Секс как праздник и неизбежность
В эти майские дни мысли принимают романтическое направленье, стоит только перестать контролировать их ход. Понимая потребности читателя, мы тоже на время отбросим самоконтроль и поговорим о том, что нас на самом деле жгуче интересует. Это, конечно, секс.
Чтобы проникнуться этой темой, рекомендуем начать с просмотра ролика.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Мы видим здесь глубоководную рыбку-удильщика. Обычно своими светящимися нитями это хищное создание приманивает своих жертв, но в данном случае иллюминация куда ярче и красочнее, потому что включена совсем по другому поводу: у рыбки любовь. К кому любовь, спросите вы? Если присмотреться внимательнее, под брюхом у нашей рыбы (а это девочка) болтается этакая мелкая полудохлая дрянь: так вот это и есть самец удильщика, которого она любит. Самец гораздо мельче самки, и свои чувства проявляет так: впивается зубами ей в брюхо, врастает в ее тело, питается ее кровью и постепенно теряет собственные органы и функции, кроме единственной — производства спермы.
Как вам нравится такая любовь? Рыбке, как можно видеть в фильме, очень нравится — она прямо светится от счастья.
На самом деле этот ролик (снятый Иоахимом и Кирстен Якобсенами недалеко от Азорских островов еще в 2016 году, но лишь недавно опубликованный) — редчайшее наблюдение за удильщиками в их естественной среде обитания и уникальное свидетельство их сексуальных практик. От существ, обитающих в темных глубинах океана, где очень мало еды и совсем нет светской жизни, можно было бы ожидать угрюмой замкнутости, даже какого-то ожесточения. А что мы видим? Свечение, трепет, грацию и нежность. Даже не хочется думать, какое ничтожество (напомним, оно болтается там внизу) стало поводом для этого главного и единственного в ее жизни праздника.
А достойны ли мы с вами удивительного чуда женской любви? Нет, лучше сейчас рассмотрим другой вопрос, попроще: зачем природе понадобилось все это затевать? Почему бы нашей самке удильщика не сэкономить силы, не приберечь свой таинственный свет для охоты и прочих полезных дел, не научиться как-нибудь плодиться без помощи этого бессмысленного паразита, впившегося в ее нежную плоть?
О том, как наука генетика объясняет (или пытается объяснить) существование секса, речь у нас тут шла несколько лет назад. Повторим лишь самое главное: гипотезы, объясняющие существование полового размножения, довольно разнообразны, но в грубом приближении сводятся к двум идеям. Идея первая: секс нужен для того, чтобы создавать в потомстве разнообразие, служащее материалом для эволюционных адаптаций. Например, когда у потомства папины и мамины гены перемешаны в разных комбинациях, то каждая особь будет генетически отличаться от другой, и паразитам будет сложнее выработать общую стратегию завоевания такой популяции. Вторая идея на первый взгляд противоположна: секс нужен, чтобы избавляться от ненужного разнообразия. Гены непрерывно мутируют, и эти мутации, накапливаясь в череде поколений, могут сильно испортить организм и привести к вымиранию. Но благодаря сексу гены все время перемешиваются, создавая как перегруженные мутациями варианты (с ними расправляется отбор), так и свободных от мутаций особей. Первая идея восходит к основоположнику генетики Августу Вейсману, вторую чуть позже разрабатывал другой мэтр — Герман Мёллер.
Обе эти идеи на протяжении ХХ века развивались, уточнялись и ставились под сомнение — главным образом по итогам компьютерного моделирования, потому что не очень-то легко собрать данные о мутациях у реальных живых тварей. А еще сложнее понять, что происходило бы с мутациями, если бы не секс. Биология, как и история, не знает сослагательного наклонения: если уж организм размножается в природе половым путем, глупо спрашивать, что было бы, если бы он десять миллионов лет назад перешел на почкование.
К счастью, существуют в природе существа, позволяющие задавать им такие неприличные вопросы. Таня Швандер и ее сотрудники из университета Лозанны изучают насекомых палочников. Интересует их не «все о палочниках», а лишь одна сторона их жизни — размножение. Любовь палочника не столь живописна, как подводное шоу огней рыбы-удильщика, однако у них тоже есть некий ритуал ухаживания. Представьте себе, как могут флиртовать две сухие ветки. А чтобы вам не показалось, что жизнь палочников — это сплошной фарс, сообщим также, что по окончании акта интимной близости палочник-мальчик погибает.
Итак, мы видим перед собой влюбленного палочника и задаем вопрос: «А к чему вся эта драма?» В случае палочников рода Timema этот вопрос вполне естественен, потому что многие представители рода действительно умеют обходиться без секса. Самка производит яйца партеногенетически, из яиц вылупляются маленькие самочки — копии мамы, никто не погибает, все счастливы. Швейцарские биологи взяли 10 видов палочника: пять видов, сохранивших половое размножение, и пять перешедших на партеногенез, — и поискали у них глубокие отличия.
Насколько глубокие? Исследователи сравнивали «транскриптомы», то есть набор всех РНК, считывающихся с генов организма. Поскольку РНК считываются с заведомо работающих генов, можно меньше мучить себя вопросом, играет ли обнаруженная там мутация какую-то роль в жизни организма: доля мутаций с последствиями будет значительно выше.
Таня Швандер, Йенс Баст и их коллеги поискали мутации у палочников, любивших друг друга по старинке, и у тех, что изгнали из своей жизни романтику. И результат оправдал их надежды. Во-первых, у бесполых палочников действительно наблюдалось куда меньше генетического разнообразия. Этого и следовало ожидать от клонов — точных копий своей родительницы. А во-вторых, эти популяции насекомых оказались очень сильно нагружены мутациями в сравнении с палочниками — приверженцами плотской любви. Возможно, с этими мутациями как-то справится естественный отбор, а может быть, палочниц-мужененавистниц ожидает вымирание. Результат швейцарских генетиков дает лишь мгновенный срез эволюционного процесса, и предсказать, куда заведет палочников их страсть к сексуальным экспериментам, мы не можем. Хотя нет, наверное, все-таки можем: раз уж подавляющее большинство животного (да и растительного) мира упорно придерживается полового размножения, вероятно, отказ от него ни к чему хорошему не приводит.
Таким образом, секс дает палочникам ровно то, чего теоретически ожидали от него Август Вейсман и Герман Мёллер (а также Уильям Гамильтон, Роберт Фишер, Алексей Кондрашов и великое множество других биологов). Разрешил ли этот результат загадку секса? Да побойтесь бога, вы сами себя-то слышите?! Вряд ли величайшая тайна нашей с вами жизни куда-то денется от того, что десять молодых людей в далекой Лозанне поставили пару опытов с диковинным насекомым, похожим на сухую палку. Но это и к лучшему: нельзя совсем уж лишать секс таинственности. И уж точно не в эти майские дни, когда стоит такая изумительная погода.