«Внимание — лучшая форма защиты». Эксперты о приговорах по «московскому делу»

Михаил Конев, политик, автор телеграм-канала «Ход Конева»:

Я далеко не во всем разделяю позицию Егора Жукова, но, на мой взгляд, он не совершал никакого преступления. Да, Жуков говорил вещи, которые находятся на грани закона и раздражают представителей действующей власти. Но эту грань он все-таки не переходил. 

Ситуация с приговорами другим обвиняемым понятнее с юридической стороны. По действующему законодательству — я сейчас не говорю о том, плохое оно или хорошее, — нельзя толкать представителей полиции и дергать их за бронежилеты. Но у закона, как известно, есть не только буква, но еще и дух, согласно которому наказание должно было соразмерным преступлению. Ни один из полицейских не испытал физической боли и не имеет претензий к обвиняемым. 

Преступление — это действие, которое представляет опасность для общества. Это его обязательный признак. Резонанс вокруг «московского дела» наводит на мысль, что этого признака здесь нет. Общество не просто не чувствует себя в опасности, а наоборот, поддерживает обвиняемых. И это — проявление гражданского общества. Люди заступаются за своих, и это сыграло большую роль. Без этой поддержки приговоры могли бы быть гораздо жестче. Мне бы очень хотелось, чтобы люди в нашей стране всегда заступались за тех, кого неправосудно привлекают к ответственности.

Кирилл Мартынов, редактор отдела политики «Новой газеты»:

Российская судебная система считает для себя невозможным, оскорбительным и противоестественным выносить оправдательные приговоры. Это бесперебойная машина, которая производит обвинительные приговоры. Если находится какой-то «умник», который «лезет» с оправдательными приговорами, его выдавливают из системы, потому что он ставит под сомнение работу следователей и прокуроров. 

Этот процесс вполне мог бы стать пособием по фальсификации уголовных дел в суде. Дело Жукова дает нам понимание того, на чем строится «московское дело» и в целом политическое преследование инакомыслящих в современной России. Даже если защита Егора Жукова будет обжаловать приговор, скорее всего, суд оставит его без изменений. Егор также имеет право также обратиться в Европейский суд по правам человека, и я уверен, что тот признает действия российских властей незаконными.

Люди, которые пришли поддержать сегодня Жукова, а это в основном студенты, воспринимают процесс как личную историю, потому что это могло произойти с каждым из них. И этот опыт поможет им понять, как они относятся к российскому государству.

Думаю, что после этого дела участие в политике и интерес к ней среди молодежи вырастет, а сам Егор, несмотря на приговор, останется со страной и людьми, которые его поддержали, когда скандировали его имя, кричали, что его дело правое и Россия будет свободна.

Дмитрий Гудков, лидер «Партии перемен»:

С одной стороны, мы все выдохнули, когда узнали, что нет реального срока у Жукова. С другой стороны, радоваться нечему — мы пробили новое дно. Теперь любое слово против власти могут назвать экстремизмом и дать условный или даже реальный срок. 

Дело Егора Жукова — это самый резонансный процесс из всех четырех дел. Слава Богу, Егора удалось отбить. После оглашения приговора Жукову, я подумал, что вся эта людоедская система еще выместит зло на остальных ребятах, ‎которые ждали суда. Да, общественное давление работает, но все равно приговор вынесли обвинительный.

Условный срок показывает, что доказательства вины нет. Но система не может пойти на попятную. Для нее это значило бы признать, что Жукова просто так  обвинили в преступлении, которое он не совершал, и держали под домашним арестом.

Жуков стал символом молодежного протеста, это факт. Он стал новым политическим лидером. И сейчас важно это удержать. Ему запретили участвовать в выборах, вести свой блог, ограничили пространство его политической деятельности. Наверное, власти делают ставку на то, что общество забудет своих героев, как это обычно бывает. Наша задача сделать так, чтобы про Жукова не забыли, чтобы он продолжал заниматься политикой, несмотря на все ограничения. Мы уже думаем, как это можно сделать. Когда мы выдвигали кандидатуру Жукова в Мосгордуму, я сказал, что это будущая политическая звезда. Я не думал, что это произойдет так быстро. Егору 21 год, он точно доживет до краха режима, и власть еще много раз пожалеет, что она так несправедливо обошлась с ним и с другими участниками московского протеста. 

Константин Эггерт, политический обозреватель Deutsche Welle:

Система споткнулась, в этот раз о молодого 21-летнего парня и о ту поддержку, которую ему оказали его ровесники и публичные люди. Если бы не все это, приговор мог быть куда более жестким. Зная, как эта система работает, можно предположить, что и другие сегодняшние «мягкие» приговоры — результат слаженной работы всего общества. Это свидетельство того, что у власти есть некоторая «нервозность» перед массовыми и устойчивыми проявлениями общественного протеста. 

Внимание — лучшая форма защиты. Но эта система воспринимает любое смягчение наказания под давлением как собственную слабость. А эта власть не любит показывать слабость, поэтому попытки посадить таких людей, как Егор Жуков, не прекратятся.

Меня очень впечатлило последнее слово Егора, потому что он обратил внимание на важные элементы жизни нации. Он говорил о ценностях, о том, что такое «гражданин» и «гражданственность»; создал стройную концепцию того, как должен вести себя человек. В России право на такие высказывания раньше было только у Кремля и, конкретно, у Владимира Путина. Он за свои 20 лет правления сформулировал противоположную идею, что главная ценность России — это государство, которому нужно подчиняться, понимать и принимать его политику, а если нужно, то и умереть. 

Я не видел и не ощущал даже среди наиболее активных и видных деятелей оппозиции желания и способности бросить вызов нынешнему политическому режиму именно на этом уровне. Критически настроенное общество в России ощущает потребность в оппозиции, которая смотрит на свою деятельность не только с менеджерских позиций (сколько волонтеров и подписей они собрали). Людям нужна оппозиция, которая может выразить какие-то общие идеи, объяснить, ради чего в России стоит жить. Речь Жукова означает, что в обществе есть запрос на высокое, есть запрос на большие идеи, потому что Россия великая страна. И добиться изменений, говоря только то, что вокруг все всё сперли, условно говоря, невозможно. Я не говорю, что не нужно бороться с жуликами — это необходимое, но недостаточное условие для изменения страны.

Дмитрий Орешкин, политолог: 

Условный срок в переводе на реалии современного юридического языка означает, что Жуков оправдан, что судья не видит в его действиях состава преступления. Но поскольку судья принадлежит к вертикали власти, он не может нарушить корпоративную этику — подставить следственные органы, создать опасную иллюзию у граждан, что с властью можно судиться и получить оправдание. Поэтому судья выносит такое решение, которое в терминах де-факто действующих юридических практик означает, что он его оправдывает, но так, чтобы не подставить следователей.

У нас нет разделения властей, у нас одна власть. Следователи, прокуроры, судьи — все они играют за одну команду. Все они обязаны соблюдать формальные и неформальные правила. Иначе они вылетят из этой вертикали с треском. И судья, и следователь, и полицейский. Поэтому все подчиняются правилу: не подставлять свою корпорацию.

Александр Соловьев, председатель московского отделения «Партии перемен»:

Да, мы радуемся условному, да, это ненормально, что ему вообще дали срок, но в стране, где сажают за правду, условный срок превратили в нечто сродни освобождению. Несмотря на запрет Жукову вести блог, своими действиями они уже превратили Егора в очень популярного политика. И таких будет становиться только больше. Особенно я рад за родителей Егора, лучи поддержки им и поздравления! (Оригинал)

Маргарита Симоньян, главный редактор телеканала RT:

Поэту Есенину делают биографию. Вот что я думаю.

Подготовили Ксения Праведная, Александра Савченко, Никита Павлюк-Павлюченко