Между «м» и «ж». Монологи интерсекс-людей
«Когда я начал “превращаться” в мальчика, родители сдали меня в приют»
Андрей, 23 года, Санкт-Петербург
Я родился в небольшом провинциальном городке. В роддоме меня определили как девочку. В детстве я не задумывался о своем поле и гендерных ролях, но предпочитал общаться с мальчиками и играл в мальчишеские игры. В 12 лет я влюбился в девочку. Я размышлял, почему это произошло, а потом решил: ну и ладно, я просто странная девочка, которая любит девочек.
В 13 лет у меня начал грубеть голос и появилась растительность на лице, грудь не росла, месячных не было, то есть я становился мужчиной. Я не был желанным ребенком, да и у родителей было тяжелое финансовое положение в тот момент, а мои «дефекты» не нравились родственникам, поэтому меня отдали в приют. Он больше был похож на какую-то секту. Нас заставляли много работать, не разрешали развлекаться. Однажды меня отвели к врачу, и та обнаружила, что у меня нет матки. Больше мне ничего не сказали.
Я выглядел как мальчик, но меня заставляли носить женскую одежду. Относились ко мне-по разному. Воспитатели — в основном плохо, но они относились так ко всем детям. Встречались и понимающие люди, но что они могли сделать? «Ты таким родился. Это твой крест». А вот со сверстниками было проще: я экстраверт, люблю общаться и легко нахожу контакт с людьми. В приюте я прожил до 18 лет. При этом продолжал общаться с родителями, хотя у нас довольно сложные отношения.
С началом взрослой жизни у меня появились проблемы из-за «женских» документов — выглядел-то я как мужчина. Сложности были во всем, начиная от покупки сигарет и заканчивая устройством на работу. Я обратился к местному сексологу, чтобы узнать, как поменять документы. Он сказал, что быстрее всего это будет сделать со справкой о транссексуальности. Я встал на учет, получил необходимые заключения и через суд за несколько месяцев поменял паспорт.
Потом я уехал учиться в Петербург. Кстати, приемная комиссия поначалу решила, что я хочу их обмануть, потому что результаты ЕГЭ были на мое старое имя. В институте я познакомился с будущей женой. Она бисексуальна, поэтому восприняла мою особенность спокойно. Сначала мы просто дружили, потом начали встречаться, а в прошлом году поженились.
О термине «интерсекс» я узнал год назад. Это было странное чувство. Когда я был подростком, мне хотелось знать, что я не один такой. Возможно, если бы я узнал об интерсекс-людях тогда, моя жизнь была бы немного проще. Наше сообщество очень закрытое: люди шифруются, большинство не хотят афишировать свои особенности. Я их понимаю, но мне кажется, чем дольше мы молчим, тем хуже. Большинство людей, не знают, кто такие интерсекс, а когда начинаешь рассказывать — впадают в ступор.
Многие задают глупые вопросы, например: «Как ты ходишь в туалет? А как занимаешься сексом?» Но проблема даже не в этом. Без навязывания гендерных ролей нам жилось бы гораздо легче.
«Врачи не видели никаких аномалий в моем развитии»
Феликс, 26 лет, Алматы
При рождении мой пол указали как женский. Но я никогда не чувствовал себя девочкой и никогда не вел жизнь типичной девочки, равно как и типичного мальчика — мне все это чуждо. До 23 лет я понятия не имел, что со мной и почему мой рост всего 147 см. В росте я отставал уже с трех лет. В 9 лет мой рост был всего 96 см. Педиатры только умилялись: «Ой, какая милая Дюймовочка, такая умная, просто вундеркинд! Для девочки такое счастье быть маленькой!» Поскольку врачи не видели никаких аномалий, родители решили, что со мной все в порядке.
В 14 лет у меня стала расти грудь, началась менструация, но при этом скачка роста не было и лицо оставалось детским. Половое созревание стало для меня катастрофой из-за усилившейся гендерной дисфории — непринятия своего женского тела. Я всеми силами лет до 15 пытался вписать себя в гендерную норму и быть похожим на девочку, это травмировало меня еще сильнее. В школе я ни с кем не общался: стоило выйти в коридор, слышал крики: «Карлица!» Взрослые убеждали меня, что рост — не главное, особенно для девочки. Это раздражало больше всего. Я жил в своем иллюзорном мире, все время читал, чтобы как можно меньше замечать травмирующую реальность. Со временем у меня развилось тяжелое тревожно-депрессивное расстройство и расстройство пищевого поведения. Я видел, как сильно отличаюсь от сверстников. Глядя на обычных низкорослых людей, понимал, что я не похож и на них. Возникали суицидальные мысли, единственное, что останавливало — творчество, желание самореализоваться и надежда, что я еще вырасту на 10–15 см.
В 16 лет мне сделали рентген кисти: зоны роста были еще открыты, эндокринолог сказала, что по внешним признакам у меня нет никаких отклонений, хотя мой рост был явно ниже нормы для моего возраста. Врач прописала мне только какие-то витамины для ускорения обмена веществ. У меня очень тонкие, практически детские кости. В 17 лет они периодически стали очень сильно болеть. Я списывал это на «боли роста», но роста не прибавлялось, а боли не прекращались. Родители отвели меня к главному эндокринологу города, пожилому профессору. Он тоже не выявил никаких отклонений.
В 23 года, во время очередной депрессии, я стал изучать информацию о том, что может привести к низкорослости. И только тогда узнал о том, кто такие интерсекс. После этого я обратился в центр репродуктивного здоровья и сдал анализ на кариотип. У меня оказалась мозаичная форма синдрома Шерешевского — Тернера (одна из интерсекс-вариаций). Я был счастлив, что теперь знаю причину своей непохожести на других. Друзья меня всячески поддерживали, а вот родители приняли эти новости тяжело. Они до сих пор стараются не вдаваться в подробности и считают это чем-то постыдным: «Ну, ты же не гермафродит какой-нибудь! Это вот они больные, а у тебя легкая форма, внешне абсолютно незаметно».
Я пытался общаться с другими людьми с синдромом Шерешевского — Тернера об интерсексуальности. Но большинство из них не считает себя интерсексами. Они очень гетеронормативны, комплексуют из-за бесплодия, для них главное — ничем не отличаться от большинства женщин и создать семью. Когда пытаешься говорить с ними про интерсекс, они говорят, что к ним это никоим образом не относится, ведь хромосомы у них «женские», мальчиков с данным синдромом не бывает, и вообще, они нормальные, не надо их «оскорблять». Большинство людей не знают, кто такие интерсекс. Даже когда я в нашем ЛГБТИК-коммьюнити представляюсь новым людям, они спрашивают, о чем речь, что такое хромосомы и какие у меня половые органы. Как будто при этих «отклонениях» обязательно должно быть два половых органа. О том, что внешне интерсекс может выглядеть вполне обычно, никто не задумывается.
«Я опиралась на паспортный, мужской пол, чтобы хоть как-то выжить»
Екатерина, 30 лет, Вильнюс
В роддоме меня записали в мальчики, исходя из наличия мужского полового органа, но правду о себе я узнала спустя много лет. Проблемы со здоровьем преследовали меня с самого рождения: высокое давление, нарушения вестибулярного аппарата, моторики рук, речи и слуха. Родители не хотели мной заниматься и просто спихнули бабушке — гордой, самодостаточной женщине, мастерице на все руки. Мое воспитание сводилось к тому, что мне следовало быть максимально самостоятельной. С раннего детства в мою голову вбивали установку на одиночество.
Ребенком я предпочитала играть в куклы, шила одежду для игрушечных динозавриков. Соседки говорили: «Этот мальчик похож на девочку». Лет в 11 у меня внезапно стала расти грудь, начались боли в тазу, которые сопровождались температурой и тошнотой. Бабушка лечила меня преимущественно народными средствами. Когда становилось невыносимо плохо, я просто ложилась на холодный пол.
Вскоре бабушка умерла, и я вернулась в родительский дом. Меня тогда в первый раз повели к урологу. Он после беглого осмотра назначил мне инъекции тестостерона и стероидов из-за «недоразвитости и неправильного местонахождения яичек». Мне сложно вспоминать этот период, поскольку он ассоциируется только с одним словом — «насилие». Отец искренне верил, что, унижая, раздевая, чуть ли не отрывая у меня грудь, можно сделать меня мальчиком. Матери было как-то все равно. Она, большая любительница мистики и фантастики, считала меня реинкарнацией своего отца. Брат просто говорил: «Ты ничтожное, никому не нужное существо». Никогда не забуду эти слова.
Я сидела на мужских гормонах до 2008 года. Жила по инерции. Я воспринимала свои особенности — наличие груди, яичников, недоразвитой матки, фактически «пустую» мошонку, отсутствие простаты, высокий уровень эстрогена, синдром тестикулярной феминизации — как неполноценность и уродство. Я бинтовала грудь, носила балахоны, чтобы скрыть женскую фигуру — в общем, все время шла против того, что было дано мне природой. Я опиралась на паспортный, мужской пол, чтобы хоть как-то выжить.
Пересмотреть взгляды меня заставил микроинсульт — следствие инъекций и прочей бесовщины. Тогда я бросила гормоны и решила поменять документы на женские для лучшей социализации, но для этого мне нужно было получить диагноз «транссексуализм». Мне пришлось имитировать заместительную гормонотерапию, хотя у меня от природы высокий уровень женских гормонов, и не говорить врачам о своей «патологии». Всеми правдами-неправдами в 2010 году я наконец получила необходимые медицинские справки и только в этом году через суд получила новые документы.
Увы, я до сих пор не могу принять себя полностью, поскольку мой, не побоюсь этого слова, дефект определенно мешает мне жить, но я не собираюсь впадать в апатию. Живу уединенно, общаюсь только по необходимости с близкими и проверенными людьми. Когда-то я дала слабинку и позволила к себе приблизиться одной девушке. Она вела себя как джентльмен, что не могло не растопить мое сердце. В итоге оказалось, что я для нее была лишь диковинной зверушкой. Многие люди не способны переварить сложную информацию. Самый глупый вопрос, который мне задавали: «А как ты писаешь?» А однажды врачи на полном серьезе предположили, что я ношу какой-то специальный чудо-корсет, который деформировал органы.
О термине «интерсекс» я узнала год назад. Я поняла, что я — интерсекс и не одна такая. Это немного повысило мою самооценку. Плюс мне действительно важен опыт людей, попавших в подобную ситуацию. Сейчас я считаю, что записаться в транссексуалы было ошибкой. У недоброжелателей нашелся повод обвинить меня в том, что я сама виновата во всех своих бедах, ибо «выбор» был за мной. Самое печальное, что как бы общество ни просвещали об интерсексуальности, я все равно останусь для большинства «мужиком, переодетым в бабу».
«В 19 лет родители насильно поместили меня в психиатрическую больницу»
Диана, 24 года, Анапа
У меня с детства были проблемы с костями, ну и вообще со здоровьем. А еще я никогда не чувствовала себя мальчиком. В 16 лет выяснилось, что у меня низкий уровень тестостерона. Потом я сдала анализ на кариотип, который показал у меня наличие синдрома Клайнфельтера. То есть мои хромосомы — кариотип 47, XXY — отличны от мужских (XY) и женских (XX), о которых обычно рассказывают на уроках биологии. Мне прописали уколы тестостерона, я говорила: «Какой тестостерон? Я чувствую себя девушкой». Меня никто не слушал.
Я некоторое время сидела на мужских гормонах, но от этого неприятие собственного тела лишь усилилось. Родные водили меня по врачам, а в 19 лет насильно поместили меня в закрытое отделение психиатрической больницы. Там меня напичкали лекарствами до овощного состояния. В институте пришлось взять академ, а потом доказывать, что я нормальная и хочу учиться.
В 22 года я стала принимать женские гормоны, чтобы хоть как-то обрести гармонию. Сделать операцию по смене пола в России я не могу, потому что синдром Клайнфельтера является противопоказанием для нее. Соответственно, поменять документы тоже нет возможности.
Моя жизнь невыносима. Город у нас небольшой, я постоянно слышу оскорбления, насмешки, угрозы, особенно от кавказцев. Несколько раз меня даже пытались избить, поэтому я стараюсь лишний раз не выходить на улицу.
Потом все стало еще хуже: однажды меня изнасиловали и заразили ВИЧ. Это только усложнило мою жизнь. Мне не подошел один из препаратов, начался тромбоз, а из-за ВИЧ меня выкинули из больницы, типа «умирайте дома». Единственная моя поддержка — люди в интернете, в реальной жизни у меня друзей нет, девушки тоже. Девушкам сложно принять меня. С родителями напряженные отношения. Я живу в их квартире, которую родители обычно сдают туристам в курортный сезон. Работаю неофициально, получаю в среднем тысяч 15–16, но есть вероятность, что лишусь работы и жилья.
Я думаю уехать из России. Мне будет проще жить в другой стране.
«Сноб» благодарит за помощь в поиске героев Ассоциацию русскоязычных интерсекс-людей (ARSI)
Подготовила Анна Алексеева