Есть врачебные ошибки, а есть врачебные несчастья

О деле врача-гематолога Елены Мисюриной

В 2016 году по данным Минздрава из-за «врачебных ошибок» погибло 352 человека, а Следственным комитетом было заведено больше 400 уголовных дел. Эте те ошибки, которые нельзя назвать незлоумышленными — они произошли по халатности или небрежности медика.

История Мисюриной чудовищна по несправедливости. Это тот самый случай, когда доктор была совершенно не виновата. Это опытный врач, которая провела трепанобиопсию — процедуру, которую она хорошо знает и умеет делать. Больной умер в другом учреждении уже через несколько дней. Из-за неграмотного заключения двух экспертов судья вынесла обвинительное решение. Но дело в том, что она пренебрегла заключением выдающегося гематолога Андрея Воробьева — гуру в этой области не только в России, но и в мире, — который не нашел в действиях Мисюриной ошибок. Если бы его заключение было учтено, приговор был бы оправдательный.

Прокурор и судья, которые изучают историю болезни, почти всегда думают: «Вот сукин сын! Как же он так сделал, что больной погиб?» Именно из-за этого Мисюрина и оказалась в тюрьме. У судей нет медицинского образования, поэтому эта история — важный повод напомнить, что в медицинских конфликтах установить правду могут только эксперты. Но слава богу, Мисюрина уже на свободе.

О врачебных ошибках, врачебных несчастьях и разнице между ними

Все считают, что если что-то пошло не так, всегда виноваты врачи. Но есть медицинские ошибки, которые правильнее назвать незлоумышленными заблуждениями — они могут быть и у врача, и у медсестры. Их в жизни бывает много.

О тюрьме надо говорить лишь в том случае, когда ошибка совершена по преступной халатности. Например, если удаляют не ту конечность, путают ноги

Не так давно доктор делал операцию на искривленной носовой перегородке: одним неосторожным движением повредил кость и попал в мозговые структуры. У больного это на какое-то время вызвало паралич — дело серьезное. Но очень важно, что доктор не сел в тюрьму, потому что и сам больной понимал, что это не врачебная ошибка, основанная на халатности, а врачебное несчастье, основанное на хирургических рисках.

Но есть случаи, когда в теле человека после операции забывали инструменты размером в 10-20 сантиметров. Однажды у больной забыли большую салфетку в животе. Она нагноилась спустя 6 месяцев, больная мучалась от симптомов, которые не указывали ни на какое заболевание. И когда ее прооперировали, салфетку наконец изъяли. Все закончилось благополучно. Но это уже нельзя назвать незлоумышленным заблуждением — это преступная халатность. В хирургии есть строгие правила: инструменты пересчитывают до и после операции, а салфетки пропитывают специальным раствором, чтобы их было видно: ведь во время операции все пропитывается кровью и может быть спутано с тканями внутренних органов.

О сложных решениях, которые принимают врачи

По мере развития медицины, появления новых методик, количество ошибок уменьшаться не будет. Хотя казалось бы, чем новее методика, тем меньше вероятность совершить ошибку.

Чем сложнее операция, тем больше возможностей ошибиться, либо совершить спорные действия, которые пациент воспринимает как врачебную ошибку, но это не так. Больного с раком мочевого пузыря оперировали в США: врачи также провели диагностическую операцию на поиск метастазов в лимфатических узлах, яичках и половом члене. Больной проснулся после операции и обнаружил, что у него удален детородный орган. Это может вызывать улыбку, но это трагедия. К слову, наличие органа можно было восстановить. Больной подал в суд, но доктор объяснил, что по всем лимфоузлам распространились бластные клетки, которые могли привести к метастазам в яичках. Плохо поступил доктор или хорошо? С точки зрения пострадавшего, это беда. Но в итоге доктора оправдали, его не посадили, и это правильно.

О наказании врачей

В таких делах не должно быть злопыхательства. Надо тщательно выяснять, что произошло. Не случайно все медицинское сообщество поднялось на защиту Мисюриной: защищая ее, они защищают себя. Ведь если нас, врачей, так будут судить, за решеткой может оказаться каждый.

В медицинском сообществе существует корпоративное братство. Мы должны друг другу помогать. Я и сам занимался этим долгие годы. Много лет назад я был черным оппонентом от Минздрава, должен был наказывать врачей за ошибки. Я всегда думал, как сделать так, чтобы помочь доктору не лишиться практики, если речь шла о врачебном несчастье, а не об ошибке. Потому что когда историю болезни держит врач, он должен помнить, что сегодня врачебное несчастье случилось с его коллегой, а завтра может случиться с ним самим. И тогда уже этот коллега будет помогать.

Не надо больше «дел врачей». Относитесь к медикам по-человечески

Даже дела о врачебных несчастьях должны заканчиваться наказаниями, но не тюрьмой. К слову, в России наказания значительно мягче, чем в США. Моя дочь работает в больнице в Нью-Йорке: там врачи выплачивают сотни тысяч, а иногда и миллионы долларов в случае ошибок. Но для них это не заканчивается тюрьмой. О тюрьме надо говорить лишь в том случае, когда ошибка совершена по преступной халатности, от безграмотности и незнания ситуации. Когда удаляют не ту конечность, путают ноги — это повод для серьезных разбирательств и даже тюремных сроков.

На докторов часто обижаются незаслуженно. А нам нужна медицинская культура. Нужно, чтобы за врачей меньше выступали депутаты, а больше — медики и пациенты. Для здоровья человека это принесет гораздо больше пользы. В 1953 году врачей уже запугивали, и только смерть Сталина спасла от величайшей трагедии, которая могла произойти. Не надо больше «дел врачей». Относитесь к медикам по-человечески.