Яшин, Рубинштейн и посол Великобритании об акции у Соловецкого камня
Илья Яшин, политик:
Ценность акции в том, что она организуется по инициативе людей, а не чиновников. Но позиция государства по отношению к ней довольно странная и напоминает шизофрению. С одной стороны, Путин открывает памятник жертвам политических репрессий, с другой — власти оправдывают палачей, создают романтический ореол НКВД и КГБ, снимают соответствующие фильмы. А это все-таки пропаганда репрессивных органов.
Я считаю, что не нужно оправдывать тех, кто убивал невинных граждан, даже несмотря на то, что они сами нередко оказывались у стенки в результате каких-то чисток.
Если бы руководитель ФСБ сказал: «Не все в нашей стране было замечательно. Мы, как наследники КГБ И НКВД, хотим официально принести извинения жертвам политических репрессий и призываем демонтировать памятники, которые увековечивают память палачей», то можно было бы говорить о прощении. Но, к сожалению, ничего подобного в нашей стране нет и не предвидится.
Модель государства, которая сегодня создается, может быть, и не такая людоедская и кровавая, как в те времена, когда убивали ни за что, но по своему содержанию она идентична советской. Когда Путин пришел к власти в 2000-е, первым его указом было восстановление мемориальной доски Андропову, которую демонтировали в 1991 году. Это первый признак того, что спецслужбы управляют государством, а не наоборот.
В этом году акцию отстояли. Но сможем ли мы отстоять ее в следующем году — я не знаю. Каждый год вокруг таких знаковых событий возникает борьба государства с народом.
Лори Бристоу, чрезвычайный и полномочный посол Великобритании в России:
Я, как и вся делегация Британского посольства, пришел сюда, чтобы почтить память жертв политических репрессий. Мы считаем, что каждый должен помнить, что происходило и почему. Случившееся должно послужить уроком для этого поколения, чтобы оно не допустило ничего подобного впредь.
Лев Рубинштейн, поэт:
В вопросе реабилитации важно не то, что репрессированный делал при жизни, а то, за что его убили. Поэтому, конечно, памяти достойны и сами палачи режима, которые от него же в итоге и пострадали. Если на этот счет возникают какие-то сомнения, то правильно относиться к этому механически: если есть данные о том, что человек пострадал, то надо это принять. Ведь расстрельных комиссаров убили не за то, что они убивали других. Их убили, назвав японскими шпионами, а они таковыми они не были.
У «Мемориала» существует принцип: если есть архивы, имена расстрелянных и документы об их реабилитации, то все это — формальный повод, чтобы вспоминать человека у Соловецкого камня. Другого критерия нет.
Если начинать разбираться, кого реабилитировали справедливо, а кого — нет, начнется очередная гражданская война. Только уже виртуальная.
А попытка запретить проведение «Возвращения имен» на традиционном месте похожа на пробный камень. Возможно, дальше таких запретов будет больше.
Григорий Явлинский, политик:
Режим, в котором мы живем сегодня — прямой наследник того, в котором расстреливали людей. Он хранитель его традиций и поэтому хочет реабилитировать преступников и убийц. Дела «Нового величия» и историка Дмитриева, которыми мы активно занимаемся, — это признаки того, что репрессии могут вернуться в любой момент.
В результате политического террора были убиты люди. Неважно, хорошие или плохие, виноваты или нет. Сначала убивали палачи, потом убивали палачей. В том, кто виноват больше, а кто меньше, пусть разбирается Господь.
Подготовили Арина Крючкова, Анастасия Степанова