Александр Дворкин: Унесенный Эрманом. Какая книга заставила священника Усатова отречься от веры

В Страстную среду, 15 апреля, на «Снобе» появилась статья бывшего клирика Ростовской и Новочеркасской епархии РПЦ Александра Усатова «“Церковь разговаривает сама с собой”. Монолог священника, отказавшегося от сана». О том, что этот священник оставил сан и отрекся от веры, я узнал примерно за неделю до того. Известие меня весьма огорчило. 

Много лет назад протоиерей Александр Усатов был моим дипломником. Защитил весьма достойный диплом по «Альфа-курсу» — одному из неопятидесятнических методов вербовки. Я запомнил тогдашнего молодого священника как спокойного, вдумчивого и внимательного человека. 

Через некоторое время он сообщил мне о своих проблемах со здоровьем, которые вынуждали его отойти от активной деятельности. Потом, слава Богу, болезнь вроде отступила, но к сектоведению (и к миссионерству в целом) он не стал возвращаться: сказал, что его больше интересует теперь религиозное образование. На этом мои профессиональные контакты с ним прервались, но время от времени я получал какие-то сообщения от него и новости о его деятельности. 

Последняя новость о его отказе от священства и от веры пришла совершенно неожиданно. Тем более неожиданными стали слова Александра Усатова о том, что решающее влияние на него (в числе прочих) оказали книги американского библеиста Барта Эрмана. В довольно уже давнее время одно российское издательство раздумывало о переводе на русский и публикации одной из книг Эрмана и заказало мне внутреннюю рецензию. Я прочел книгу, написал отзыв и только потом стал наводить справки об Эрмане — бывшем баптисте, утратившем веру и с тех пор пытающемся доказать всему миру, что он прав, а христианство является очень неряшливо и неумело сделанным фейком.

Повторю, когда я читал книгу Эрмана, я ничего этого не знал, и мой отзыв был непосредственной реакцией на сам текст. Возможно, сейчас настало время его опубликовать.

Bart D. Ehrman,

LOST CHRISTIANITIES: The Battle for Scripture and the Faiths We Never Knew.

Oxford University Press, 2003

«Утерянные христианства: битва за Писание и веры, которых мы никогда не знали»

Отзыв

Книгу подразумевается читать с ее спутником — собранием текстов под редакцией автора — Lost Scriptures: Books That Did Not Make It into the New Testament (Утерянные Писания: книги, которым не удалось попасть в Новый Завет»). Без второй она очевидно не самодостаточна.

Жанр сочинения не определен. Книга позиционируется как научное издание, но в действительности ее трудно назвать даже научно-популярной. Скорее, это чрезмерно популяризированные идеологемы, представленные в виде откровений «научного мира» для простого малосведущего человека. В ходе повествования автор неоднократно прямым текстом говорит, что то или иное положение «простым, непосвященным людям» (laymen), к которым он относится с откровенной снисходительностью, понять невозможно, это поймут только ученые (scholars), так что он объясняет все необходимое на доступном уровне, а остальное нужно принимать на веру. Звучит это примерно так: «Ну, вот это я вам расскажу попроще, чтобы вы поняли, а это объяснять уже смысла нет — все равно не поймете. Лучше уж поверьте ученым на слово».

Позицию автора можно обозначить, как «неогностическую»: он убежден, что лишь ученые могут знать истину. Себя он, разумеется, он относит в этим «ученым». В данном случае, лишь ученые могут представлять себе, чему именно учил «настоящий» Иисус и какие древние тексты являются подлинными, а какие — нет. 

Во всех сколько-нибудь спорных случаях, презумпция истины безоговорочно вручается «ученым», причем часто даже не уточняется, кто они: «Ученые решили», «Ученые знают» и все тут. Очевидно, «учеными» считаются только единомышленники самого Барта Эрмана. Многочисленные другие точки зрения, противоположные его собственной, Эрман либо игнорирует, либо априорно отвергает.

Надо думать, книга рассчитана на мало что знающего «среднего американца», получившего среднеамериканское образование и имеющего среднеамериканские политкорректные предрассудки. Язык — крайне развязный, опошленный с примерами опять же понятными и доступными «среднему американцу» (бейсбол, американский футбол, бокс и т. д.). Очевидно, с точки зрения автора — это единственно доступные примеры и аналогии для «непосвященных». На какой-нибудь литературный пример они уже не потянут.

Книга написана с откровенно противохристианских и антицерковных позиций. 

Автор уверен, что древняя христианская Церковь не сохранила учения Христа, который был не более чем одним из еврейских апокалиптических пророков нового тысячелетия  см. название другой книги того же автора «Jesus, Apocalyptic Prophet of the New Millennium»(«Иисус, апокалиптический пророк нового тысячелетия»)). Да и древней Церкви не существовало — было противоборство различных группировок, из которых по неведомым причинам победила одна — самая агрессивная и нетерпимая (автор именует ее «протоортодоксальной»). И хотя нам неизвестно точное содержание учения этого «апокалиптического пророка», но, вероятнее всего, оно гораздо вернее передается эвионитами (иудеохристианские секты первых веков христианства), а не нетерпимыми и ограниченными протоортодокальными христианами. Показательно, что, однажды высказав это предположение, Эрман далее ссылается на него уже как на данность — весьма характерный для него прием: вначале предположить, а затем утверждать.

Божественный промысел для автора отсутствует принципиально. Подразумевается, что единственно научная позиция — атеистическая либо агностическая. К людям, придерживающихся иных взглядов на мир и на историю, следует относиться с легким снисхождением, как к ограниченным и малограмотным, что подразумевает полную ненаучность (и неисторичность) их позиции. 

Причем, в случае определенных сомнений автор всегда принимает сторону, враждебную историческому христианству. Чего стоит целая глава, посвященная очевидному кощунственному подлогу, изготовленному открытым гомосексуалистом Мортоном Смитом, приписавших несколько клеветнических строчек к древнему манускрипту Евангелия от Марка? Подробно описав «сенсационное открытие» Смита, автор бегло высказывает предположение, что они может быть подлогом, но типично для своей манеры, далее пишет об этих строчках, как о почти доказанном факте, таким образом оставляя читателя скорее при последнем мнении. Более того, он посвящает этой хулиганской кощунственной подделке целую пространную главу, т. е., значительную часть общего объема не слишком большой книги.

Не менее характерен для пристрастной позиции автора его анализ одного из текстов преп. Епифания Кипрского (одного из ранних отцов церкви, известного  описанием и обличением еретических учений), в котором древний автор рассказывает о ритуалах гностической секты фибионитов. Эрман уверенно утверждает, что Епифаний, описывающий сексуальные оргиастические обряды фибионитов, скорее всего выдумал их, так как не мог узнать о них из писаний секты — дескать такое о себе не сообщают и вообще, самоописаниям подобных групп верить нельзя (то, что преп. Епифаний мог пользоваться другими источниками — например, рассказами бывших членов секты, Эрман не принимает во внимание). Но буквально в следующем абзаце сам Эрман пишет, что на самом деле мы знаем из гностических текстов о высокоморальной жизни гностиков, забывая о собственных словах относительно непоказательности текстов в этом смысле.

Степень подготовки и эрудиции самого Эрмана выказывается и тем, что, приводя текст Никео-Цареградского символа веры, он приводит его с filiоque (то есть с учением об исхождении Святого Духа как Отца, так и от Сына, принятым уже позже Католической церковью)!

Ко гностическим текстам автор неравнодушен и также весьма пристрастен, но уже в положительном смысле. Стоит только в абзаце единожды промелькнуть, скажем, слову «радость», как Эрман торжественно объявляет гностицизм религией радости и счастья, подчеркивая, что об этом свидетельствует сам текст. Он испытывает симпатию даже к брезгливому женоненавистнику, мизантропу и антисемиту Маркиону, проецируя, что если бы его версия христианства победила бы, то евреям жилось бы намного лучше: Маркион, де, отгородился бы от них стеной, и они существовали бы припеваючи. 

Для научного сообщества книга слишком популярна и примитивизирована. У нее практически отсутствует научный аппарат, а весь тон и все примечания, как уже отмечалось выше, рассчитаны на средне-малограмотного «типичного» американца. Иными словами, это вполне идеологический продукт эпохи политкорректности, где главным и основным положительным качеством объявляется «толерантность».

В нашей стране, среди тех, кто интересуется проблемами Нового Завета круг людей, исповедующих религию толерантности и политкорректности весьма узок, и следовательно, ниша потенциальных читателей книги Эрмана, скорее всего, весьма немногочисленна. 

Чего я точно не мог предположить — что мой когда-то весьма способный дипломник после многих лет священства сможет не только серьезно отнестись к столь дешевому и идеологизированному чтиву, но даже поверить в него.

На самом деле Эрман, как и его единомышленники М. Борг и Д. Кроссан (также упомянутые Александром Усатовым) — абсолютные маргиналы в современный библеистике, придерживающиеся давно уже опровергнутых большинством исследователей взглядов. Библеистика — динамично развивающаяся наука, практически ежегодно открывающая все новые перспективы в изучении как новозаветных, так и ветхозаветных текстов. И, чем больше их изучают, тем больше находится аргументов их достоверности и точности. Теми, кто не хочет этого видеть и уныло повторяет догматы радикальной библейской критики начала прошлого века (Бультман и ко), руководят их собственные идеологические (и весьма нетерпимые) предпочтения, вызванные их разочарованием в вере, обидой на христианство и желанием доказать всему миру, что их выбор — единственно правильный и верный. Очень жаль, что православный священник из всего громадного моря библеистической литературы выбрал своими новыми учителями именно этих авторов и присоединился к узкому кругу обиженных и озлобленных «апостолов от атеизма».