На ощупь

Недавно я узнал о появлении в музеях изобразительных искусств экспонатов для слепых.
Скульптура и живопись.
Скульптуру могу представить, а вот живопись.
Сразу скажу, ничего особенного — слепым просто предлагается пощупать гипсовые рельефы, повторяющие фрагменты картин или целые полотна.

Когда до меня все это дошло, я, признаюсь, оживился.
Вспомнил одну картину.
В детстве ее увидел и всё, мой тип, как говорится сформировался.
Картина называется «Похищение дочерей Левкиппа», автор — Рубенс.
Картину эту трудно не заметить, «Википедия» пишет про нее так: «Сильными, мускулистыми руками юноши подхватывают нагих женщин, чтобы посадить их на коней. В отчаянии и испуге дочери царя обращают взоры к небу, как бы ища у богов спасения. На шеях взвившихся коней повисли маленькие веселые амуры». 

Описание передает суть весьма деликатно. На деле два здоровых дядьки закидывают на коней двух белых голых женщин.
Двух белых голых женщины.
Две белые беспомощные голые женщины.
Две белые женщины голые, да еще и беспомощные.
С детства мечтаю к ним прикоснуться.
Пощупать.
Не дядек. Не коней. Женщин.
Ищу буквально на ощупь. Иногда нахожу похожих, но мечтаю все равно о тех, с картины.

Узнав об экспонатах для слепых, я потерял покой. Вот бы поскорее сделали «Похищение дочерей Левкиппа». Я бы тотчас туда поехал, отстоял бы очередь и щупал, щупал.

Живо все себе представив, я стал интересоваться, как перед сватовством, кто такие этот Левкипп, его дочери и сами похитители.
Левкипп оказался обыкновенным царем. Разве что древне-греческим. Самым любопытным фактом его биографии является, на мой взгляд, имя его отца — Эбал.
И вот дочерей Левкиппа Эбаловича похитили.
Кто?
Сыновья Зевса и Леды.
Происхождение последних тоже небезынтересно.
Зевс, очарованный красотой Леды, обратился в лебедя и овладел ею. Леда решила сохранить беременность и снесла три яйца.
Вы спросите, кто вылупился?
Вылупились упомянутые похитители, Кастор и Полидевк, а так же Елена. Елену мы знаем, как прекраснейшую из женщин, из-за которой разразилась Троянская война.
В общем, среди родни похитителей тоже есть кого пощупать. 

Если ваше зрение в порядке, то ради чистоты эксперимента щупайте с закрытыми глазами.
Закрыл и щупаешь.
Но с закрытыми чего только не нащупаешь.
Особенно, если щупаешь «Похищение дочерей Левкиппа».
Одни только Кастор с Полидевком чего стоят.
Плюс кони.
Плюс веселые амуры.
Я конечно люблю живопись, но эти кони.
Неизвестно, что нащупаешь.
Пришел в музей насладиться прекрасным и нащупал.

Уверен, что выставки Рубенса для незрячих будут очень популярны.
Например, на Кавказе.
Подозреваю, мы недооцениваем процент незрячего мужского населения Южного федерального округа.

Однако я слишком увлекся любимым сюжетом. Наверняка найдется множество желающих пощупать «Бурлаков на Волге». Ах эти бурлаки… 

В музеях станет веселее. Появятся разнообразные тарифы: смотреть можно по базовому, а щупать — за дополнительный взнос. А с аудиогидом, чтобы вот эти вот дочери Левкиппа еще и повизгивали прямо в уши, с аудиогидом дороже.

С появлением тактильных экспонатов многое изменится.
Сколько сомнительных мечтаний можно будет реализовать, не подвергая опасности живых людей.
Все желающие смогут вволю трогать подростков и даже детей.
И даже детей с крылышками.
Даже инвалидов и чудовищ.
Даже святых.
Даже богов.
Выстроятся очереди к распятиям и Святым Семействам.
А как ещё узреть их, если глаза не видят?
Только ручками.
Сколько страстей найдут выход, скольких преступлений можно будет избежать. 

Помимо чувств верующих, несовершеннолетних амуров и прочих деликатных нюансов, есть вопросы чисто философские – например, неоконченные картины.
Гении часто бросали работу незавершенной.
На ум приходят два полотна Микеланджело из лондонской национальной галереи.
Коснулся, допустим, ты тела Спасителя, а рядом пусто.
Для зрячих, это просто незаполненный красками холст, а для слепых?
Как на гипсовой модели передать незаконченность?
Даже жутко делается от мысли, если представить, что рука нащупывает абсолютную пустоту. Фрагмент, на который у творца не хватило времени и настроения. Кусок, за который творцу не заплатили. 

Недавно я щупал натюрморт. Виноград, яблоки.
На картине сочные, на ощупь — бездушная имитация да ещё и захватанная, липнет, как давно не мытый электрический выключатель.
Вот бы настоящие фрукты выкладывали.
Пора вызволить искусство из золотых рам.
Пусть гости музея отведают с блюд, отопьют из графинов, примут участие в битвах, понежатся в жарких объятиях.

Однажды мы сможем оказаться внутри картин.
Сможем закинуть на коней дочерей Левкиппа или, наоборот, подвергнуться похищению, сами воздвигнем на Голгофе распятие и сами же умрём на кресте.
Умрем, а затем воскреснем.

Что у нас осталось?
Ну конечно, «Черный квадрат»!
Но чего там щупать?
Стол у себя дома пощупай. Вот тебе и черный квадрат.
Там и с открытыми глазами ничего не видно.
Перед «Чёрным квадратом» всегда топчутся те, кто вглядывается в трещины краски, ищут смысл в этих кракелюрах.
Трогательно мы устроены: перед нами простая и ясная вещь, а мы трещинки изучаем.
Раньше в каждой избе висели иконы. Для сохранности их покрывали олифой.
Олифа была дешёвой и быстро темнела. На нее налипала пыль и копоть.
В каждой русской избе висели черные квадраты и ни у кого они не вызывали сомнений, все знали, там бог.
Там дочери царя Левкиппа, их похитители, кони и амуры. Там натюрморты и пейзажи, великие битвы и ничтожные поступки. А мы всё шарим и шарим, налетам на углы, шарахаемся от стенки к стенке, не понимая своей слепоты. А глаза у нас раскрыты и глаза наши зрячи, и весь мир перед нами прост и отчетлив.