винят его подругу. Почему?

Галия Нигметжанова: В России традиционно ответственность за конфликты в отношениях между мужчиной и женщиной возлагается на женщину: расстались  — значит, женщина не удержала, изнасиловали  — девушка дала повод, вела себя провокационно и т. д. И это перекладывание вины на женщину не зависит от тяжести совершенного мужчиной преступления. 

Светлана Кривцова: Это давным-давно описанная в социологии история маскулинного общества.

Ɔ. Можно ли сказать, что в нашем обществе произошла девальвация сочувствия?

Светлана Кривцова: Общая изоляция, отчуждение и безразличие к чужим страданиям — особенность нашего времени, однако не все равнодушные становятся убийцами и некрофилами. Хроническое отсутствие эмпатии по большей части результат родительского воспитания. Сегодня люди с дефицитом эмпатии могут открыто о себе заявлять, и это не осуждается обществом, потому что никому ни до кого нет дела. Разумеется, пока ситуация не коснется кого-то лично.

Галия Нигметжанова: Хочу добавить, что СМИ и реклама формируют у подрастающего поколения идею: ты этого достоин — правда, непонятно, на каком основании. Ты этого достоин, поэтому бери. Если у тебя что-то не сложилось в отношениях, заполучи это любым способом.

Ɔ. Сразу же после появления новости об убийстве в соцсетях появились тематические фанатские группы. Чем объяснить такой бурный интерес? И есть ли в этом что-то новое?

Галия Нигметжанова: Похожая история с убийством была и в моем детстве. В советское время не было интернета, информация распространялась не так быстро, более того, даже в прессе об этом не писали. Все было на уровне слухов. Однако общество всколыхнулось, появились фан-клубы, которые поддерживали одну из сторон конфликта. Любой переход за границу допустимого вызывает грандиозный интерес. Так было всегда, просто раньше люди обсуждали это на кухнях. Когда мы открываем соцсети и видим, что там только и говорят об этом убийстве, — это как если бы в советское время мы забрались во все кухни сразу и услышали, о чем там говорят.

Ɔ. После случившейся трагедии в сети поднялась волна обсуждений, как понять родителям, что с ребенком происходит что-то не то. Можно ли распознать это в раннем возрасте? 

Светлана Кривцова: Если к шести годам у ребенка формируется ряд тревожных особенностей поведения — неготовность принимать ограничения свободы, подчиняться общепринятым правилам, агрессивная реакция на любое установление границ допустимого поведения, болезненное отношение к критике, даже справедливой, и мстительность по отношению к критику, кем бы он ни был, — родитель должен задуматься: а так ли он воспитывает своего ребенка? Если эгоцентричный ребенок не получает никакой реакции на свое поведение, эти черты усиливаются. За бесчувственными монстрами всегда стоят мама, которая попустительствовала плохому поведению ребенка, и папа, которому не было до него дела. Важно формировать у ребенка конструктивное подчинение и умение здраво реагировать на критику, объясняя, что все люди ошибаются и надо признавать свои ошибки. Если ребенок в десять лет не бывает виноват, а неправ всегда кто-то другой, — это верный признак того, что родители были невнимательны.

Ɔ. Предположим, родитель внезапно прозрел и увидел, что допустил ошибки в воспитании. Что ему нужно делать?

Светлана Кривцова: Во всяком случае — не делать вид, что все хорошо. Идти к психологу, психотерапевту, проговаривать то, что в семье есть проблема.

Галия Нигметжанова: Самое главное — признать это вслух и обозначить не как проблему конкретного ребенка, а как проблему всей семьи. Самое плохое, когда родители начинают во всем обвинять ребенка: «А вот ты…» Не нужно завинчивать гайки.

Светлана Кривцова: Это и есть настоящее внимание к своему ребенку. Конечно, родителям придется выйти из зоны комфорта, но чем раньше они это сделают, тем вероятнее удастся избежать трагических последствий.

Ɔ. Чем, кроме нездоровой психики, можно объяснить выкладывание в публичный доступ фото и видео преступлений или писем, подобных записи Исхакова? Некоторые люди даже самоубийство совершают в прямом эфире.

Светлана Кривцова: Если говорить о самоубийстве — на миру и смерть красна, не так страшно. Но в основном причина действительно в нездоровой психике. Человек с личностным расстройством не чувствует, где заканчивается публичное и начинается то, что здоровый человек не стал бы никому показывать. А все опять же идет из детства. Когда родители не замечают тревожных особенностей в поведении ребенка или видят, но молчат, сам ребенок впоследствии не может смотреть на себя со стороны, анализировать свое поведение и замечать, как оно влияет на других людей. И это тоже один из признаков нездоровья.

Галия Нигметжанова: То есть человек не понимает пределов допустимого поведения.

Светлана Кривцова: Ну и просто у него нет реалистичного видения себя: в его мире он всегда прав, а виноват кто-то другой. 

Ɔ. Может ли школа как-то повлиять на ребенка, если где-то недоглядели родители?

Светлана Кривцова: Западные школы не снимают с себя ответственности за воспитание и очень внимательны к таким проявлениям своих учеников. А у нас чаще отмахиваются, дескать, школа воспитанием не занимается. Истории с подростковыми убийствами были и еще будут, застраховаться от них довольно сложно, но важно извлечь урок. Когда такое случается в Канаде (знаю это на личном опыте, моя дочь там училась), школьники должны сделать проект: изучить материалы дела, узнать о воспитании и ответить на вопрос, что мотивировало подростка на преступление.

Галия Нигметжанова: Это хороший пример. Когда ситуация обсуждается в таком виде, ребенок может увидеть весь спектр мнений и лучше понять себя. У нас всегда предлагаются очень прямые, назидательные, давящие способы воздействия, которые никак не отзовутся в детских душах, а только приведут к новой волне цинизма. После инцидента пройдет волна разъяснительных бесед, и все забудется до следующего раза.

Светлана Кривцова: В системе образования сейчас немодно иметь этическую позицию. А все, у кого она есть, вытравливаются из школы, потому что они неудобны для сложившейся системы.

Галия Нигметжанова: Я знаю случаи, когда этому способствовали родители. «Учитель не должен насаждать свои догмы в голову моего ребенка! Я не хочу, чтобы ему рассказывали, что такое хорошо и плохо. Мне это мешало!» — говорит какой-нибудь отец, который «поднимался» в 90-е годы.

Светлана Кривцова: Это страшно. В конце концов, и следующее поколение окажется в школе с этически равнодушными людьми.Ɔ.

Галия Нигметжанова — семейный психолог, преподаватель факультета психологии МГУ им. Ломоносова, соучредитель, ведущий консультант Психологического центра поддержки семьи «Контакт»

Светлана Кривцова — психотерапевт, доцент кафедры психологии личности МГУ им. Ломоносова, директор Института экзистенциального анализа психологии и психотерапии

Беседовала Анна Алексеева