Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах
Апартеид (1948–1993) и вооруженное противостояние ему
Основой политики апартеида стали меры, призванные на законодательном и институциональном уровне запретить контакты между четырьмя группами населения. Введена расовая классификация, в рамках которой каждый житель страны должен был регистрироваться в качестве представителя одной из четырех групп: белые, черные (туземцы или банту), цветные (исторически сложившиеся группы смешанного происхождения) и азиаты (преимущественно этнические индусы). Законом воспрещались не только смешанные браки, но даже межрасовые сексуальные контакты. Основой апартеида стал принятый в 1950 году Закон о групповых областях, по которому черное население (составлявшее 80%) должно было переселиться в специально выделенные резервации (занимавшие 20% территории страны). Их называли «хоумлендами», или «бантустанами».
Формально речь шла не о дискриминации, а именно о сегрегации. Черные не были лишены гражданских прав, но становились гражданами хоумлендов, где имели право на образование, работу, медицинское обслуживание и даже самоуправление. Белые тоже были «поражены в правах» на территории хоумлендов: им было запрещено появляться в пределах их границ, черные не могли нанимать белых на работу и т. д. На деле «Белой Южной Африкой» признавались все важные города и экономические центры, а черные вытеснялись в плохо приспособленные для жизни районы, на их образование и здравоохранение правительство тратило непропорционально меньшие средства.
Провозглашение апартеида официальной политикой и репрессии против небелого населения (в том числе насильственные переселения) заставили активизироваться политические движения черных. Это был прежде всего Африканский национальный конгресс, созданный в 1912 году на волне сопротивления дискриминации местных жителей Земельным актом 1913 года. До этого придерживавшийся умеренной политики, АНК начинает призывать к забастовкам, протестным шествиям и кампании гражданского неповиновения. Одним из ее организаторов становится молодой юрист Нельсон Мандела.
21 марта 1960 года полиция расстреляла чернокожих демонстрантов в городе Шарпевиль; были убиты 69 человек. После этого Мандела создает боевое крыло АНК «Умкото ве сизве» (на языке зулу «Копье нации»), задачей которого стала вооруженная борьба с правительством и режимом апартеида. Члены организации устраивают взрывы правительственных зданий и учреждений, «олицетворяющих политику апартеида» (паспортные столы, мировые суды), стремясь не допускать человеческих жертв. В августе 1962 года Мандела попадает в руки полиции. Сначала его осуждают на пять лет тюрьмы за подстрекательство рабочих к забастовке и незаконное пересечение границы. Вскоре были добавлены обвинения в вооруженном мятеже с целью свержения правительства, что позволило переквалифицировать приговор на пожизненное заключение. Так начинается заключение Манделы, продлившееся 27 лет (18 из них — в одиночной камере) и сделавшее его самым известным заключенным в мире.
Усиливается международное давление на власти страны. Санкции, которые ООН вводит против ЮАР с 1962 года, со временем становятся все более ощутимыми. Усиление волнений в стране, война в Анголе, коррупционный скандал в Министерстве информации, обернувшийся отставкой премьер-министра Балтазара Форстера и глав силовых ведомств, заставляют власти начать смягчение режима апартеида. Пришедший на смену Форстеру в 1978 году Питер Бота (1977–1989) продолжал жесткую политику в отношении оппозиции, но пошел на смягчение наиболее одиозных норм апартеида (разрешены межрасовые браки, отменены пропуска для черных и множество мелких бытовых ограничений), а в 1983 году начал политические реформы. Новая конституция предполагала наличие трехпалатного парламента, в котором помимо белых получали представительство цветные и азиаты (но не черные: им дали больше прав самоуправления в хоумлендах).
Однако для стабилизации обстановки этого оказалось недостаточно. Кампания АНК, призванная сделать страну неуправляемой, оказывается успешной. В 1985 году напряжение в стране нарастает до предела, происходящее все больше напоминает тлеющую гражданскую войну. Насилие было главным образом направлено на представителей власти и полицию. Одновременно с середины 1980-х (как выяснилось позже, не без целенаправленных усилий властей по разделению общества) начинают вскрываться прежде подавлявшиеся противоречия между племенными группами черного населения. В прямое вооруженное противостояние с АНК, который считался представителем интересов народа коса, вступает Партия свободы Инката, объединяющая представителей народа зулу. Только в 1990 году жертвами конфликта АНК и ПСИ становятся не менее 150 человек. В этих условиях Питер Бота вводит в стране чрезвычайное положение и начинает переговоры с Нельсоном Манделой об условиях его освобождения, но Мандела отказывается от торга.
Демонтаж апартеида (1989–1995): жертвы апартеида и противостояния ему
В 1989 году после резкого ухудшения здоровья Боты президентом становится Фредерик де Клерк, до этого министр образования. Под давлением изнутри страны и со стороны международной общественности он начинает демонтаж апартеида. Снимается запрет с деятельности АНК и Панафриканского конгресса. Происходит масштабная амнистия — из тюрем выходят около тысячи политзаключенных, в том числе Мандела, более 6 тысяч возвращаются из эмиграции. Но поскольку эти уступки не предполагали давно назревших политических реформ, ситуация продолжает быстро накаляться. Учащаются нападения на белых, и теперь уже белые начинают самоорганизовываться для вооруженной борьбы. В 1991–1993 годах страна снова балансирует на пороге гражданской войны. Единственным выходом для правительства де Клерка остается проведение свободных выборов, в подготовке которых полноценно участвует Мандела. Выборы проходят в 1994 году, АНК получает 63% голосов, Национальная партия — 21%, а Партия свободы Инката — 10%. Президентом становится Нельсон Мандела.
Специфика южноафриканской ситуации в том, что число жертв апартеида в ЮАР было меньше, чем число жертв насилия, разразившегося в стране накануне и в процессе его демонтажа. Жертвами полицейского насилия с 1960-х по 1990 год стали до 5000 человек; более 2500 были казнены в тюрьмах. Число жертв неправосудных приговоров доходит до 80 тысяч человек; сотни тысяч подверглись депортациям в бантустаны. В то же время, по данным южноафриканских правозащитных организаций, 8580 из 9325 убитых с 1990 по 1994 год год стали жертвами внутриплеменных конфликтов черного большинства.
Кроме того, в годы апартеида насилие далеко не всегда было обращено белыми против черных. Число жертв самых известных массовых расправ эпохи апартеида—расстрела мирной демонстрации в Шарпевиле в 1960 году и подавления восстания в Соуэто в 1976 году — не превышает 250 человек. В то же время жертвы террора со стороны «Умкото ве сизве» исчисляются тысячами. Общее число жертв политически обусловленного насилия только в 1984–1989 годах составило 5707 человек.
Но было бы неверно делать отсюда вывод, что демонтаж апартеида принес больше вреда, чем пользы. Жертвы апартеида, пусть сравнительно немногочисленные,—это жертвы именно узаконенного и институционального насилия, представлявшего собой государственную политику, тогда как всплеск насилия 1980–1990-х — результат фактического распада государства, к которому привела в первую очередь именно политика разделения общества и одобряемого государством беззакония.
Комиссия правды и примирения(1995–2002)
Ведя переговоры о демонтаже апартеида, Мандела и де Клерк оказались в очень трудном положении. Страна балансировала на грани открытой гражданской войны, точек соприкосновения у разных партий не было: каждая из них считала свою войну «священной». Передача власти по аргентинскому образцу — с пусть формальным, но показательным судом над преступниками — была здесь невозможна. Преступники были с обеих сторон противостояния, и оснований для взаимовыгодной сделки не просматривалось.
Выборы с участием всех политических сил (Мандела с огромным трудом убедил Партию освобождения Инката не бойкотировать их) стали лишь необходимым шагом по фиксации ситуации. Дальше надо было предложить элитам модель сделки, а обществу — модель формулы согласия. Ею стала «покупка правды в обмен на правосудие» (trade justice for truth), по определению Джона Торпи, автора одной из лучших книг начала 2000-х о переходном правосудии. Этот принцип стал главным в работе южноафриканской Комиссии правды и примирения (далее TRC). Нащупать эту модель, как ни странно, помог де Клерк, освободивший без всяких условий Манделу, в прошлом руководителя террористического крыла АНК. Нобелевская премия мира, врученная де Клерку и Манделе в 1993 году (то есть за год до выборов) «за работу по мирному прекращению режима апартеида и подготовку основы для новой демократической ЮАР », фиксирует важность этих предварительных поисков компромисса.
Южноафриканская Комиссия правды и примирения считается одной из наиболее удачных комиссий такого рода. Но она же вызывает больше всего критики. TRC хвалят и ругают за одно и то же: не имея удовлетворительных юридических и политических механизмов, она выдвинула на первый план моральные. Благо, что моральный авторитет — это единственное, чем в полной мере обладал Мандела. По словам политолога Ольги Малиновой, в случае южноафриканской комиссии «речь идет о своеобразном публичном моральном шоу, целью которого является не наказание, а установление истины и достижение коллективного катарсиса».
Главной задачей TRC было не наказание виновных, а обнаружение правды о преступлениях, которая способствует прощению и примирению. Согласно закону, TRC получала полномочия амнистировать отдельных лиц, расследовать предпосылки преступлений и требовать представления доказательств, вызывать свидетелей и обеспечивать им полноценную защиту. Жертвы преступлений, совершенных в годы апартеида, и их родные имели право апеллировать к TRC, требуя вызова предполагаемых преступников для дачи показаний. Те, на ком лежит вина за преступления, совершенные в годы апартеида, имели право просить об амнистии. Для этого они должны были быть готовы публично признаться в содеянном и рассказать все, что знают. Если комиссия считала, что их свидетельства хорошо раскрыли обстоятельства случившегося, а их действия были политически мотивированы, а не диктовались личной ненавистью, то их оправдывали. Ответственность тем самым снималась с людей и перекладывалась на политическую систему апартеида.
Таким образом решались сразу две важнейшие задачи. Во-первых, установление фактов преступлений, их расследование и придание им максимальной публичности. Фактически это означало общественное осуждение апартеида как системы. Именно поэтому так важно было показать, что преступления апартеида — результат государственной политики, а не злоупотреблений отдельных исполнителей. Во-вторых, оказывался найден своеобразный третий путь, средний между забвением прошлого (когда совершенные преступления остаются болезненным и не пускающим вперед грузом) и полноценным уголовным преследованием всех виновных (что было невозможно с учетом градуса насилия и числа виновных с обеих сторон). Этот третий путь сближал разделенные стороны конфликта и обеспечивал минимально возможное взаимное доверие.
Комиссию возглавил самый знаменитый и авторитетный после Манделы человек в стране — лауреат Нобелевской премии мира, известный борец с апартеидом и первый черный англиканский архиепископ ЮАР Десмонд Туту. Бюджет TRC составил 42 млн долларов США (на 2,5 года), в ее распоряжении было 300 человек и несколько отделений по всей стране. Туту, отвечая критикам, так объяснил акцент комиссии на прощении:
Мы совершаем ошибку, сводя все виды правосудия к карательному: существует еще и восстановительное правосудие. Именно к этому варианту мы прибегли. Но это именно правосудие. Никто не оставляет преступников без наказания. Они должны публично, перед телекамерами, признаться в тех ужасных поступках, которые совершили. И это трудно, очень трудно.
Следствием установки на «моральное шоу» были основные особенности работы комиссии. Эффективность работы TRC обеспечила ее беспрецедентная публичность. Во все время ее работы сообщения об очередных слушаниях TRC предваряли выпуски новостей по радио и телевидению, публиковались в прессе. По радио передавались ежедневные 5-часовые прямые эфиры слушаний. Передача «Commission report», выходившая на южноафриканском телевидении в субботу вечером, стала самой рейтинговой новостной передачей в стране.
TRC рассмотрела свидетельства более 21 000 жертв, 2000 из них лично явились на слушания. Прошения о помиловании заявили более 7000 человек, из которых было рассмотрено в итоге 2500. По результатам слушаний 1167 человек было амнистировано, еще 145 получили частичную амнистию. И хотя, как уже было сказано, главным предметом критики в отношении комиссии было предпочтение правосудию прощения (причем нередко, как в случае амнистии 37 высокопоставленных членов АНК, такое прощение давалось заочно), даже амнистии сыграли свою роль, став инструментом раскрытия правды.
Свидетельством сравнительной объективности TRC стало то, что публикации ее отчетов старались помешать как черные, так и белые элиты. Первые пять томов отчета были опубликованы в 1998 году, вызвав недовольство обеих партий. Бывший президент де Клерк добился запрета на публикацию в отчете информации о нем, АНК пытался заблокировать выпуск отчета на правительственном уровне. Судебное решение в пользу публикации было вынесено за несколько часов до отправки томов в типографию. Отчет обсуждался в парламенте, и вице-президент (и председатель АНК) Табо Мбеки говорил, что «открытия комиссии могут в значительной степени делегитимировать или криминализировать борьбу нашего народа за свободу». 6-й и 7-й тома были закончены в 2002 году и вышли к 2003-м. Задержка была связана еще с одним иском против публикации, теперь уже от Партии свободы Инкаты и ее лидера Мангосуту Бутелези, занимавшего в это время пост министра внутренних дел. Политической воли к поддержанию и развитию решений комиссии в государственной юридической практике не было. Через два месяца после выхода последнего тома отчета Мбеки, к тому времени уже президент, амнистировал 33 не помилованных Комиссией (членов АНК и Панафриканского конгресса), дискредитировав зарабатывавшийся с таким трудом авторитет TRC.