«Каждый подчеркивает, что лично у него не было вариантов». Лидеры бывшего СССР о распаде страны

Почему три страны могли решить судьбу целого союза

Из интервью Геннадия Бурбулиса, первого и единственного госсекретаря РСФСР

«СССР был зачат во время пятилетнего кровавого референдума в форме гражданской войны, с жестоким презрением к прошлому и с насильственным провозглашением этого самого социалистически-большевистского будущего. В декабре 1922 года Беларусь, Украина, Россия и республики Закавказья зачали неизлечимую историческую, правовую, государственную травму. И мы в условиях этих интересных, но в конечном счете трагических нескольких лет — от перестройки до ГКЧП в августе 1991 года — оказались заложниками и жертвами этой травмы.

В Беловежье обещал приехать Назарбаев, но не доехал, потому что застрял в Москве у Михаила Сергеевича, в Кремле. И мы ему были очень признательны впоследствии, потому что он открыл нам безупречную легитимность — правовую и конституционную. Три республики, создавшие Советский Союз в декабре 1922 года (Закавказская давно перестала существовать конституционно и в рамках международного права), имели полное право принимать подобные решения. 

Кравчук говорил: «Меня все поймут, я ничего не уступил, а дружить — это вполне в интересах и каждого украинца, и всех нас». А потом родилась такая преамбула. Беларусь, Украина и РСФСР, образовавшие в 1922 году СССР, констатируют, что Союз ССР как субъект международного права и геополитической реальности прекращает свое существование.

Это обеспечило мировому сообществу потрясающую перспективу новой картины мира, новой системы ценностей. Мир в это мгновение изменился до неузнаваемости. Можно даже сказать, что в декабре 1991-го в результате беловежского консенсуса закончилась история XX века».

Если бы договор не был подписан, могла развязаться гражданская война

Из интервью Станислава Шушкевича, экс-председателя верховного совета Республики Беларусь

«8 декабря, после первого подписания соглашения тремя государствами, Назарбаев говорил, что если бы и приехал в Вискули, то не стал бы ничего подписывать. А потом, когда все было оформлено общим решением остальных глав государств, то потребовал, чтобы он был не простым присоединившимся, а учредителем этого соглашения. Я сегодня скажу: хорошо, что его не было в Вискулях, а то был бы полный бедлам. Вы знаете, что шведы несколько лет назад рассекретили свою дипломатическую переписку тех лет? Так вот, они там, как, кстати, и дипломаты других стран, пишут, что мы Беловежскими соглашениями предотвратили гражданскую войну на территории СССР. А если бы Назарбаев был там и ничего не подписал, мы бы ее растравили».

Что скажет мировая общественность?

Из интервью Станислава Шушкевича, экс-председателя верховного совета Республики Беларусь

Ельцин и Кравчук говорят мне: «У тебя с Горбачевым хорошие отношения, вот ты ему и звони, скажи, что мы подготовили все к подписанию»; мы тогда еще не подписали — подписывать предполагалось перед телекамерами. Я отвечаю: «Очень хорошо, Борис Николаевич. А мы вот с Леонидом Макаровичем Кравчуком решили, что вы хорошо знаете Буша, поэтому должны позвонить ему». Так и договорились. Я по «тройке» — это самая надежная связь, звоню Горбачеву. Пока поговорил с тем, кто поднял трубку, пока объяснил, что я не верблюд (потому что были такие вопросы), пока нас наконец соединили...

— То есть в Москве не верили, что вы — это вы?

— Да они отлично все знали. Никто другой не мог звонить из Беловежской пущи, потому что я был там хозяином. Ельцин, видя, что я уже звоню, набрал Буша и за то время, пока я объяснялся с помощниками Михаила Сергеевича, начал разговор. Горбачев выслушал меня и назидательным тоном спросил: «А вы не задумывались, как к этому отнесется международная общественность?» Я отвечаю: «Вы знаете, Михаил Сергеевич, прилично отнесется. Вот звонит Борис Николаевич Бушу, и он очень хорошо это воспринимает». 

Горбачев просил финансовой помощи у Джорджа Буша

Из интервью Аскара Акаева, экс-президент Киргизии

Это было поздней осенью 1990 года. Горбачев пригласил меня и сказал: «Я хочу вам дать поручение. Вы — одно из новых лиц нового Союза, поэтому я хочу, чтобы вы съездили». Буш-старший принимал меня в Овальном зале. Я вручил ему послание Горбачева — тот просил помочь с кредитами, экономическая ситуация была страшная. И другие президенты потом мне завидовали: «Почему это вдруг ты? Любимчик?» Буш принял меня тепло. Представьте себе президента маленькой Кыргызской Республики в Овальном зале! Тем не менее кредитов не дал.

Выход Литвы

Из интервью Витаутаса Ландсбергиса, экс-председателя Верховного совета Литвы

— Вы можете вспомнить, когда и при каких обстоятельствах вам впервые показалась реальной мысль о выходе Литвы из Советского Союза? 

— Тут не совсем правомерно слово «выход». Когда мы, как вы сказали, «выходили», мы четко представляли и даже уточняли, что мы никогда туда не «входили», так что нам не из чего выходить. Это задержавшиеся на полстолетия гости должны выйти. Точнее, на 45 лет, если вычесть краткую немецкую оккупацию. А когда мне пришло это в голову? Мы всё видели и понимали с юных лет. Я помню Красную армию на улицах моего родного Каунаса. Пришло чужое войско, заняло страну, все перевернуло и развернуло репрессии. Потом пришли немцы, за ними снова Советы — опять ссылки, сопротивление, партизанская война за Литву. 

Другая власть

Из интервью Леонида Кравчука, первого президента Украины

В шесть утра звонит телефон ВЧ — мы называли его «инфарктник». По нему только начальство звонило — или ты кому-то, или тебе кто-то. Поднимаю трубку. На связи Станислав Гуренко (секретарь ЦК Компартии УССР): «Спишь?» — «Сплю». — «А знаешь, что в Москве уже другая власть?» Я говорю: «Не знаю». Включи, говорит, радио. Включил. Действительно, передают обращение ГКЧП к народу. Я молчу — что он скажет дальше? «Слушай, — говорит, — тут приехал представитель ГКЧП из Москвы, генерал Варенников, главком Сухопутных войск СССР, хочет с тобой встретиться». А я Варенникова хорошо знал, он был командующим Прикарпатским военным округом и членом ЦК Компартии Украины — мы всегда сидели рядом на пленуме. Я говорю Гуренко: «Слушай, а что, Варенников не мог сам мне позвонить?» — «Ну, он пришел ко мне, мы тут беседуем. Леонид Макарович, я думаю, что надо с ним встретиться у меня». То есть в ЦК Компартии Украины; и я как председатель Верховного Совета должен идти на встречу к первому секретарю ЦК Компартии Украины. А тогда уже в Конституции не было партии как руководящей и направляющей силы. Я сразу понял, к чему идет дело: они  с Варенниковым уже все обсудили. Я приду, сяду на приставной стул, и они будут мне говорить, что делать. Я ответил: «Станислав Иванович, пока я председатель Верховного Совета, мы с Варенниковым будем встречаться у меня в кабинете. А ты, если хочешь, можешь тоже прийти».

Я быстренько привел себя в порядок, сел в машину. Только выехал, звонит мне Ельцин: «Леонид Макарович, у меня просьба. Я звоню в Форос, и меня не соединяют с Горбачевым. Это же ваша территория. Может, вы попробуете?»

Клятва в политике имеет значение

Из интервью Назара Суюнова, бывшего зампредседателя Совета министров Туркменистана

В азиатских республиках, в частности в Туркменистане, нации племенные. У нас пять компактно расположенных областей, и в каждой живет свое племя: теке, йомуды, гоклены, эрсары или алили. Я, например, из западного, прикаспийского племени, это балканский клан, западные йомуды. На протяжении веков области враждовали между собой, и только когда Российская империя начала осваивать закаспийский Туркестан и ханы крупных племен добровольно перешли под ее покровительство, вражда прекратилась. Но такие предпосылки не могли не сказаться на дальнейшем государственном устройстве и политической системе Туркменистана.

Когда Ниязов стал секретарем ЦК КПТ, а позже президентом страны, он начал расставлять представителей своего клана ахал-теке на все должности, во все силовые структуры. В Туркменистане все города и поселки представляют тот или иной внутриклановый тейп, поэтому, естественно, имели место нетерпимые, неприязненные отношения: клановый шовинизм присутствовал по определению. В 1991 году мы (заместители председателя Совета министров Туркменистана) дали клятву у могилы пророка Мухаммеда в Медине, что не будем выставлять свои кандидатуры на предстоящих в 1992 году выборах президента страны. Об этом нас попросил Ниязов. Сказал: Назар, давай ты будешь первым. Думаю, он обозначил меня первым, зная, что у меня высокий авторитет и среди элиты, и среди народа. В итоге эта клятва развязала Ниязову руки: он продолжил ахализацию госаппарата и создал условия, чтобы руководить республикой пожизненно.

Идея суверенитета республик родилась в недрах ЦК КПСС

Из интервью Геннадия Бурбулиса

Принципиально важно иметь в виду, что основным вопросом первого Съезда народных депутатов РСФСР в мае 1990 года было избрание председателя Верховного совета и главы республики. Наша стратегия заключалась в том, что Борис Ельцин примет участие в борьбе за пост главы РСФСР с четкой позицией: добиться принятия Декларации о государственном суверенитете России. Это обстоятельство по разным причинам по сей день воспринимается как его неожиданная жесткая конфронтация с Союзом как таковым. На самом деле история значительно умнее, чем мы ее иногда воспринимаем. Идея суверенизации республик была рождена в недрах самого ЦК КПСС; Политбюро приняло несколько документов, которые не просто провозглашали суверенизацию, но и давали практические возможности для ее реализации. На первом Съезде был совершенно удивительный сюжет, когда в основе выступлений председателя Верховного совета РСФСР Виталия Воротникова и председателя Совета министров Александра Власова, по сути, двух глав республики, лежала идея суверенитета России. 

Споры между руководителями РСФСР и СССР послужили одной из причин распада Союза

Из интервью Ивара Годманиса, экс-премьер-министра Латвии

Одна из причин разрушения Союза была в том, что Российская Федерация начала действовать по отношению к СССР как самостоятельный субъект. Например, закупочные цены на зерно — тогда его еще закупало правительство СССР — в Российской Федерации были примерно в 2,5 раза выше, чем в остальном Союзе. И сразу начались очень сильные трения: Ельцин — с Горбачевым, Руслан Хасбулатов (первый заместитель председателя Верховного совета РСФСР, а потом — председатель ВС до 1993 года. — Прим. ред.) — с Рыжковым. Я присутствовал на разных мероприятиях, где было видно: идет настоящая борьба за власть между руководителями СССР и Российской Федерации. Помню, как Назарбаев выступал категорически против свободы действий в вопросе закупки продовольствия — только 100%-ная госзакупка, никакой свободной продажи. Я тогда выступил и сказал: «Подождите, может быть, по-другому? Надо какой-то стимул оставить производителям, давайте 20% пустим в свободную продажу, а 80% — по госзакупке». Но нет! Мне кажется, что Рыжков тогда начинал понимать, что мои предложения по преодолению кризиса сильно отличаются от мнений тогдашних первых секретарей союзных республик. 

В октябре 1990 года американцы предлагали Грузии материальную помощь в обмен на реформы в случае распада СССР

Из интервью Тенгиза Сигуа, премьер-министра в правительстве Гамсахурдии, Грузия

На десятый день после того, как я был назначен премьером, в Тбилиси прилетели двое американских журналистов и попросили их срочно принять. Мы поговорили часа полтора. На выходе один из них спросил: «Можно я еще минут на десять останусь?» Говорю: «Пожалуйста, в чем дело?» — «У меня есть задание. Очевидно, что Советский Союз сегодня-завтра распадется. В связи с этим в Вашингтоне сложилось особое мнение о трех прибалтийских республиках и Грузии в отличие от остальных одиннадцати». Я говорю: «Потому что грузины — красивый народ?» Нет, отвечает. И кладет передо мной бумагу. Она у меня до сих пор есть. Это начало октября 1990 года. Там рассчитано, что должны получать европейские страны из Азии. В основном — сырье, в том числе нефть и газ. Рассматривались три пути поставок этих ресурсов. Первый — через Россию, но это ненадежно. Второй путь — мусульманский: Иран — Турция — Европа. Но Турция — ненадежно, и Иран тоже. И самый надежный путь: Каспийское море — Азербайджан — Грузия — Черное море — Европа. «Вот поэтому вы у нас на особом счету», — говорит. У меня осталось впечатление, что это был совсем не журналист.

— Что он хотел от вас?

— Срочно связаться с руководством прибалтийских республик и начать совместно разрабатывать новую земельную реформу и реформу жилья, потому что 90% жилья в Советском Союзе принадлежало государству. Еще большое значение он придавал реформе высшего образования в республиках. Я сразу провел этого человека к Гамсахурдии, он все ему рассказал. И поскольку у меня были уже хорошие отношения с премьером Эстонии Сависааром, Гамсахурдия попросил: «Сейчас же свяжись с ним». Я позвонил Сависаару, и тот рассмеялся в ответ, потому что американцы его обработали раньше меня.