Алена Долецкая: Успех — это ненужная вещь

Ɔ. Для начала давай поговорим про твою книжку «Не жизнь, а сказка». Это один из бестселлеров прошлого года, который уже выдержал несколько переизданий. А какая у тебя была любимая сказка в детстве?

Сказки я читала запоем — любимую выделить не могу. Ну разве что вот недавно перечитала «Аленький цветочек».

Ɔ. Обязательное условие сказок — встреча с прекрасными принцем. А если его нет, то это мрак, ужас, и Баба-яга в финале. Вот скажи мне, насколько присутствие мужчины является обязательным для женщины?

Хорошо, когда рядом хороший мужик. Что ты от меня хочешь? Не знаю, права я или нет, но я руководствовалась в своей жизни принципом «лучше будь один, чем с кем попало». Я не каждый день своей жизни была замужем и совершенно не жалею об этом.

Ɔ. И киноиндустрия, и феминизм — который тебе должен быть близок — пропагандируют, что женщина может обойтись безу мужчины, женщине это не нужно, женщина абсолютно самодостаточна и самостоятельна. А мужчина — некий декоративный элемент, который может быть, а может не быть.

Эту часть феминизма я не разделяю вообще. Я вообще не очень понимаю про самодостаточность, потому что человек — существо социальное и нам очень трудно без любви. Нам очень трудно без дружбы. Большие мудрецы имеют смелость уйти в леса, в Оптины пустыни и там созревать до того уровня мудрости, который им нужен. Но ты же задаешь вопрос про нас, обычных людей. Я считаю, что очень даже хорошо, когда мужчина есть рядом. Другое дело, что нужно научить мужчин вести себя достойно и наказывать их за плохое поведение с помощью законов.

Ɔ. В России сейчас существует множество сервисов и семинаров, продающих маршруты к счастью. Как ты относишься к этой институции?

Один из первых вопросов, который мне задал журналист «Сноба» перед нашей лекцией, звучал так: Алена, скажите, пожалуйста, вот сейчас много тренингов по самосовершенствованию, по поиску счастья, школ коучей — какой рейтинг вы могли бы составить, назовите пять лучших. А у меня нет ни малейшего представления об этих людях, я даже не знаю, зачем они нужны. И более того, если мы заговорили о счастье, честно говоря, я не очень понимаю, что это всех «переколбасило» о нем говорить. Если мы сейчас попытаемся объяснить это понятие, я буду филологической занудой, начну приводить определение счастья греков, римлян, буддистов, просветителей, современных философов. Мы не разойдемся до конца недели. Все понимают счастье по-разному. Это вопрос очень сложный. Поэтому я хотела бы повернуть наш разговор в совсем другое русло. На самом деле мне кажется, что счастье — это яркая вспышка, мимолетное ощущение чего-то запредельного. Она может озарить твою жизнь один или два раза. Мне ближе удовольствие, радость, удовлетворение, блаженство, благодать, покой ума, чувство исполненного предназначения. Все эти понятия не мимолетные. Они могут нарастать, могут уходить, меняться с возрастом. Они могут видоизменять вас, и мне это намного приятнее, потому что я люблю игры вдолгую. А вот эта новая мода, о которой мы сейчас говорим, та новая мода, в которой мы живем все: коучи, лайфхаки, успех, все сделать быстро, «живи моментом»… Они вдолгую не работают.

Ɔ. Я думаю, что те, кто читал твою книгу, согласятся со мной: самые проникновенные страницы посвящены твоему детству, твоим родителям. Это замечательные главы, хорошая литература. И я думаю, что раз мы говорим про счастье, то стоит упомянуть вот что. Опыт счастья нужен с детства — это некая модель, золотой запас, который каждый должен иметь в прошлом. Это пример любви между папой и мамой. Тебе этот золотой запас пригодился в течение жизни?

Еще как. В книге я старалась передать то, что я бесконечно благодарна родителям, без них я бы не стала той, кем стала. Пусть я рано ушла из дома и была жуткой бунтаркой, вечно доставала родителей. Они у меня были уникальными людьми. Я все 17 лет, прожитых с родителями, была абсолютной губкой, я видела и победы, и поражения, и феноменальную преданность своему делу, которую потом встречала крайне редко. Я приобрела много опыта в те годы. И, думаю, благодаря этому сейчас я поняла одну вещь: идол нашего века, успех — совершенно бессмысленный, это ненужная вещь. Мне ближе путь, который ведет к выполнению предназначения, именно там спрятано счастье.

Ɔ. Это свойственно девочке — искать в мужчинах своего отца. Отношения твоих родителей были моделью для твоих отношений или ты хотела избежать этого, где оба так погружены друг в друга и в свою работу?

Сейчас я вспомню всех своих мужей, подождите. Ну, я ни разу не вышла замуж за филолога. Мне кажется, что за «сопрофессионалов» выходить не стоит, это перебор: на работе работа, дома работа — чересчур. Я много делала не так, как мама с папой.

Ɔ. В этом был твой вызов, попытка прожить совсем другую жизнь?

Да, и в этом проблема отцов и детей. Бывает, что что-то не складывается в семье, и ребенок считает, что никогда не будет так делать, а сделает все наоборот, назло. В книге я пишу крамольную вещь: всем, у кого были родители, пригодится рано или поздно психиатр или психотерапевт. Травм дома происходит очень много. И расплата довольно дорогая.

Ɔ. Вспоминая Vogue, ты была абсолютно погружена в работу? Перед тобой стоял выбор: вот личная жизнь, а вот жизнь в редакции, которая требовала всю тебя. Что ты выбрала? И была ли ты счастлива?

Когда я возглавила российский Vogue, я познакомилась с главным редактором французского издания. Она сказала про запуск журнала так: «Поздравляю, это будут самые счастливые два года в твоей жизни, но про либидо ты можешь забыть». И она оказалась абсолютно права! Там не до либидо было совсем, но потом я оттянулась. За 12 лет в журнале я свое взяла. Но увлеченность делом не должна непременно вредить личной жизни.

Ɔ. У тебя все сочеталось. Мне очень понравилось кое-что в книжке, например, про Анну Винтур, главного редактора американского Vogue: «В ее руке хрустальный шар, бросающий цветной луч на многие-многие жизни». Когда ты ощутила на себе этот цветной луч и чувствовала ли себя счастливой?

Я немного другое имела в виду, я хотела сказать, что у главного редактора есть феноменальный шанс изменять реальность, показывать ее так, чтобы открывались удивительные истории. Мы хотели доказать столичным штучкам, что за пределами МКАДа есть насыщенная модная жизнь. В Перми нет небоскребов Нью-Йорка, но мы засучили рукава и сделали все так, что все засматривались и зачитывались. В этом магия.

Ɔ. Один из самых важных моментов в понимании глянца — культ молодости. Возраст — часто табуированная тема. Как ты себя ощущала в этой игре, где молодым везде дорога, а пожилым вовсе не почет?

Я сделала не одну съемку, где участвовали женщины сильно за 50. Один раз у меня был реальный скандал: я сняла на очень возрастной даме очень дорогие украшения. Мне важно было бы сказать кое-что: у каждого возраста свое представление о счастье. Ребенок хохочет от красивой игрушки, подростков «расколбашивает» от всего на свете, а в 25–45 лет человек начинает осознавать, ради чего он сюда пришел, что такое потеря и разочарование, что такое рефлексия; он понимает что нужно учиться осознанию. Это достаточно серьезная работенка, но она того стоит. Я говорю именно про строительство себя. Это не беготня по коучам. Коуч подставляет плечо и часто превращается в друга, но за деньги. Настоящий же друг — это не про деньги. Встать на ноги можно благодаря спокойствию, благополучию, благодарности, достоинству, покою ума.

Ɔ. Скажи мне, как человек, который хорошо знает, как устроен глянец, почему в России женщины стесняются говорить, сколько им лет?

То же самое происходит и в Италии, и во Франции. Это табуированный вопрос, хотя в европейских странах он воспринимается легче. В России за последнее столетие не создано условий, чтобы любая женщина в пожилом возрасте могла ухаживать за собой так, чтобы быть собой довольной. Я не про пластические операции, я про хороший уход, который стоит немалых денег.

Ɔ. Я дружил с Майей Плисецкой. Она рассказывала, как однажды пошла в магазин и накупила разных кремов. Я у нее спросил: вы верите, что это помогает? Она сказала, что лицо — это как газон. Оно может быть старым и неухоженным, а может — старым, но ухоженным. Поэтому, Сережа, пользуйтесь.

И, заметьте, эти кремы стоили денег!

Ɔ. Конечно. Ты читала книгу Джулианы Бак про уход из Conde Nast и Vogue? Она писала о пустоте после этого. Теперь ты уходишь из глянца, из мира дедлайнов, коммерческих планов, встреч, съемок. Жизнь становится менее насыщенной. Нужно как-то к этому приспособиться и начать жить заново.

Я отдохнуть-то не успела! Для меня мой уход был неожиданным и болезненным, я хотела хотя бы полгода отдохнуть, но тут появилось предложение от «Interview Россия», которое меня очень заинтересовало. Я решила: почему бы нет, надо идти дальше. Про пустоту ничего не знаю. Мне было совершенно ясно, чем заниматься. Но для многих это действительно болезненно.

Ɔ. Что делать в этой ситуации?

Я лично вспомнила бы Свена Брингмана, издавшего в прошлом году книжку «Конец эпохи self help», то есть самосовершенствования. Сейчас я приведу цитату: «Чтобы выжить в культуре ускорения, научиться твердо стоять на ногах, следует обратиться к стоицизму, в котором ценятся очень простые вещи: самоконтроль, покой ума, достоинство, чувство долга и, что очень важно, осознание конечности жизни. Эти добродетели могут принести куда больше радости, чем те, которые предлагают поверхностные стремления к развитию и самообразованию». Свен такой замечательный мизантроп! А еще, может, кто-то из вас знает Книгу перемен, по которой не только познают мудрость, но и гадают. Вы спрашиваете: уходить ли с работы — и бросаете монетку. Один из моих любимых выпадающих советов: сядь на пень. Когда мне попалось это впервые, я не поняла, какой пень, куда идти, как садиться. На самом деле это означает умение остановиться и оценить, что с тобой происходит.

Ɔ. Остановиться можно в любом возрасте?

Мне кажется, что после 50 — это тот возраст, когда тебе дается удивительный шанс не дряхлеть, а обретать мудрость. Самая занудная хрень в жизни — это что-то кому-то доказывать, мол, я самый главный редактор самых главных редакторов. Ты ничего не должен доказывать — и это безумно ценная свобода, которая недоступна нам в другом возрасте. Это напоминает мне изысканный десерт. Вы берете шоколадный фондан и красивую серебряную ложечку, медленно ломаете хрустящую карамельную булочку, из-под нее начинает течь ароматный горьковатый шоколад. Вот это и есть оно — возраст после 50, когда ты просто наслаждаешься жизнью.

В прошлом году лекции прочли Ирина Хакамада и Михаил Лабковский. Видеозаписи с их лекций, а также с лекции Алены Долецкой вы можете посмотреть здесь.