«Следствие формирует доказательную базу по делу Сафронова в тиши кабинетов». Интервью с адвокатом Иваном Павловым
Сафронов находится в СИЗО уже месяц. Что на этот момент известно о его деле?
Ничего, что помогло бы нам понять, в чем конкретно его обвиняют. У адвокатов на руках есть постановление о привлечении его в качестве обвиняемого, но это очень куцый документ, из которого вообще не понятно, кому, что, когда и при каких обстоятельствах передавал Иван. Есть и другие отрывочные данные, например, гражданин Чехии Мартин Лариш — знакомый Ивана, который якобы работает на чешские спецслужбы (сам Лариш эту информацию опроверг. — Прим. ред.)
Но имя этого человека не упоминается в материалах дела.
Да, в деле он не упомянут, но там нет и других имен. Мы не видим смысла с точки зрения госбезопасности скрывать такие детали. Если человек кому-то что-то передал, так вы хотя бы ему об этом скажите. В протоколе единственного допроса Ивана видно, что не следователь задавал ему вопросы, а скорее наоборот. Ни на один свой вопрос Иван тогда ответа не получил. Кроме того, следователь прислал нам письменный отказ в ходатайстве, в котором мы просили пояснить суть обвинения и ответить на вопросы, которые ему ранее задавал Иван.
Что это были за вопросы?
Когда, кем, по мнению ФСБ, Иван был завербован? Когда именно и от кого Сафронов получил шпионское задание и добыл государственную тайну? Что это за сведения? Мы подозреваем, что наши оппоненты из ФСБ скрывают эти важные обстоятельства, потому что после их публикации связь обвинения с профессиональной — журналистской деятельностью Ивана станет слишком очевидна (сейчас ФСБ это опровергает. — Прим. ред.), что вызовет дополнительный общественный резонанс, а следователям начнут задавать очень неудобные вопросы.
Даты в документах упоминаются?
Сказано, что чешская разведка завербовала Ивана в 2012 году, а в 2017-м он якобы получил задание и передал секретные сведения — что-то связанное с военно-техническим сотрудничеством России со странами Африки и о российских вооруженных силах на Ближнем Востоке. На эти темы Иван и писал, но об этом писали и другие журналисты! Что именно ФСБ относит к гостайне — непонятно, к ней можно отнести даже самую безобидную информацию. По моему опыту работы с такими делами могу сказать, что есть специальные аффилированные с ФСБ эксперты, которые помогают следователю искать эту гостайну на пустом листе бумаги, и они ее находят.
В СМИ появилась информация, что за Сафроновым следили с сентября 2019 года.
Да, эту информацию СМИ давали со ссылкой на меня. На самом деле я просто сказал, что в постановлении о привлечении Ивана в качестве обвиняемого — том самом единственном документе, что у адвокатов есть на руках, — содержатся ссылки на бумаги, датированные 2019 годом. Например, тогда у ФСБ уже было заключение специалистов, что переданные Иваном сведения являются гостайной. При этом на подготовку этого документа тоже требовалось определенное время. Получается, что мы можем предположить, что у следствия уже год назад были основания задержать Сафронова, но они этого не сделали. Почему — непонятно. За это время Иван устроился на работу в Роскосмос — святая святых нашей космической отрасли, место, где есть действительно много секретных данных. Если ФСБ и правда так переживала за государственные секреты, то трудоустройство Ивана в Роскосмос — это их провал.
У следствия на момент задержания и ареста на руках было семь томов дела. За год можно столько информации собрать?
За год они бы этого сделать не смогли. Семь томов — это результат большой оперативной работы. Основываясь на своем профессиональном чутье, могу сказать, что за Иваном следили с 2017 года, но, судя по документам, интерес к нему у ФСБ проснулся только в прошлом году (сам Сафронов убежден, что его преследуют за журналистскую деятельность и материалы 2017 года. — Прим. ред.)
В своей колонке вы написали, что Иван может провести в «Лефортово» год-полтора — столько обычно длится следствие.
Я адвокат. Когда беру дело в работу, я верю и надеюсь на хороший исход. Сколько Иван будет сидеть под стражей, я вам сказать не могу. Мы делаем все, чтобы его как можно скорее освободили, ведь с ним обращаются несправедливо. Сейчас нарушается основополагающее право человека и гражданина — знать, в чем его обвиняют.
Какую тактику, по-вашему, выбрало следствие?
Мы подозреваем, что у следствия на руках ничего дельного нет, иначе ФСБ блеснуло бы уликами еще на стадии избрания меры пресечения, но этого не случилось. Думаю, сейчас следователи формируют доказательную базу по делу Сафронова в глуши своих кабинетов, пишут разные справки, которые потом подпишут генералы. Эти бумаги в итоге и станут доказательствами. Они могут истолковать любое написанное Иваном письмо так, как им нужно. Главное, чтобы это письмо попадало под статью о госизмене. С этим следствию помогут специальные эксперты в погонах.
Участвовал ли Иван в каких-нибудь следственных действиях?
Как я знаю, с момента предъявления обвинения с ним следственных действий никто не проводил. Думаю, что следователь вообще ушел в отпуск, потому что мы о нем давно ничего не слышали.
После этого интервью, в четверг, Иван Павлов собирался посетить Ивана Сафронова в СИЗО, но его и других адвокатов не пустили в «Лефортово», сотрудники сослались на то, что у защитников устаревшие справки об отсутствии коронавируса. Своего подзащитного они не видели с 22 июля.
Беседовал Никита Павлюк-Павлюченко