«Комедия освобождает». Как трое британцев поставили пьесу, над которой смеется весь мир

Ɔ. Ваш спектакль полностью состоит из шуток. При этом его показывают в 20 странах на разных языках. Наверное, сложно переводить шутки так, чтобы их понимали в каждой стране?

Генри Льюис: Наш спектакль рассказывает об актерах-любителях из Политехнического университета. Они пытаются поставить классическую пьесу, но у них вечно что-нибудь идет не так. Эта ситуация знакома каждому: ты делаешь что-то, а у тебя не выходит. Ты очень смущен, а в это время все смотрят на тебя, и поэтому все валится из рук. Любой из нас бывал в такой ситуации. Эта история очень узнаваема. Поэтому, как мне кажется, она смешит людей в любой стране, вне зависимости от языка и культурных особенностей.

Ɔ. То есть тут нет какого-то особенного «британского юмора», о котором сложилось столько стереотипов?

Джонатан Сэйер: Думаю, его вообще не существует. В каждой стране есть определенная ментальность и определенный тип комедий, которые пишут авторы этих стран. Но это не значит, что смеяться над ними будут только в определенной стране. Чувство юмора — общечеловеческое понятие. Мы видели, как наш спектакль показывают в Америке, Норвегии, Венгрии, Италии, Франции. Зрители смеются в одних и тех же местах, над одними и теми же ситуациями. Юмор — это то, что объединяет людей, и это прекрасно.

Генри Льюис: Различается только реакция зрителей после спектакля, и это удивительно. Например, в Англии все аплодируют сидя. В Штатах зрители обязательно встают со своих мест. А в Венгрии начинают аплодировать синхронно и очень ритмично, постепенно ускоряясь. В Италии актеры выходят на бис, пока не закончатся овации, и это может продолжаться до бесконечности.

Ɔ. «ШОУ ПОШЛО НЕ ТАК» — это первая пьеса, с которой началась карьера вашего творческого объединения, и ее показывали в маленьком театре. Бывало ли такое, что что-то действительно шло не так?

Генри Льюис: Конечно. Это был театр на 60 мест, и он находился в английском пабе Old Red Lion. Внизу люди выпивали и смотрели футбол, а этажом выше шли спектакли. Наша постановка шла вторым слотом — в 21:30. Нужно было быстро убрать все со сцены после предыдущего спектакля, а потом как можно скорее спрятать свои декорации, чтобы освободить место актерам, которые выступали после нас.

Джонатан Сэйер: Мы складывали декорации прямо на крыше над сценой и накрывали их чем-нибудь, чтобы они не промокли. Но они все равно промокали, и потом их приходилось вытирать. А перед нами было корейское шоу, где в конце действия по сцене рассыпали рис. Он был повсюду, его было невозможно полностью убрать, и мы подскальзывались на нем.

Генри Льюис: Еще в пабе была собака, которая постоянно лаяла. А иногда снизу доносились крики — так мы понимали, что команда Manchester United забила гол. Дверь, которая вела в паб, находилась прямо за сценой. Однажды во время спектакля я заметил в зале мужчину, который не мог усидеть на месте, он постоянно ерзал. Вдруг он встал, прошел прямо через сцену и оказался за кулисами. Там он начал спрашивать, где ему найти туалет. Одна из наших декораций — стена с открытым окном, и мужчину было видно из зала через это окно. Так что все зрители наблюдали, как он разыскивает туалет, потом ненадолго исчезает и возвращается на место.

Джонатан Сэйер: У этой истории было продолжение. Через несколько лет, когда мы показывали спектакль уже не в театре над пабом, а на настоящей серьезной сцене, я как-то случайно зашел в кофейню Starbucks и увидел там полицейского. Он очень внимательно меня рассматривал. Я человек немного нервный, поэтому начал беспокоиться: почему полицейский так пристально на меня смотрит? Может, я сделал что-то не так? Когда он окликнул меня, я испугался еще больше. А он спросил: «Скажите, вы играете в “ШОУ ПОШЛО НЕ ТАК”? Я мог видеть вас на сцене в пабе несколько лет назад?» Оказалось, это был тот самый человек. В тот день он праздновал свой день рождения. Они с подругой выпили пива и пошли на спектакль. Он был немного пьян, и ему нестерпимо хотелось в туалет, так что он пошел разыскивать его и случайно нарушил ход спектакля. Он очень извинялся.

Ɔ. Далеко не каждый спектакль, который показывают в театре над пабом, становится знаменит на весь мир. Как вам удалось сделать постановку такой успешной?

Джонатан Сэйер: Если ты делаешь комедию, то работать с маленьким залом намного труднее, чем с большим. В большом зале действует эффект толпы — кто-то засмеялся, и все подхватили. Но, если зрителей всего 60 человек и они сидят близко друг к другу, тут есть какая-то неловкость. Нужно очень постараться, чтобы всех рассмешить. Добиться того, чтобы все расслабились. Поэтому мы тщательно работали над каждой шуткой, каждой мелочью. Мы достигли контакта со зрителями, и шоу получилось по-настоящему смешным. Если у тебя получилось сделать так, чтобы в крошечном зале все смеялись целый час без остановки, то дальше — с увеличением аудитории — все становится проще.

Ɔ. У пьесы три автора: вместе с вами ее писал Генри Шилдс. Как вообще можно писать пьесу втроем? Тем более комедийную? Ведь все люди шутят по-разному.

Генри Льюис: Да, мы все трое вместе учились в Лондонской академии музыкального и драматического искусства, а потом вместе снимали квартиру. Я на тот момент подрабатывал официантом в бургерной, Джонатан работал в колл-центре, а Генри — в пабе. Как-то вечером после работы мы сели и начали писать пьесу. Какие-то фрагменты мы придумывали по очереди, а потом обсуждали. Некоторые шутки сразу придумывали вместе. Это здорово, когда сразу три человека придумывают шутки для пьесы: каждому из нас может прийти в голову что-то, что ни за что не пришло бы другим. А если какая-то реплика понравилась всем троим — таким разным людям, — то, вероятно, и публике она понравится.

Джонатан Сэйер: Главное в таком деле — это расслабиться. Не пытаться соревноваться. Тут нет места для гордости или раздутого эго. Если чья-то шутка на деле оказывается не очень смешной, не должно быть высказываний в духе «я же тебе говорил». Нужно, чтобы каждый чувствовал себя расслабленно и спокойно и не боялся предлагать как можно больше вариантов для реплик и сюжетных поворотов.

Ɔ. В вашей постановке настоящие актеры играют незадачливых актеров-студентов, которые, в свою очередь, играют свои роли. Такая же структура повторяется и в других спектаклях?

Джонатан Сэйер: Да, это такая «история внутри истории». У каждого из «актеров-неудачников» есть свое имя и характер. Раньше постановка шла всего один час, а потом у наших «актеров-неудачников» была встреча со зрителями: они отвечали на вопросы, делились впечатлениями. То есть это тоже была часть спектакля, они не выходили из образа. Когда мы сами принимали участие в спектакле, я играл героя по имени Деннис — это застенчивый молодой человек. Он не столько стремится стать актером, сколько мечтает найти друзей, он очень хочет понравиться окружающим. Но Деннис постоянно делает ошибки на сцене и очень смущается из-за этого. Мне очень нравится этот герой — я и сам раньше был очень застенчивым.

Генри Льюис: Вообще наши герои в чем-то списаны с нас. Мы ведь и сами были студентами и ставили свои первые постановки, нам это близко. Со временем мы поставили еще пару спектаклей про тех же актеров-студентов. Например, «Питер Пэн пошел не так». Это шоу, где та же самая труппа ставит «Питера Пэна». В нем герой по имени Деннис играет пирата. Он не знает текста, и поэтому выходит на сцену в наушниках — чтобы ему диктовали его строчки. Но случайно он начинает повторять все, что говорят работники сцены за кулисами: «Положи это на место» или «Не ходи туда».

Ɔ. Быть смешным — это талант от природы или что-то, чему можно научиться? Способен ли любой человек стать комедийным актером или писателем?

Джонатан Сэйер: Думаю, способен. Для этого нужно быть честным с самим собой. Научиться замечать, что в тебе есть смешного. Не стесняться этого, не пытаться это искоренить, а просто наблюдать. Когда понимаешь, в чем ты сам смешон, начинаешь подмечать комические черты и в других людях, видеть смешные ситуации. Тогда становится легче и их придумывать. И конечно, все приходит с опытом. Мне кажется, сейчас наши шутки намного более остроумны, чем несколько лет назад.

Ɔ. Но ведь многие люди как раз боятся быть смешными. У комедийных актеров нет такой проблемы?

Генри Льюис: Если ты выбираешь комедию в качестве профессии, ты становишься свободнее. Когда ты изо всех сил стараешься не показаться смешным, ты вечно контролируешь себя, нервничаешь. А в комедии можно отпустить себя.

Джонатан Сэйер: Наше шоу — это постановка, где смеются не вместе с персонажами, а над ними. Когда играешь в таком спектакле, понимаешь, что нет ничего плохого в том, чтобы над тобой смеялись. Это начинает работать и в жизни. Ты сделал что-то забавное, над тобой посмеялись. А дальше жизнь продолжается, ничего особенного не произошло.Ɔ.