Призрачная дорога

Я склонился к богине, чтобы поприветствовать ее поцелуем, но меня остановил и даже заставил вздрогнуть звук удара.

■

Десятилетний мальчишка, сын богини, пнул футбольный мяч в стену дома.

— Ты с ума сошел? — спросила богиня сына.

— Мне скучно! — крикнул мальчишка.

— А ну-ка, повтори по-немецки! — велела богиня.

Сын богини изучает немецкий, и она не упускает возможности заставить его практиковаться.

— Их вермиссе! — гаркнул мальчишка и, пиная мяч, побежал по лужайке. Собака с лаем бросилась следом.

■

Ни богиня, ни тем более я не знаем немецкого, но звуки, которые издал ее сын, показались вполне немецкими. И неудивительно, ведь слова он произнес с гавкающей интонацией, а в конце выбросил вперед правую руку на манер Гитлера. Речи последнего сын богини непрерывно смотрит в интернете и уже научился неплохо подражать кумиру. Богиня не осуждает привязанность мальчишки к тирану — иностранный язык лучше всего усваивается в игровой форме.

■

Не успели мы с богиней налюбоваться резвящимся малюткой, как он издал истошный вопль, которым подкрепил попытки пнуть собаку. Собака уворачивалась, не выпуская из пасти мяч, утративший круглую форму.

— Она его прокусила! Прокусила своими мерзкими зубами!

Непреклонная богиня даже не повернула голову.

— Я понимаю только по-немецки.

— Дерхундбисдинбаль! Дер хунд бисс дин баль! — проорал маленький фюрер сквозь слезы.

— Скажи это папе, пусть купит тебе новый, — посоветовала богиня ласково. — А сейчас отойди, ты заслоняешь мне солнце.

■

Сын скрылся во флигеле, громко хлопнув дверью.

Собака улеглась среди пионов и, положив передние лапы на комок мяча, принялась его жевать.

— Открой, будь добр.

Богиня пошарила позади шезлонга и выволокла за горлышко здоровенную бутыль литров на пять-шесть.

— Спонсоры подогнали.

— Не рановато с утра? — спросил я, срывая фольгу и сворачивая проволочную клеть с пробки.

— Не отвлекайся, — улыбнулась богиня и жеманно ахнула от хлопка.

— Бокал... — Я огляделся по сторонам, сообразив, что не понимаю, куда, собственно, лить.

— Сюда, — богиня подвинула тару.

— Прямо сюда?

— Лей.

Что ж, по крайней мере не расплескаю. Я наклонил бутыль и золотистая струя ударилась о дно ярко-зеленого пластмассового тазика. Когда угол наклона бутыли сообщил, что остались последние глотки, богиня скомандовала «стоп».

Она опустила в тазик ноги, подставила рот.

— Только чтоб ни капли мимо.

Я поднес горлышко бутыли к ее губам. Она глотала и пенные струйки струились с краешков рта.

— Тонизирует и, одновременно, расслабляет, — сказала богиня, утираясь. Она откинулась в шезлонге и пошевелила педикюром. От ее ступней бежали пузырьки.

Богиня навела на себя смартфон, поправила волосы, сложила красиво губы и запечатлелась.

Затем я запечатлел ее в полный рост с тазиком.

Из получившегося богиня выбрала самое подходящее, объединила в иконостасик и отправила в мир.

#шикарнаяжизнь, #купаюногившампанском, #летоэтомаленькаяжизнь, #летоэтомаленькаяшикарнаяжизнь, #солнечныйдень, #здесьисейчас, #лавюфорэва, #безфильтров, #фэшн, #лакшери, #отдыхаемхорошо, #инста, #муд, #инстамуд, #инстагерл, #инсталеди, #инстастар, #инстабогиня, #инстагаднесс, #инстатоплесс, #инстабади, #инстами.

Жить надо так, чтобы было что запостить.

— Пятьдесят за то, что я напишу, как все славно в нашем королевстве, — улыбнулась богиня.

Я уважительно покачал головой.

Богиня привирает, ей максимум платят двадцатку, но и то хорошо, мне вообще никто таких предложений не делает.

Я немного ревную, что она никогда не выкладывает автопортреты со мной.

— В следующий раз удвою ценник, — нахмурилась богиня. — Вот тогда на самом деле будет хорошо.

После слова «хорошо» она рыгнула.

***

Плотник — молодой мужчина с лицом актера и густой шевелюрой.

Он красиво курит, костюмы на нем сидят безупречно, в чужие дела нос не сует.

Не из хорошего воспитания, просто ему плевать.

Идеальный набор качеств для успешной карьеры. Она у плотника до недавнего времени и была.

■

Плотнику можно было только позавидовать — помощник одного из первых сановников континента.

Одного из семи царей.

В обязанности плотника входила организация торжеств, коих было немало.

■

Причина карьерного вознесения плотника заключалась еще и в том, что рядом с ним хозяин чувствовал себя как бы европейцем.

Уж больно светское впечатление производил плотник на фоне прочих холопов в пиджаках различных оттенков синего.

Шеф его даже немного стыдился и при себе держал для стимула, для личностного роста.

Чтоб не срываться и в дикое русское барство не впадать.

А если и срывался, а срывался он постоянно, то хотя бы осознавал это и от искреннего и глубокого раскаяния особое наслаждение испытывал.

Русское раскаяние сродни русской же бане: сначала раскаляешься докрасна, а потом сразу в ледяную купель, чтобы пар и шипение, чтобы от раскаяния убеждения только окрепли.

Сам плотник хоть и не был образцом чувствительности, но природу имел противную природе хозяина и критический порог пересек неожиданно для самого себя.

■

Однажды верховный правитель собрал всех своих семерых царей.

Точнее, хозяин нашего героя всех собрал, но под эгидой верховного.

Надо было ему, хозяину, что-то обстряпать.

Дело происходило в степном сердце державы, в зоне месторождений, после саммита.

■

Немолодые, с лицами, выделанными продолжительным пребыванием у власти, цари расселись за столом, пустой трон во главе которого предвещал появление верховного.

Каждый из семи был наместником в одной из стратегических отраслей, строго следил за соблюдением интересов верховного, приравненных к интересам империи, и о себе, в разумных пределах, не забывал.

Верховный задерживался, цари молчали, один задремал.

■

Если бы в том зале имелись часы, было бы слышно, как они тикают.

Но часов не наблюдалось, а потому не было и времени.

Часы, кстати, отсутствовали неслучайно. Зал, в котором проводилось собрание, раньше служил для нужд казино, а после запрета на азартные игры использовался для торжественных мероприятий.

Многое тут было переделано, в том числе и перед приездом верховного, но часы по традиции не приживались.

Кроме того, по какой-то необъяснимой причине в помещении царил холод.

Отопление работало исправно, но оно не в силах было победить стабильно низкую температуру бывшего игорного чертога.

Гости поеживались, у наместника в сфере технологий будущего, тонко взвыло в животе.

Подали горячие напитки, что привело к предательски громкому бурчанию в брюхе у наместника над северными путями.

Задремавший всхрапнул.

Привыкшие ждать уже начали маяться, но тут явился адъютант.

■

Было доложено, что визит верховного отменяется, а вместо этого прибыло приветственное слово.

Хозяин вечера был хоть и расстроен, но принял бумагу с трепетом, будто скрижали какие.

■

Все семеро встали. 

■

Хозяин вечера начал читать со слезами на глазах.

Что именно заставило его прослезиться: неявка верховного или честь озвучить священные слова. 

■

Традиции гостеприимства.

Взаимовыгодное сотрудничество.

Сердце радуется.

Героические страницы.

Победоносная и непобедимая.

Традиции и культура.

Победа над фашизмом.

Подмосковные вечера.

Уважение к старикам.

Укрепление боеготовности.

Патриотическое воспитание.

Душевная близость.

Традиции и культура.

Сердце радуется.

Ни пяди своего не отдадим.

Подмосковные вечера.

Героические страницы.

Сакральное место.

Уважение к старикам.

Победа над фашизмом.

Взаимовыгодное сотрудничество.

Геополитическая катастрофа.

Победоносная и непобедимая.

Подмосковные вечера. 

■

Когда стало ясно, что конец, все семеро устроили овацию.

Наместник по технологиям будущего больше других старался.

Он с самого начала ладоши держал наготове и разок хлопнул преждевременно.

А по окончании захлопал радостно еще и оттого, что угадал.

Еще и оттого, что чуял: близится обед.

■

Cлуги принесли закуски и прохладительные напитки, а затем и главное угощение — разваренные куски на подносе.

— Присаживайтесь.

Редчайшее блюдо, старинный рецепт, а не какая-то херня.

В древние времена подавали только на пирах императоров.

Гостеприимный хозяин поклонился пустому трону.

В нашу эпоху отведать кушанье невозможно, потому что данный зверь, из которого блюдо, истреблен. 

■

Практически. 

■

Глядя на пустой трон, гостеприимный хозяин выдержал выразительную паузу. Молчание затягивалось, и хозяин, окинув всех лукавым взглядом, спросил:

— Где же этого редчайшего зверя раздобыли, если он истреблен?.. Практически.

■

Наместник по технологиям осмелился предположить, что блюдо – результат новейшего научного эксперимента, осуществленный специалистами его ведомства.

— Нет и еще раз нет, при всем уважении, — клокотал от гордости хозяин. — И не охота, нет! Не экспедиция в Африку или в Хакассию, — он подмигнул одному из царей, но каменный лик того даже не дрогнул.

— Вы не поверите, — хозяин ликовал из-за собственной смекалки.

Все, даже самые безразличные, сосредоточились.

— В местном зоопарке. Последняя особь.

■

По лицам, видавшим виды, пробежала мгновенная рябь с нюансами.

Храпевший недавно силовик покачал головой, отдавая должное смекалке, а начальник технологий будущего брезгливо поджал губы, эту грубую смекалку презирая и одновременно ей завидуя.

■

Не успели цари вонзить свои искусственные и натуральные клыки в кушанье, как обнаружилось, что оно несъедобно.

То ли в старинный, чудом дошедший до нас рецепт вкралась ошибка. То ли редкий зверь был слишком стар и утратил на зоопарковом корме деликатесные качества.

А может быть, избалованные современные рты оказались не готовы к кулинарному величию прошлого.

А может, история происхождения блюда лишила всех аппетита.

И даже окружающий холод не помогал.

Цари налегали на гарнир, рвали хлеб, а один знаток единоборств даже позволил себе шутку, мол, его супруга и та мягче.

■

Скоро все умолкли. Остывающий последний зверь удостоился минуты молчания.

■

Жестом хозяин подозвал нашего героя, будущего плотника.

Общение между ними давно не нуждалось в вербальном переводе.

Хозяин взглядом приказал избавиться от неудачного блюда.

■

Цари расставались с тарелками без сожаления, и лишь один, тот, который по технологиям, одними губами спросил: «Не против ли папа? Одобрит ли он тот факт, что не доели?»

И едва слышный этот вопрос был, однако, услышан всеми, и тяжелые лица обратились к хозяину.

И в самом деле, папа не против?

Хозяин варварского пира поглядел осторожно на пустующий трон, затем по-отечески на коллег и подчеркнуто выразительно, но беззвучно, как для глухих, артикулировал:

— Папа разрешает.

■

Остывшие куски редкого зверя скормили ученым собакам, распознающим по запаху коварные помыслы.

Только одну порцию упаковали и передали свите самого бережливого из царей.

Тот пожелал разогреть и еще раз вдумчиво отведать в домашней обстановке.

Да и мать его, блокадница, с детства приучила еду беречь.

***

Перед тем как позвонить в железную дверь сироткиной квартиры, мы с Кисонькой задержались этажом ниже – прямо на лестнице я преобразился в Деда Мороза.

Все необходимое было у меня с собой.

Я надел красный тулуп, шапку с белым отворотом и бороду. (Дети нынче пошли наблюдательные, вычисляют самозванцев по башмакам.) Так вот, чтобы избежать провала, я всунул ноги в горнолыжные ботинки.

Походка моя сделалась словно у штурмовика из «Звездных войн», из-под пяток вылетал пластмассовый стук.

Укутанный синтетикой, скрытый под курчавым забралом бороды, я вспотел, не успев взять в руки мешок с подарками.

Из квартир высунулись любопытные, весь подъезд был в курсе — к сиротке сегодня придет праздник. На лицах переливалось удовольствие от предстоящих пересудов, будто я — жених, явившийся свататься.

■

Дверь передо мной приоткрыла худощавая, даже костлявая, высокая старушка в платье с большим кружевным воротником, который двумя белыми крыльями спускался ей на грудь.

Это была, как после выяснилось, родная бабушка.

— Вы к кому? — спросила она через щель.

— Я Дед Мороз, — забыв о всякой величавости, почему-то виноватым шепотом ответил я.

— Что вам нужно? — спросила бабушка.

— Я принес подарки, — ответил я растерянно и показал мешок.

— Ну проходите, — милостиво позволила бабушка, сняла цепочку и открыла дверь пошире. 

■

Из глубины жилища, переваливаясь с одной ноги на другую, приближалась другая старушка — бабка номер два. Ноги у нее были кривые, как у кавалериста. Одета она была в застиранные мужские трусы спортивного кроя и громадную несвежую футболку.

Сама cиротка выглядывала из комнаты. Любопытство на ее личике сменялось испугом, а кокетство — осторожностью. 

■

Мы с сироткой в тот момент были чем-то похожи. Я — чудо переодетое, она — почти настоящее.

В ней было понимание всего на свете. Понимание того, что перестают понимать взрослые. Понимание того, что понимать ничего не надо — все и так понятно. Например, что я — реальный Дед Мороз, а не ряженый.

Готовность радоваться еще преобладала в ней над желанием разоблачать.

Подозрительность и боязнь подвоха еще не восторжествовали.

Доверчивость, эта божественная черта, была в сиротке.

Но конец уже виднелся. В ее припухших, всегда как бы заспанных глазах была усталость. Причастность к неземному тяготила ее, инстинкт торопил поскорее вылупиться, опериться и вовсю зажить обычным человеческим существом.

■

Родная бабуся принялась поправлять сиротке волосы, а неродная подтянула на малышке сползающие колготки.

— Поздоровайся с Дедом Морозом, — сказали обе пенсионерки хором.

Сиротка смущалась, прятала глаза и не соглашалась меня приветствовать. Наконец она быстро произнесла: «Здравствуй, Дед Мороз», и я поклонился ей. Когда я посмотрел на старушек снова, то невольно застукал их лица. Они переглядывались с такой усмешкой, будто с наслаждением наблюдали, как девственника привели в публичный дом.

■

Стараясь говорить басом, избегая глупых смешков, к которым приводит смущение, я принял приглашение пройти вглубь жилища, где, усевшись на диван, принялся одаривать обитательниц квартиры.

Ни одна не осталась обделенной.

Совершенно не помню самих подарков, помню только, что вручил малышке маленькое боа из розовых перьев. Увидев заранее ее фотографии в разных нарядах, я решил, что боа окажется кстати.

■

Когда я вынул боа из мешка, несколько перышек упали на пол.

— Что за странная вещь, столько мусора! — заквохтала бабуся, как если бы в курятник забрался лис. — Мы это уберем.

Сиротка подхватила:

— Мы это уберем! Уберем! От этого беспорядок!

Та, что в мужских трусах, наблюдала со стороны, скрестив на груди руки.

Корявые клешни и нежные пальчики слаженно скомкали розовые перья и затолкали в далекие закрома.

Теперь мне иногда кажется, что однажды, спустя много лет, во время генеральной уборки, то несчастное боа попадется сиротке на глаза и она с нежностью вспомнит Деда Мороза и новогоднюю ночь.

Мне хочется, чтобы так случилось. 

■

Я опять почувствовал себя женихом.

Моей скудной хитрости хватало лишь на то, чтобы кое-как притворяться Дедом Морозом, но охмурить двух мегер и сиротку, в которой пробудилась подозрительность...

Это было выше моих сил.

Я совершенно взмок и покинул квартиру, желая поскорее избавиться от ставшего ненавистным костюма.