«Путешествие по Петрушевской»: Анна Наринская и Катя Бочавар о выставке «Петрушествие»

Как родилась идея выставки?

Анна Наринская: Выставку о Петрушевской мне предложил сделать ее сын — Федор Павлов-Андреевич. Я не сразу согласилась. Во-первых, я не специалист по Петрушевской, а во-вторых, выставка — это всегда препарирование. Куратор предлагает свой взгляд на феномен, и нет никакой гарантии, что мой взгляд приятен Людмиле Стефановне. И тогда зачем ей такой подарок на день рождения? Но в концов концов Федор меня убедил в том, что некая неавторская трактовка Петрушевской со стороны необходима. Он же привел в проект Катю Бочавар, с которой мы всегда дружили, но никогда не сотрудничали. А в качестве «петрушевсковеда» мы привлекли Елену Рыбакову — литературного критика и специалиста по творчеству Петрушевской.

Что это за экспозиция?

Анна Наринская: Наша выставка об ощущении, которое дают произведения Петрушевской. В ней есть и документальная часть — черновики и фотографии, но главное здесь — атмосфера. Сначала я хотела назвать выставку «Петрушевскость». Потом мы придумали более смешное название «Петрушествие»: в нем есть и эта «атмосферность», и призвук «сумасшествия» и «путешествия».

Катя Бочавар: «Петрушествие» — это симбиоз трех людей: Петрушевской, Наринской и Бочавар, а все помещения здесь — наша общая квартира. Вы услышите голос самой Петрушевской, которая рассказывает о своих вещах, но где здесь они, а где предметы из квартир Наринской и Бочавар, вы не узнаете. Выставку действительно можно назвать театральной постановкой: когда мы делали ее, то вживались в Петрушевскую, становились ею и, в некотором смысле, играли ее роль.

Как отнеслась к проекту сама Петрушевская?

Анна Наринская: Петрушевская знала о выставке с самого начала и дала нам часть вещей и работ из своей квартиры, но к самой идее она относилась по-разному. То, что она не воспротивилась появлению неавторизованной экспозиции, уже большая удача. Ведь выставка о жизни человека, созданная третьими лицами, — довольно сложное испытание для него. Представьте, у вас за плечами жизнь, вы многое пережили, состоялись как писатель, и вдруг к вам приходят люди и говорят, что сейчас они сделают про вас выставку и расскажут вашу историю своими словами. И я, и Катя восхищаемся Людмилой Стефановной, но понимаем, что наш анализ и его конечный результат могут ей не понравиться.

Что ждет посетителей на выставке?

Катя Бочавар: Современное искусство не просто объект или предмет — это язык. И мы будем говорить на этом языке с посетителями, а предметом нашего разговора станет писатель и драматург Петрушевская. Мы будем немного морочить людей: сначала им покажется, что они пришли в краеведческий музей, потом — что оказались среди инсталляций современного искусства. Реальные события жизни Петрушевской переплетаются здесь с сюрреалистическими событиями ее произведений, и аудио играет огромную роль. Я бы даже сказала, что вся выставка — это радиоспектакль, потому что у каждой комнаты есть аудиоконтент.

Анна Наринская: Все построено вокруг состояния клаустрофобичности и пограничности, смешения реальности и потусторонности в ее текстах. А одно из помещений — воплощение настоящего петрушевского ада — комната, в которой сконцентрирована тяжесть отношений матери и дочери.

Катя Бочавар: В этой женской комнате посетителей ждет радиоспектакль, подготовленный совместно с Дмитрием Брусникиным и его студией. Он идет в полной темноте, но каждый зритель сможет увидеть что-то внутри себя и самостоятельно создать образы и декорации.

Почему была выбрана такая локация — Музей современного искусства?

Катя Бочавар: «Петрушествие» — тотальная инсталляция, а этот жанр, безусловно, принадлежит отделу современного искусства. Мы могли все устроить и в обычном доме, но то, что все проходит здесь, важно. При посещении любого музея в голове человека идет процесс музеефикации, и то, что до начала выставки было лишь нашими с Аней мыслями, после ее открытия станет экспонатами и музейными объектами. Посетители уже не смогут отделить нашу фантазию от реальных событий, которые описываются в документальных материалах выставки. К тому же в контекст выставки потрясающе легли полотна художников из экспозиции ММОМА, частных коллекций, а также специально созданные для этого проекта работы.

Что было самым сложным в подготовке экспозиции?

Анна Наринская: Самой большой сложностью стало как раз здание Музея современного искусства. Оно пока не оборудовано для проведения выставок — нет климат-контроля, и брать вещи из музеев сюда сложно, а из архивов — почти невозможно. Вторым препятствием стало то, что Петрушевская, как истинный интеллигент-семидесятник, ничего не хранила. Она много переезжала, постоянно была занята творчеством, тремя детьми, борьбой с безденежьем, и потом, у нее не было этой особенности некоторых людей, которые с детства думают, что они великие писатели, и хранят каждую бумажку. Документальный архив экспозиции невелик, и это одна из главных причин инсталляционного принципа выставки.

Почему стоит посетить экспозицию?

Анна Наринская: Я не знаю, почему люди ходят на выставки. Я сама люблю посещать места, где что-то выставляют и люди предлагают новые концепции: для меня это самый интересный метод рассказывания истории. Не текст или кино, а именно создание выставки. Вы, наверное, ждете, что я скажу, что прийти нужно, потому что Петрушевская — гений, типа из уважения. Но я отвечу, что посетить экспозицию стоит из-за того аттракциона, который мы здесь устроили. Потому что тексты Петрушевской — это именно аттракцион.  

Какие у вас ожидания от выставки?

Катя Бочавар: Мне важно, чтобы посетитель попал в атмосферу творчества Петрушевской. Не просто оказался среди ее вещей, работ и документов, а очутился внутри писательницы, и это бы стало путешествием до сумасшествия по Петрушевской. Я хочу, чтобы каждый вышел отсюда в таком состоянии, как будто только что начитался Петрушевской.

Автор: Саша Чернякова