Его методы воспитания
«Началось все в 1994 году, когда преступность в Перми особенно разгулялась. Я тогда придумал программу развития туризма для трудных подростков, — рассказывает Вячеслав. — Пять маршрутов, сплавы по рекам, прогулки на лошадях. Выкупил заброшенную турбазу в тайге, чтобы сделать "Артек" для хулиганов. В итоге базу у меня забрали чиновники, а меня назначили заместителем директора. В 2000 году мне выдали премию от руководства. Я открыл конверт, а там сто рублей. Тогда я пошел и написал заявление об увольнении».
Вторая жизнь у Вячеслава Горелова началась, когда он купил несколько избушек на берегу пермской реки Обвы и основал «летнюю школу начинающего фермера». К Горелову привозили самых трудных подростков из детских домов, кого воспитатели не хотели брать с собой в поездки. Помимо этого, он придумал еще три десятка проектов для детей из детских домов и трудных подростков. «Сироты ко мне разные попадали, в том числе и из коррекционных домов. У многих было по две судимости уже. Я решил, что ребят можно развивать в сельском хозяйстве и животноводстве. У нас были "сберкнижки", на которые записывалась зарплата за работу, — рассказывает Горелов. — В нашем "банке" можно было взять в кредит рыболовное снаряжение: удочки, перископы, спиннинги. Старшеклассникам-сиротам я предлагал вырастить для детского дома картофель, свеклу или морковь. У нас была борьба с курением и матом. Даешь обещание, что не будешь курить, — двойной оклад за смену. Закуришь — все премии сгорают. То же и с матом: за каждое бранное слово нужно было колоть дрова».
Вячеслав может многое рассказать о пугающей статистике: например, что каждый год в России появляется как минимум сто тысяч детей-сирот, а всего их насчитывается почти миллион человек. Что «вливаются в общество» около десяти процентов из них, а в вузы поступают меньше семи. Что эти дети обозленные и обиженные: на бросивших их в детстве родителей и издевавшихся над ними учителей. И что в конце концов они начинают совершать преступления. «Вопрос "зачем на таких детей тратить деньги?" я слышу постоянно, — говорит Горелов. — Много раз я подавал свои проекты для получения регионального статуса, чтобы взять к себе несколько сотен сирот на перевоспитание. Но пока добиться этого так и не получилось. У меня был проект "Из зала суда на поруки", когда я предлагал на УДО отправить ко мне. Но мне сказали, что, если всех ко мне отправят, сидеть некому будет. Я понимаю, что это невыгодно: чем больше людей в тюрьмах, тем больше выделяют бюджет. За шестьсот человек в тюрьме государственные учреждения получат деньги в виде налогов, а если отдать их в частный проект, то они этих денег лишатся. Получается, что проблемы на самом деле решать не надо».
Точно так же Вячеслав регулярно слышит о том, что он портит детей деньгами. Сам он считает, что стать предпринимателем — единственный способ для выпускника детского дома начать нормальную жизнь. «Потенциальный уголовник думает только о том, как не попасться. А когда он увидит хорошую жизнь, какой ему смысл возвращаться в тюрьму? — говорит Горелов. — К тому же нужно создавать рабочие места. Чтобы у ребят была перспектива не бежать в город, а остаться на селе».
Три года назад произошел парадоксальный случай: проект «Школа фермеров» получил премию 47 миллионов рублей, но Вячеслав при этом практически все потерял. Горелову неожиданно для него сообщили, что треть суммы от премии он должен найти сам, и он набрал девять с половиной миллионов кредитов, построил пять домов и две фермы. «Думал: отправлюсь на пенсию и буду наблюдать из окна за своими приемными семьями, как раз и детские дома массово закрывались», — говорит Горелов. Но в итоге турбаза пережила рейдерский захват местными рэкетирами, и Вячеслав едва не лишился построенной им агродеревни. Тогда он думал, что это был конец всего. Сейчас он пробует получить еще один грант, но ферму для сирот пока продолжает строить на частные пожертвования. Говорит, что, если не получится и в этот раз, позаботится о тех детях, что сейчас живут с ним, и на этом остановится.
«За эти годы я охватил пять тысяч хулиганов и больше полутора тысяч сирот, — говорит он. — Сейчас мы построили свиноферму, кроликоферму, мясной цех. Всего будет двенадцать домов, пять ферм. У нас сейчас живет 22 человека, еще двоих ждем из тюрьмы. Я хочу для ребят курсы введения в специальность открыть, обучить их производить кусковое мясо. Мне вот недавно в Подмосковье и Омске предлагали создать школу фермеров. Но пока я не построю здесь, никуда не уеду. Сказал, что готов помогать бесплатно, если найдут еще одного ненормального типа меня. Пока не нашли».
У самого Вячеслава шестнадцать детей: восемь из них его бывшие воспитанники. Даже рассказывая о том, что он пережил, он не перестает улыбаться — той особенной улыбкой, которая поневоле внушает веру в этого человека. «Зачем мне все это нужно? Когда проблем никаких нет, я силы теряю, — говорит Вячеслав. — А когда заморочки начинаешь решать, такая энергия появляется! Вот даже сейчас с тобой поговорил, теперь ночь не усну — идеи буду записывать».