Ольга Пивень: Как цифровые технологии продолжают менять современный мир
Спасительные технологии
Пандемию коронавируса 2020 года часто сравнивают с эпидемиями прошлых веков. И это неизбежно. Так, Александр Сергеевич писал «Пир во время чумы» в Болдино в 1830 году, находясь в карантине из-за разразившейся в тот год в России эпидемии холеры. Четвертая из «Маленьких трагедий» Пушкина была написана как перевод одной из сцен пьесы «Чумной город» шотландского поэта Джона Вильсона, посвященной лондонской чуме 1660 года. Современники страшных эпидемий прошлого часто находили утешение в религии. Многие священники в Европе и в России также информировали и просвещали население. У Пушкина священник вслед за персонажем Вильсона убеждает пирующих на улице: «Ступайте по домам!» В наши дни эту функцию с успехом выполнили цифровые платформы. «Яндекс», «ВКонтакте», Facebook, Instagram в дни карантина пестрели уведомлениями: «Носите маски! Соблюдайте социальную дистанцию, а лучше — оставайтесь дома!»
Фиксация современного человека на социальных сервисах за последние годы много раз подвергалась критике, осуждению или просто высмеивалась. По поводу свиданий, где люди только и «сидят в телефонах», в ходу было выражение «смартфонная вечеринка». И вот внезапно онлайн-сервисы превратились из удобства в средство первой необходимости.
В доковидные времена была популярна мысль, что онлайн-формат, цифровые сервисы — новый признак бедности в мире, где офлайн становится роскошью. Но мне сложно представить, как бы перенесли карантин люди, далекие от технологий, которые не жили в социальных сетях, не знали о существовании онлайн-заказов еды или вещей. Надеюсь, для них эти дни прошли за чтением книг или за разговорами с семьей. Интернет же позволил людям не просто пережить карантин, но и продолжить вести вполне привычную жизнь — плодотворно работать, жить, общаться и даже ходить на онлайн-концерты, не выпадая из социума.
Цифра против пандемии
Цифровые технологии в том числе использовались для контроля распространения инфекции. Так, в Китае искусственный интеллект присваивал смартфону человека красный, желтый или зеленый цветовой код и отслеживал геолокацию и маршрут передвижения. Система называлась Alipay Health Code, — это приложение работает на смартфоне как мини-программа внутри мессенджера WeChat и кошелька AliPay. Если человек получал красный код, это обязывало его оставаться дома на карантине.
В России смартфоны также использовались для контроля распространения коронавируса. Приложение «Социальный мониторинг» должны были ставить на телефон те, кто имел положительный результат теста на коронавирус, но болел в легкой форме дома. Приложение следило за перемещениями людей и время от времени требовало сделать фото, подтверждающее, что человек не вышел на улицу. Для выявления больных, нарушивших изоляционный режим, также использовались технологии распознавания лиц.
Работа вновь возникших государственных платформ, связанных с введенными из-за коронавируса ограничениями, зачастую вызывала опасения тотального надзора государства за гражданами. Однако, я думаю, риски были несколько преувеличены. Конечно, советское прошлое и связанный с ним страх является для россиян достаточно сильной прививкой от «социальной инженерии» — общество всегда настороже и будет сопротивляться попыткам злоупотреблений слежкой. При этом безопасность и комфорт стали важнейшими ценностями, и люди ожидают, что технологии смогут предоставить им высокий уровень того и другого.
COVID-19 и цифровая медицина
Пандемия дала необходимый толчок для развития цифровых сервисов в области здравоохранения. Еще в декабре директор по распространению технологий «Яндекса» Григорий Бакунов говорил, что в перспективе ближайших пяти лет заниматься телемедициной не нужно, что «Яндекс» «зашел [на рынок телемедицины], довольно быстро стал игроком №1, пощупал почву и понял, что это не бизнес». Однако в апреле-июне столичный телемедицинский центр, в котором работали до 150 врачей в смену, провел 340 000 дистанционных консультаций для 114 000 человек, больных коронавирусной инфекцией. Возможность консультировать больных через интернет помогла оказать им своевременную помощь, без утомительного ожидания визита врача, а также исключить риски заражения медицинского персонала. В результате, по словам Евгения Паперного, руководителя направления медицинских информационных продуктов Сбербанка, если до пандемии телемедицина не была бизнесом, то сейчас она им стала: «До пандемии врачи были противниками дистанционного консультирования и считали, что они не готовы нести ответственность за качество таких услуг. Но сейчас все попробовали, и поняли, что ничего страшного, задачи эти решаемые».
Начали активно развиваться и сервисы помощи врачам, например, такие как «Третье мнение», позволяющие с помощью искусственного интеллекта провести анализ медицинских снимков и данных исследований и обратить внимание врача на те или иные особенности. Думаю, подобные сервисы, увеличивающие продуктивность работы врачей и точность их диагнозов, получили за время пандемии дополнительный толчок к развитию. Это непростое время должно коренным образом изменить отношение врачей и пациентов к новым технологиям.
Онлайн-учеба — от необходимости к возможностям
Меняется — и будет меняться дальше — сам подход к образованию. В апреле и мае школы и вузы были вынуждены осваивать онлайн-инструменты для обучения. Конечно, были опасения по поводу качества такого образования, но, к примеру, результаты ЕГЭ, прошедшего в формате личного присутствия в июле и августе, показали, что вынужденный онлайн не повлиял на качество подготовки выпускников. Согласно данным Рособрнадзора, по большинству предметов результаты ЕГЭ практически остались на уровне прошлого года, а по некоторым предметам незначительно улучшились.
Основатель и гендиректор образовательного холдинга «Нетология-групп» Максим Спиридонов даже заявил на онлайн-сессии «ЦИПР Дома», что образование можно разделить на два периода: до ковида и после. Технически онлайн-образование способно обеспечить 90% потребностей населения, как в России, так и в мире, считает он. Однако, по мнению Спиридонова, люди пока не готовы к этому психологически.
В предыдущие годы, «до ковида», в России исповедовался осторожный и консервативный подход к онлайн-образованию. Внедрение онлайн-инструментов в основном не шло дальше электронных дневников. Во многом поэтому часть школ и вузов первоначально не были готовы к вызовам пандемии. Однако я уверена, что постепенно в образовательной среде накопилась критическая масса, необходимая для начала цифровой трансформации образования. И тот импульс, который придал этой трансформации ковид, изменило лицо российского образования навсегда.
И после пандемии внедрение онлайн-образования, очевидно, ускорится. Уже сейчас многие вузы и школы заявили, что будут активнее использовать возможности цифровых платформ. В частности, они надеются, что это поможет разгрузить аудитории, чтобы учащиеся могли соблюдать социальную дистанцию. Спиридонов считает, что постепенно офлайн станет в образовании новой формой роскоши, за которую человеку придется платить дополнительно.
Хлеба и зрелищ — онлайн!
Больше всего выгоды от периода ограничений, связанных с коронавирусом, получила, пожалуй, отрасль цифрового ретейла. Эксперты и раньше предрекали, что самым большим потенциалом роста среди электронной торговли обладает продажа продуктов питания. Так в октябре 2019 года, гендиректор «Яндекс.Маркета» Максим Гришаков говорил, что она станет основным драйвером роста E-commerce в мире в ближайшие пять лет: «Сегодня продукты питания люди еще стараются покупать в магазине. Им хочется понюхать и потрогать еду перед покупкой. Но качество доставки улучшается, поколения меняются, поэтому скоро это [покупки продуктов онлайн] будет в порядке вещей».
Пандемия подтолкнула эту отрасль к развитию. Так, по данным Сбербанка, интернет-продажи продуктов питания в апреле этого года выросли в четыре раза. Многие офлайн-магазины, такие как «Пятерочка» или «ВкусВилл», во время пандемии запустили свои сервисы доставки или многократно увеличили продажи через этот канал. Аналитики компании InfoLine прогнозируют, что рынок электронной торговли продуктами по итогам 2020 года в России составит 135 млрд рублей — втрое больше, чем годом ранее. И это только начало трансформации отрасли под воздействием цифровых платформ.
По меткому замечанию древних римлян, второй после «хлеба» базовой потребностью человека являются «зрелища». В самом деле, во время самоизоляции резко подскочил интерес к различными медиаплатформам в онлайне. Речь и о социальных сетях — люди начали намного больше общаться друг с другом на всех платформах. Так, руководитель соцсети «Одноклассники» Антон Федчин говорит, что звонки и сообщения внутри сети выросли во время пандемии в 3–5 раз. Это и сервис видео-конференц-связи Zoom, ставший главным открытием пандемии (его капитализация выросла по сравнению с началом года в 2,5 раза — до $50 млрд!). Это и различные видеоплатформы и онлайн-кинотеатры, взявшие на себя развлекательную функцию в условиях отмены офлайн-мероприятий.
Для нашей страны рост подобных медиаплатформ особенно важен, ведь русский язык уже является вторым по распространенности в интернете. И это создает мощный плацдарм для продвижения своей повестки с помощью так называемой «мягкой силы» (soft power), то есть влияния на мир и его ценности через культуру и язык.
Что нас ждет дальше
Конечно, когда люди вышли из самоизоляции, их пользование онлайн-платформами вновь сократилось, но главное уже произошло — многие пользователи в России были вынуждены сделать шаг навстречу цифровым сервисам и почувствовали их удобство и безопасность. Сделать следующие шаги им уже будет намного проще. Да, скорее всего, онлайн-платформы не станут новой религией, но они уж точно смогут облегчить жизнь миллионам россиян.
После тотального энтузиазма в связи с развитием интернета в нулевые, маятник общественного мнения относительно технологий во всем мире в последнее десятилетие качнулся в обратную сторону. Признавая их важную роль, люди и политики все чаще концентрировались на тех проблемах, которые возникают из-за внедрения цифровых сервисов, таких как, например, утечки персональных данных. Создавались все новые ограничительные законы, призванные защитить людей от негативных сторон цифровизации. В России примером таких законов стал так называемый «закон Яровой», в Европе — GDPR (общий регламент защиты персональных данных).
Мне кажется, что благодаря успешному примеру использования технологий во время карантина, к людям во всем мире вернется «технооптимизм». Пандемия уже ускорила цифровизацию многих отраслей, создав самое важное, что необходимо для принятия людьми новых технологий, — доверие к ним. Людям стало очевидно главное: плюсов от внедрения цифровых платформ намного больше, чем минусов.