Любовь и гроб. Дмитрий Барченков — о лучшем сериале года
Смотреть обязательно
«Призраки усадьбы Блай»
Автор: Майк Флэнеган
Платформа: Netflix
Два года назад постановщик Майк Флэнеган сумел доказать, что потерявшиеся где-то в прошлом фильмы ужасов про привидений в поместье вовсе не эстетское развлечение под вино, а крайне актуальный жанр. Его сериал для Netflix «Призраки дома на холме» был основан на одноименном романе диковатой писательницы Ширли Джексон (в ее девиациях вы можете убедиться, посмотрев фильм «Ширли» с Элизабет Мосс — он вот-вот выйдет в российский прокат), и внезапно проект покорил всех. О гениальности «Призраков» судачили небезосновательно — Флэнеган увязал между собой два, казалось бы, полярных жанра: семейную драму и хоррор. На выходе получилась история про застрявших в прошлом людей, которых в детстве наградили сильными психологическими травмами, а в настоящем они должны за них отдуваться. Эффект сюжет оказывал мощнейший, Особенно во время окончательного укрепления понятия «новая искренность». После (а иногда и во время) просмотра хотелось спрятаться в туалете и поплакать.
Флэнеган в своих работах регулярно поднимает семейный вопрос. И в этом нет желания соответствовать духу времени — это скорее исповедальная попытка рассказать о себе и своих переживаниях. В его ужастике 2013 года «Окулус» выросшие дети так же проигрывали призракам прошлого, равно как и в чуть более оптимистичной фантазии о детских кошмарах «Сомния» 2014-го о том, как ребенок борется с воспоминаниями о смерти матери. Да и в самой свежей и громкой работе Флэнегана «Доктор Сон» с Юэном Макгрегором (продолжение «Сияния» Стэнли Кубрика и одновременно экранизация относительно нового одноименного романа Стивена Кинга) участниками одного из основных конфликтов оказались взрослый сын и его умерший отец (да-да, тот самый герой Джека Николсона с топором). То есть Флэнеган, как и шоураннер Райан Мерфи в «Рэтчед», в рамках классических сюжетов и их интерпретаций отталкивается от самого себя. И от этого только выигрывает.
История «Призраков усадьбы Блай» наращивает обороты всех предыдущих проектов Флэнегана сразу. В основе сериала ключевая для модернизма повесть Генри Джеймса «Поворот винта» про гувернантку, детей и призраков. То есть перед нами снова довольно типичный для режиссера сюжет. Но есть и новое — революционное для тогдашней литературы отличие «Поворота винта» состояло в том, что повесть держалась на, по сути, изобретенном Джеймсом приеме «ненадежного рассказчика»: читатель даже на последних страницах книги так и не может понять, некоторые детали сюжета — вымысел или правда. Такие произведения очевидно сложно экранизировать (хотя попыток было достаточно). Но Флэнеган и не стремится быть дотошным. Образ «ненадежного рассказчика» в его интерпретации несколько стирается, добавляются еще и несколько сюжетных линий, позволяющих из небольшого произведения сделать девятичасовой сериал. Все для того, чтобы продолжить дело «Призраков дома на холме» (с ним «Блай» составляет своего рода антологию) — завести разговор о детских травмах на примере столкновения со сверхъестественным. И вот это новой истории от Флэнегана удается лучше всего.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Хоррор как таковой здесь уже неважен. Страшных, пугающих моментов за все девять часов вы найдете от силы пять-шесть, зато жутко вам станет по-настоящему: от боли, которую испытают чуть ли не все персонажи.
«Эта история не про призраков, а про любовь», — заявляет одна из героинь в финальном эпизоде. Действительно, Флэнеган рисует идеальное высказывание о чувствах в 2020-м (хотя события описывают конец восьмидесятых и нулевых годов), с меланхолией и без капли секса, со свободой сексуальной идентичности (основная линия отношений — между двумя женщинами) и любовью буквально до гроба.
С цитатой героини о любви сходится и другая, на первый взгляд контрастирующая: «А что, если ты призрак, но тебя все видят и слышат?» На этой мысли во многом держится не только сюжет, но и форма флэнегановского опуса. В «Призраках дома на холме» был гениальный шестой эпизод, снятый практически одним кадром, но застающий героев одновременно и детьми, и взрослыми. Здесь таких формальных экспериментов два: пятая и восьмая серии. В них разные герои путешествуют по своим же воспоминаниям. И в этих приключениях в итоге растворяются — по сути, не желая принимать то, что диктуют им реальность и жизнь.
«Призраки поместья Блай» уже сегодня хочется назвать главным кинопроизведением этого года. Сериал невероятно точно отражает переживаемые эмоции в нынешние, весьма трудные дни. Потери, депрессии и трагедии здесь окутаны необходимой каждому нежностью и заботой. Вместе с тем Флэнеган окончательно закрепляет за собой роль и одного из главных мировых хоррормейкеров наряду с более обращенными к жанру Ари Астером («Реинкарнация» и «Солнцестояние»), Джорданом Пилом («Прочь» и «Мы») и Робертом Эггерсом («Ведьма» и «Маяк»). Разве что работы Флэнегана не пытаются сломать или перестроить сам жанр, лишь дополняя его нотками психотерапии. И это, несмотря на всю мрачность и готику кадра, ему удается, говоря словами одной из героинь, «совершенно прекрасно».