Недореализованные. «Страшно повторять свои ошибки. И совершать новые ошибки, которых не понимаешь»

Я считаю проблему недореализованности 40–50-летних большой потерей российской экономики. Резкая технологическая турбулентность выкинула на рынок труда огромное количество умных, дееспособных еще лет двадцать пять, но уже «устаревших» людей. Свою роль сыграло время — было «не до мечт», а потому сейчас в профессии много «сбитых летчиков», которые стартанули не там, где были талантливы. В Европе решают эту проблему через переобучение или институт советников-менторов. У нас другая атмосфера — списать человека проще, чем помочь.

С сентября стартует большой проект «Недореализованные». Это несколько десятков историй разных людей за 40: успешных и не очень, звезд и не очень. В конце каждой — план реальной «альтернативной карьеры»: что они могут сделать сейчас, чтобы получить профессию, которую хотят. 

За истории отвечает журналист Иван Сурвилло, рекомендации по альтернативной карьере даю я.

Если вы хотите принять участие в проекте, напишите на alena@vladimirskaya.com — и Иван с вами свяжется. Нас интересуют истории успешной смены карьеры (совсем не обязательно звездной) и ощущение недореализованности — в этом случае мы будем помогать выбираться.

Первая часть. История программиста Ивана Дембицкого

Вторая часть. История дизайнера Алены Власовой

Третья часть. История Татьяны, которая с нулевых ищет свое призвание

После школы я работала в газете секретаршей. Но не тупо выполняла свои обязанности, а старалась творчески влезать во все. Как теперь понимаю, таких люди называют сканерами. Проработала год, после этого поступила в пед. 

Перед этим я успела съездить в Москву — сдавать экзамены в театральные училища: в Щепку, Щукинское и ГИТИС. Никуда не прошла, не допустили до экзаменов. Это был удар — нужно было возвращаться в Новосибирск. Казалось, что каждый смотрит на меня и говорит: «Ну, блин…» 

Когда я приехала в Новосибирск, попробовала подать документы в музыкальное училище на вокал. Тоже не приняли. Помню, когда объявляли оценки — двойка была у меня одной. 

Потом в Томск ездила поступать в университет и тоже конкретно завалила экзамены. Было большое желание уехать из дома, но не получилось.

Я смирилась и поступила в пединститут, чтобы родители успокоились. Играла во всевозможных капустниках университетских и попала в КВН, стала, как мне казалось, мегазнаменитой после первой игры. 

Быть в институте заводилой и ответственной за культмассовый сектор мне очень нравилось. А вот сдавать политэкономию совсем не нравилось, она сильно отравляла мне жизнь. И я ушла из института — смысла в учебе не видела.

Смысл тогда видела в общении, в интересных людях, в понимании того, что есть интересная жизнь и туда хочется. 

Смысл жизни в молодости был в стремлении. Как писал Михаил Михайлович Жванецкий: «Процесс — это жизнь. А результат — это смерть». Когда ты понимаешь, что еще чуть-чуть выше, чуть-чуть круче, этот похвалил, тут заметили, здесь самой понравилось... Тогда был рост, который очень вдохновлял.

Сейчас тоже очень хочется роста. В профессии я добилась карьерного пика, и уход из ящика был для меня не суперстрашным. Вести абы какую передачу, чтобы быть на телеке, было не интересно. Я сейчас смотрю на моих дружбанов — ведут церемонии, программы бессмысленные... Смысла на телеке не стало вообще — сплошная пропаганда и веселуха... 

Последнее время вдохновляет слоган «Жизнь со смыслом». Об этом после пятидесяти начинаешь думать. Наверное, это связано с тем, что сил у тебя уже не так много, как в молодости. Когда молодой: «А, какая разница, прет и отлично». А сейчас каждый раз, когда вкладываешь силы, думаешь: «Что мне это принесет взамен?» Силы-то не бесконечны. 

Сначала помогла благотворительность. Кто говорит, что благотворительность исключительно про «вкладываешь и ничего не получаешь», — не верьте. На самом деле очень много получаешь. Например, ощущение: «Я молодец». Не от того, что сделал доброе дело, всем рассказал и тебя хвалят. Это внутренняя мотивационная штука: не фига в кармане, а роза. 

Еще с возрастом начинаешь понимать, что чему-то можешь научить других. Любой человек после пятидесяти может чему-то научить, потому что он прожил уникальный опыт. Опыт — сын ошибок трудных, как правильно замечено классиком. Бог нас все-таки создавал, чтобы мы как-то себя приумножили и прожили жизнь не зря. Чтобы зайти в одной точке, а выйти на гораздо более высокой ступени. 

Любой человек после пятидесяти может быть мастером в чем-то. Я, наверное, тоже мастер. В этом очень сложно признаться, и еще сложнее понять в чем.

Если честно, нахожусь в тупике. Я не вижу, в чем очевидно превосхожу других. Либо боюсь себе в этом признаться по каким-то причинам. Надо же, чтобы было что-то выдающееся, соразмерное моему масштабу: «Вот — Татьяна Лазарева…»

Я совершенно не понимаю, как мне теперь жить. Татьяной Лазаревой, которую все знают? Но что-то она ничего не делает в том амплуа, в котором была всю жизнь. Начинать взращивать другую Татьяну Лазареву? Стараюсь взращивать. 

Сейчас же две карьеры за жизнь точно можно сделать и в обеих подняться до пика. Но начать вторую гораздо сложнее. Очень страшно: «Вдруг не то, вдруг ошибся, вдруг разочаруешься, вдруг разочаруешь других, вдруг не получится?» А времени то уже не так много, и сил не так много. 

Наверное, нужно было раньше понимать это и откладывать себе денег на рестартинг. Чтобы был начальный капитал...

Вообще, выбор делать в моем возрасте очень сложно. Он влечет за собой изменения в жизни, а за 30 лет сильно привыкаешь ко всему, и ставки велики. Думаешь: «Не хочется ошибаться». Сложно очень самому себе делать больно, ковырять раны, признаваться себе в чем-то, что не очень нравится.

Очень страшно совершать одну и ту же ошибку. Это значит, что первая ошибка не превратилась в опыт и ты ничего не усвоил. Еще страшно совершать новые ошибки, которых ты не понимаешь... Хочется поддержки и гарантий.

Хотя все равно нужно идти дальше. Если ты хочешь двигаться вперед и что-то делать, то, блин, придется что-то делать и принимать решения. 

Часто говорят: «У тебя же имя. Открываешь телевизионную или ютуб-школу, и все — бабки потекли рекой». Но такое мнение мне кажется очень узким. Хороший вопрос, который задаю многим сверстникам: «Кем ты будешь, когда вырастешь?» Я пока не понимаю про себя. 

Всю жизнь радовалась, что у меня проекты возникали сразу. Как только заканчивался один, появлялся другой. Судьба предоставляла шансы, людей, ситуации, и я пользовалась: «О, КВН — отлично. Телевидение — отлично. Ребенка родить — отлично». 

Сейчас мне по-прежнему что-то предлагается, но я могу сказать «нет». Понимаю, что нужно самой выстраивать стратегию жизни и разрешать людям в ней участвовать. 

Есть у меня несколько подозрений, в какую сторону могу двигаться, но не могу выбрать что-то одно. Мне нравится с детьми общаться, но сказать, что я готова открыть школу, не могу. Была идея открыть фонд благотворительный, но совершенно не знаю, как этим заниматься, с какой стороны взяться и не обречено ли это на провал... 

Штука в том, что когда тебе кто-то что-то предлагает и ты соглашаешься, то это не твоя ответственность немножко. Ты просто отвечаешь за качественное выполнение части работы. А когда предлагаешь что-то и стратегия вся в башке, то отвечаешь за все. Сил на это у меня нет. Фиг его знает почему. Подтрушиваю брать ответственность целиком. Не готова еще.

Вообще, хочется помогать людям и делиться с ними своим накопленным опытом. Общаться с умными людьми и видеть результаты своей деятельности. 

Когда мне будет девяносто лет, хочу быть мудрой и ироничной старухой, к которой приходят люди и говорят: «Посоветуйте нам что-нибудь. Дайте нам своей мудрости, черепаха Тортилла».

Когда ты — имя и супервеличина, жизнь предъявляет к тебе совершенно другие требования, забывая, что ты — обычный нормальный человек, у которого бывают кризисы, разочарования, удачные и неудачные проекты. 

У Татьяны два кризиса: людей после 50, у которых главный стимул — отдавать, и кризис роста: ты в профессии растешь, а она по уровню падает. На вершине в какой-то момент понимаешь, что выше уже не будет, что предел нашего телевидения очень низкий, и проклятие кириллицы не позволяет делать что-то на уровне мировых проектов. Сам формат современного телевидения не дает умных форматов, которые были бы интересны людям уровня Татьяны.

Татьяне, по уму, надо свою хорошую онлайн-школу телевидения или  благотворительных проектов, в которых Татьяна тоже сильна. Школа позволит ей работать удаленно, в том формате, в котором удобно, и регулировать режим так, как удобно. 

Действительно, одной начинать сложно, особенно девушке, особенно когда ты всегда был в паре и над тобой стояли сильные продюсеры, которые тебя защищали. Нормально, что у Татьяны не развился навык начинать. Понятно, что Танин уровень и имя соберут к ней учеников. Но подходить к этой истории, когда ты сам опасаешься и не умеешь быть первым, тяжело. Татьяне надо найти качественного партнера, который заберет на себя все вопросы, связанные с operation: деньги, налоговые, договоры и прочие юридические вещи. Как только такой партнер появится, Татьяне перестанет быть страшно и захочется проекта. 

Я не думаю, что найти такого партнера сложно: хорошие продюсерские студии и индивидуальные продюсеры с радостью бы взялись за проект Татьяны, потому что, очевидно, в нем есть деньги, слава и медийность. Другой вопрос, что партнера надо качественно найти, и тут я советую Татьяне прийти ко мне, я ей помогу это сделать, потому что мне хочется таким людям помогать.

Подготовил Иван Сурвилло