Кто здесь власть. Может ли христианин участвовать в протестах

Воспоминания мои о советской школе очень живы в связи с постоянным стрессом, который я в ней испытывал по причине своей открытой религиозной позиции. Прекрасно помню аргумент классного руководителя против христианства. «Христианство, — говорила она, — это религия рабов, она придумана для рабов как система подчинения власти. Она заставляет подчиняться властям и быть всю жизнь рабами».

Когда я приходил из школы домой, меня встречал отец-диссидент, от которого я позаимствовал главный принцип в жизни: вне семьи, вне дома тебе всегда врут. Я рассказывал отцу про «главный» антихристианский аргумент учителей. Отец мне советовал отвечать учителю на его антихристианский аргумент одной фразой: «А сейчас?» То есть сейчас — в эпоху развитого социализма — хорошо или плохо, если христианство призывает не выступать против властей? Мой мудрый отец был прав: после этого моя жизнь в школе стала легче, учитель уже не устраивала в классе антирелигиозной пропаганды. Может быть, по этой причине, а может, по причине того что совсем скоро «религия рабов» показала свою силу в Польше, доказав, что христианство уж точно не про подчинение.

Сегодня, в эпоху новых протестов — как в Беларуси, так и в Хабаровске, — для многих последователей христианского учения возникает вопрос: может ли христианин участвовать в протестах, противиться власти? Сомнения эти связаны со знаменитым высказыванием апостола Павла: «Всякая власть от Бога, нет власти не от Бога, поэтому противящийся власти противится Божию установлению». Эти слова были интерпретированы однобоко и однозначно в эпоху Российской империи, когда абсолютизм с его тезисом «Государство — это я» стал новой политической идеологией, насаждаемой не только посредством огня и меча, но и религии. Основной функцией государственного православия тогда стала именно защита принципа богоустановленности императорской власти, вся государственная мифология выстраивалась в этом регистре. Сам Господь таким образом становился совершенным монархом, а земной император всего лишь был зеркальным отображением этой небесной реальности.

Но была группа верующих (весьма не маленькая), которая сказала «нет» этому политическому видению. Староверы с XVII века предпочитали быть сжигаемыми и гонимыми, но не принимать такую модель власти и видения Бога. И в самом деле, староверы — приверженцы доромановской, я бы сказал, годуновской модели — черпали свои силы в русской коренной традиции, восходящей к системе управления и общественного устройства Великого Новгорода и других древнерусских городов. Князь, безусловно, заключая в себе объединяющую символику, не являлся «священным животным», «Богом на земле» и легко изгонялся из городов местными христианами, если нарушал общественный договор. Военные, являясь наемной армией, служили сильному лидеру, способному платить по счетам. Это и есть древнерусская традиция, многократно описанная во всех исторических летописях, включая Лицевой Свод Ивана Грозного.

Итак, если брать во внимание этот древнерусский принцип политического устройства, возникает вопрос: согласуется ли он со словами апостола Павла? Апостол, безусловно, прав: вся власть от Бога и противящийся власти противится Богу. Но эту всю власть Бог дал народу. Соответственно, христианский народ обязан эту свою власть проявлять, изъявляя свою волю, а нанятый им правитель обязан исполнять власть в рамках данного ему мандата. Правитель является легитимным только до тех пор, пока исполняет волю народа. Правитель, отказавший народу, противится Богу. 

В таком контексте протесты, если они не несут насилия или страдания окружающим, не только являются чем-то допустимым, но и необходимы как особая христианская аскеза. Неслучайно Конституции большинства стран (включая РФ и Беларусь) признают за народом право на мирный протест (ст. 31 Конституции РФ, ст. 33 и 35 Конституции РБ. — Прим. ред.). Каждый христианин обязан честно говорить, что хорошо, а что плохо. Голос народа в данном случае — знак присутствия Божия в мире. Народ обязан изъявлять свое видение ситуации. И мирные протесты — оптимальный инструмент для наиболее четкого выражения мнения народа. 

Сейчас многие говорят о недопустимости фальсификации истории. Но главный вопрос истории: кто является ее субъектом — правитель, который становится безгрешным в исторической перспективе, или народ, как субстанция власти, то есть не только ее обладатель, но и источник и конечная цель ее существования? Ответ Древней Руси однозначен: народ и есть власть.