Актеры против государства. Сотрудники Купаловского театра о белорусских протестах

Ɔ. Название вашего театра сейчас часто попадает в новости, но российский читатель вряд ли знает, какое влияние и вес имеет Купаловский в белорусском искусстве. 

Кристина: Начнем с того, что в этом году театру исполняется сто лет, юбилей мы должны были праздновать в сентябре. Купаловский — старейший драматический театр страны, названный в честь белорусского поэта Янки Купалы. С нашей сцены начался оперный театр в Беларуси. Сейчас у Купаловского нет труппы и технического персонала, без которых, понятно, он существовать не может.

Николай: Чтобы россиянам было понятно, Купаловский театр — это беларуский аналог МХТ имени Чехова.

Ɔ. Почему сотрудники театра решили поддержать протестующих?

Кристина: Мы еще в день выборов (9 августа. — Прим. ред.) вышли на улицы, видели массовые, подчеркиваю, мирные протесты, которые разгоняли гранатами, резиновыми пулями и водометами. Все, что происходило на улицах можно назвать геноцидом, а наши СИЗО — сравнить с концлагерями. Мы, как сотрудники национального театра, поняли, что нельзя в таких условиях выходить на сцену, а тем более праздновать столетие, делая вид, что ничего не происходит.

Николай: Это было бы кощунство с нашей стороны.

Ɔ. Что произошло потом?

Кристина: Мы записали видеообращение к властям, призвали их остановить насилие. Мы понимали, что за такие высказывания в первую очередь уволят руководство театра, которое, кстати, нас поддержало. Так и произошло — наш гендиректор (Павел Латушко. — Прим. ред.) лишился своей должности, после чего заявления об увольнении написали больше 50 человек. Мы настояли на встрече с министром культуры Юрием Бондарем. Он отказался отвечать на наши вопросы, но захотел обсудить с нами следующий сезон. Естественно, его освистали, из театра он ушел под крики «позор». На следующий день нас не пустили на работу: нам объяснили, что театр закрыт на санобработку из-за коронавируса, но при этом в здании находились сотрудники правоохранительных органов. Тех, кому все-таки удалось попасть внутрь, до гримерок провожали силовики.

Андрей: Следом нас начали «прессовать» на государственных телевидении — телеканал СТВ показал сюжет, в котором нас фактически назвали тунеядцами, алкоголиками и наркоманами, которые «уничтожили» здание, отремонтированное на бюджетные средства.

Ɔ. Сколько в итоге сотрудников уволилось?

Кристина: Около 80 человек. Есть люди, которые не могут уволиться по объективным причинам: одни в отпуске, другие — в декрете. Есть и пожилые артисты, которым уже тяжело участвовать в такой борьбе. Их можно понять.

Ɔ. Были ли те, кто отговаривал остальных выступать с обращением к властям, понимая, какие будут последствия?

Николай: Естественно, каждый человек имеет право на свою точку зрения. Никто этих людей не осуждал.

Ɔ. Какая у них была аргументация — почему не стоит записывать видео?

Николай: Поясню: даже те, кто советовал нам не записывать обращение, были против происходящего на улицах, против насилия и крови. Они говорили, что мы должны протестовать силой искусства.

Андрей: Напоминали, что театр работал, даже когда Минск был оккупирован нацистами.

Ɔ. Почему вы с их доводами не согласились? 

Кристина: Во-первых, сейчас в театрах почти нет зрителей. Во-вторых, у каждого из нас есть близкий человек, которого избивал ОМОН, кому, извините, запихивали дубинку в зад и выдавливали глаза. Нельзя работать, когда театр окружен силовиками. Прямо за Купаловским находится бывшая резиденция Лукашенко — сейчас это здание администрации президента. В самые горячие дни — 9,10,11 августа там стояла военная техника и сотни бойцов в полном обмундировании.

Андрей: Как выходить на сцену, играть комедию или петь лирические песни, когда на улице убивают людей? Наши репертуарные спектакли предназначены для мирной жизни.

Ɔ. Кстати, вы когда-нибудь с цензурой со стороны государства сталкивались?

Николай: Были ситуации, когда на предпремьерный показ приходили представители министерства культуры и говорили: «А вот это нужно убрать». У нас был спектакль по повести Адама Мицкевича (Польский поэт белорусского происхождения. — Прим. ред.) — одним из элементов сцены тогда была большая белая триумфальная арка. Когда ее задник подсветили красным, чиновники увидели в этой композиции бело-красно-белый флаг.

Ɔ. Это было недавно?

Николай: Нет, где-то семь лет назад. В том же спектакле, посвященном восстанию 1863 года (В русской историографии «Второе польское восстание» — национальное вооруженное выступление 1863-65 годов с целью восстановления независимости польского государства. Происходило на территории современных Польши, Литвы, Белоруссии и Украины. — Прим. ред.), на сцену выходили люди с флагами Литвы, Речи Посполитой и беларуским историческим гербом «Погоня». Чиновники настоятельно посоветовали герб из постановки убрать.

Кристина: Я не помню, чтобы кто-то запрещал тот или иной спектакль. Были вот такие проявления цензуры, о которых Николай рассказал. Это касается не только нашего театра, а всей беларуской культуры.

Ɔ. Александр Лукашенко недавно пригрозил сотрудникам Купаловского, что после ваших обращений театр может лишиться госдотаций. Это шантаж?

Николай: Понятно, что театр, как и любое аналогичное учреждение, субсидируется государством почти на сто процентов.

Андрей: Он говорит, чтобы мы уезжали в Америку и работали там на «рыночных» отношениях. Это бред больного, психически нездорового человека.

Кристина: Как можно серьезно воспринимать его слова, после того, как он полетал над Минском с автоматом, да еще и показал оружие всему миру?

Ɔ. Я слышал, что вас просят покинуть служебные квартиры.

Николай: Многие сотрудники театра живут в арендованном у государства жилье. Это квартиры недалеко от Уручья (Спальный район Минска, где силовики разгоняли протестующих. — Прим. ред.). По договору мы это жилье должны после увольнения освободить. Так что, да, теперь мы не только безработные, но и бездомные.

Ɔ. Вы не боитесь, что вас — актеров заменят так же, как это уже случилось с уволившимися белорусскими журналистами?

Николай: Весь наш репертуар — на беларуском языке. Где он будет актеров искать? В Рязани? Я не хочу обидеть рязанских коллег, но они не смогут так быстро выучить беларуский язык.

Кристина: У Купаловского театра сильный уклон в национальную культуру и историю. Если сейчас найдутся актеры, готовые занять наши места, то режиссеры не успеют подготовить труппу к сезону — это минимум полгода работы. Да, в Купаловском театре одни из самых высоких зарплат в стране, но я сомневаюсь, что кто-то из беларуских актеров сейчас сможет наплевать на свою совесть и выйти на нашу сцену.

Андрей: «Купаловский» зритель не пойдет на спектакль с другой труппой. Я уверен в этом.

Ɔ. Раз вы заговорили о зарплатах, сколько получают актеры в Купаловском?

Кристина: Получали. Мы уже уволились.

Андрей: Я последние полгода получал 700 долларов в месяц, в среднем — 500.

Николай: У меня, как у художника по свету, зарплата была около 600 долларов.

Ɔ. Как я понимаю, сейчас вам оказывают помощь из недавно созданного «Фонда солидарности».

Андрей: Мы уволились недавно, поэтому пока не получили от них помощи. Да и не правильно сразу после увольнения требовать от кого-то денег. Но я знаю, что люди уже получили помощь от этого фонда. Там все просто: нужно прислать трудовую книжку, заполнить форму, тогда деньги придут.

Николай: Меня на днях таксист бесплатно подвез — услышал, как говорю по телефону, и понял, что я из Купаловского. Уже когда доехали до точки сказал: «Никаких денег не нужно».

Андрей: Кстати, а ОМОНовцев таксисты отказываются возить.

Кристина: Я очень удивлена объему помощи, которую люди готовы оказывать Беларуси. Да и сами беларусы — очень крутые. Показательный момент был в воскресенье 16 августа, когда минчане массово вышли к стеле «Минск — город-герой». Мы — актеры тоже были на том марше с площади Независимости. Когда люди нас видели, они расступались и начинали аплодировать. Тогда я поняла, что даже если напишу заявление, дальше точно все будет хорошо.

Беседовал Никита Павлюк-Павлюченко