Устойчивый дизайн в неустойчивом мире. Как архитектура помогает решать социальные проблемы
Ɔ. CatalyticAction — в переводе «катализирующее действие» — необычное название для архитектурного бюро. Почему вы его выбрали?
Рикардо: Оно отражает суть того, что мы делаем. Бюро занимается разработкой архитектурных проектов и строительством, но наша цель — не просто возвести очередное здание, а расширить права и возможности местных сообществ. В нашем случае дизайн проекта — это больше, чем набор чертежей и готовых архитектурных решений. Наш выбор как архитекторов служит катализатором социальных изменений, перемен в лучшую сторону. Самый простой пример — выбор тех или иных материалов при разработке проекта. Мы стараемся закупать строительные материалы у местного бизнеса. Тем самым мы помогаем этому бизнесу развиваться
Ɔ. Вы говорите об экономической стороне вопроса. Может ли выбор строительного материала напрямую влиять на социальную сферу?
Джоан: Конечно. Мы можем выбрать материал, использование которого потенциально может расширить возможности тех, чьи права ущемляют. Приведу пример. Когда мы строили школу для сирийских беженцев в Ливане, перед нами стал вопрос о выборе изоляционного материала. Эта школа расположена в сельскохозяйственном районе, где летом сухо и жарко, а зимой холодно, иногда даже выпадает снег. Нужно было сделать так, чтобы в здании всегда поддерживалась комфортная температура.
Мы решили использовать в качестве изоляционного материала овечью шерсть — традиционный материал для этого региона. Местные женщины знали, как с ней работать и как ее очищать. Мы, в свою очередь, придумали способ пропитки, чтобы защитить шерсть от насекомых, и наняли местных женщин, чтобы они изготавливали изоляционный материал для школы.
Ɔ. Вы проводите какие-то исследования перед тем, как начать проект?
Рикардо: Мы разработали универсальную схему из трех этапов. Первый — вовлеченное проектирование (participatory planning). На этом этапе мы формируем фокус-группу и выясняем, какие ценности разделяют представители местного сообщества и какие у них потребности. Количество участников и состав фокус-группы может варьироваться в зависимости от проекта — здесь нет каких-то четких критериев.
Следующий этап — устойчивый дизайн (sustainable design). Здесь мы ищем технологические решения, которые помогут удовлетворить нужды людей. Эти решения мы опять же обсуждаем с местными. Архитектор, который приходит делать проект, может навязать свое собственное понимание, но такой проект будет выпадать из культурного контекста, а значит, он не будет востребован.
Джоан: По завершении этих этапов у нас есть, по сути, дорожная карта. И мы приступаем к третьему этапу — совместному строительству. Еще один важный момент: хотя мы и выделяем три этапа, это не значит, что мы не можем вернуться на шаг назад. Иногда уже в процессе строительства мы узнаем что-то новое о быте местных, потому что мы полностью погружаемся в контекст. Тогда мы вносим коррективы в первоначальный план. Это напоминает процесс непрерывного обучения.
Ɔ. Вы лично руководите строительными работами?
Джоан: Мы не просто руководим, мы строим вместе с сообществами, которым помогаем. Даже больше — мы живем вместе с ними. Например, когда мы строили школу в Ливане, мы провели четыре месяца в поселении для беженцев. Дизайн — это важная часть, но есть и другая — человеческие отношения и личные истории. И зачастую они оказываются важнее.
Ɔ. Какая история вам запомнилась больше всего?
Джоан: Очень трудно выбрать самую яркую — их просто невозможно сравнивать. Расскажу историю девочки, которая участвовала в разработке нашего первого проекта — детской площадки «Ибтасем» в Ливане — в переводе с арабского «улыбка». На этапе совместного проектирования мы попросили детей нарисовать, как они представляют себе детскую площадку, на которой они хотели бы играть. Одна девочка нарисовала, как она играет в баскетбол на школьной площадке. Мы разработали дизайн проекта, предусмотрев в том числе и баскетбольную площадку. На этапе строительства дети тоже захотели нам помогать: мы предложили им разрисовывать площадку. Девочка, которая мечтала играть в баскетбол, тоже приходила помогать. А потом, когда все было готово, мы видели, как она на ней играет. Получается, наш проект помог осуществить детскую мечту. Всего за несколько месяцев то, что она себе воображала, стало реальностью.
Ɔ. То, что вы делаете, звучит вдохновляюще. Но ведь проблема беженцев и мигрантов напрямую не связана с архитектурой. Разве технического решения достаточно, чтобы помочь этим людям?
Рикардо: Конечно, архитектура не поможет мигрантам решить проблемы, связанные с их правовым статусом. Но что касается культурного аспекта проблемы, вопроса их интеграции в общество — здесь архитектура может быть полезна. Сам процесс строительства может влиять на то, как люди воспринимают окружающий мир. Обычно люди не останавливаются на достигнутом: они продолжают улучшать общественные пространства в своих районах уже самостоятельно. Потому что понимают, что им это под силу. Кроме того, мы сотрудничаем с другими организациями, реализующими культурные программы на базе пространств, которые мы спроектировали.
Ɔ. Архитектура должна быть вне политики?
Джоан: Я бы сказала, что архитектура — это тоже сектор политики. Это высказывание, которое касается всего общества. А значит, оно политическое.
Беседовала Ксения Праведная