Море по холку: как рыбачат только в Бельгии

Погода с самого утра не заладилась. Небо затянуто свинцовыми тучами, бурое море волнуется. Но рыбакам не привыкать — они наловчились добывать креветок, когда холодно и ветрено. Именно в сезон штормов, когда выходить в море было опасно, здешние фермеры стали ловить у берега ракообразных, чтобы хоть как-то прокормиться. Вначале справлялись сами, полвека назад стали использовать мулов и затем лошадей. Так и появился этот необычный промысел, который распространился вдоль всего побережья Северного моря, от Великобритании до Нидерландов. В начале прошлого века его вытеснила коммерческая рыбалка. И лишь здесь, в городке Остдюнкерке на границе Бельгии и Франции, эта традиция уцелела. Сейчас ее продолжают всего 15 рыбаков.

Доминик — один из них. Ему чуть меньше 30. У него глаза цвета моря, мозолистые ладони и обветренное лицо. Несколько раз в неделю с марта по ноябрь Доминик вместе с другими рыбаками запрягают лошадей и отправляются в море за мелкими креветками. Сегодня как раз такой день.

Доминик громко свистит — и едва различимые точки на поле устремляются в нашу сторону. Табун из двух десятков лошадей несется к нам, и кажется, что ограда из тонкой проволоки его не остановит. Но в паре метров от нас они тормозят и послушно ждут дальнейших указаний хозяина. На рыбалку отправятся лишь избранные.

— Из лошадей подходят только брабансоны. Эту породу вывели в Бельгии, — объясняет Доминик. — Такие лошади не боятся волн и холода и могут бродить по пояс в воде несколько часов подряд. А весной и осенью море здесь не прогревается выше десяти градусов.

Эти массивные тяжеловозы с мохнатыми ногами напоминают советских тяжеловозов — крупнейшую в России породу лошадей. И это не случайно. Оказывается, выносливых брабансонов специально доставляли в СССР и скрещивали с потомками битюгов, чтобы вывести новую породу.

Доминик заводит лошадей в конюшню и выбирает помощников на сегодня. С нами пойдут черный Джонни и светлый Эдвард.

— Джонни — мой конь, — говорит Доминик. — А Эдвард — моего друга Питера. Мы с ним вместе рыбачим с детства. Нас этому учил мой отец.

Друзья детства запрягают лошадей, собирают в большую телегу сети, корзины и сменную одежду.

— Нам пора, — командует Доминик. — Надо начать рыбалку за два часа до отлива. А закончить через час после малой воды. Одевайтесь теплее — в море проведем два-три часа.  

Эдвард неторопливо тянет нашу повозку. Вместе со мной в телеге сидит Питер. Так мы будем ехать пять километров, пока не окажемся у моря. Мимо проносятся машины и мопеды, но лошадь не боится. Следом черногривый Джонни тянет повозку с Домиником и его отцом. По пути к нам присоединяются другие рыбаки. Процессия разрастается до десяти повозок.

— Как вам удалось сохранить промысел? — спрашиваю я Питера.

— Вообще, еще лет семьдесят назад в Остдюнкерке было всего три рыбака. И тогда муниципальные власти забили тревогу и стали выплачивать ловцам пособие. Сейчас мы получаем деньги за летнюю рыбалку. В это время море теплое, и креветки уплывают на глубину. Улова нет. Но есть туристы. Для них мы и выходим в море. За такую показательную рыбалку — а их бывает 20 за сезон — каждый из нас получает 100 евро. Две летние рыбалки кормят жеребца целый месяц. Это сильно помогает. Но все равно не многие сейчас готовы и дальше выходить в море. Все-таки это отнимает много сил и времени.

— А почему тогда вы это делаете?

— Знаете, стоит раз попробовать — и ты уже не можешь остановиться. Я уже давно живу в другом городе, преподаю в школе французский. Но обязательно приезжаю в родной Остдюнкерке, чтобы порыбачить. Вот родится сын — буду брать его с собой.

Тем временем наш караван останавливается у пляжа напротив памятника рыбакам на лошадях. Здесь ловцы переодеваются в форменную одежду — желтые штаны и куртку из непромокаемой прорезиненной ткани. Говорят, яркие цвета отпугивают морских тварей и притягивают ясную погоду. Насчет второго есть сомнения.

— На самом деле, желтый цвет хорошо виден издалека. Даже когда над морем нависает туман, что здесь бывает частенько, — рассказывает Доминик. — А резиновые сапоги спасают от морских дракончиков. Эти маленькие рыбки с ядовитыми шипами прячутся в песке. Если наступишь, нога будет болеть несколько дней.

По обе стороны седла Доминик навешивает огромные плетеные корзины. К стремени крепит стропы — они будут тянуть две доски, к которым приделана сеть.

— Доски разводят сеть в разные стороны, не давая спутаться. А еще они выполняют роль плуга — вспахивают песчаное дно, в котором зарываются креветки, — объясняет Доминик. — К неводу крепится цепь. При движении она создает вибрации воды. Креветки выскакивают из песка — и попадают прямиком в сеть.

Оставив повозки на берегу, рыбаки садятся верхом на лошадей и медленно направляются в воду. Море здесь мелкое, поэтому ловцы уходят далеко. Желтые фигурки рыбаков мелькают теперь там, где вода сливается с линией горизонта.

Где-то через полтора часа группа в ярких костюмах возвращается на берег. Доминик вытягивает невод — сегодня улов скромный: лишь несколько креветок, мелкие рыбки и крабы. В удачный сезон сети наполняются быстро, тогда рыбаки возвращаются на берег, чтобы пересыпать креветки в корзины, и снова отправляются в море. Так делают несколько ходок до тех пор, пока не поднимется вода либо пока не наполнят корзины доверху. Обычно рыбак вылавливает по 8–10 килограммов креветок, а в удачный день в корзины набивается до 20 килограммов.

— У нас есть давняя традиция, — говорит Доминик. — После каждой рыбалки мы согреваемся либо пивом, либо кофе. Вот в этом кафе на пляже заказываем напитки и распиваем прямо возле повозок.

Официант приносит Доминику бокал с пенным. Пока мужчины болтают, лошади отдыхают. Да и рыбакам передышка не помешает, ведь их ждет много дел: нужно расседлать лошадей, перебрать и обработать улов. Из крошечных североморских креветок здесь делают крокеты, а это занятие на несколько часов.

— Готовые крокеты я замораживаю и продаю, — продолжает Доминик. — Одной рыбалкой сейчас не проживешь. Я вожу на лошадях туристов и молодоженов. А еще подковываю коней. Из-за соленой воды животное надо «переобувать» каждые пять-шесть недель. Мы все здесь дополнительно занимаемся еще каким-то бизнесом. Это позволяет нам и дальше делать то, что мы по-настоящему любим. Море, лошади, соленый ветер в лицо — я не знаю ничего лучше.

Ловцы уже давно уехали домой. Набережная опустела. Приезжие разошлись отогреваться в отели и кафе, которые тянутся вдоль берега бесконечной линией. С началом штормов все эти заведения захлопывают свои двери. А рыбаки выходят в море. Как это делали их предки. Прошли сотни лет, а ничего не поменялось. Просто у фламандцев такая сильная любовь к морю, лошадям и своим традициям.

Автор: Наталья Майборода