Гимн насилию, порно, жестокости и кино от Гаспара Ноэ
В середине «Необратимости» Монику Белуччи десять минут насилуют в переходе, в начале Альбер Дюпонтель раскраивает голову ее предполагаемого насильника огнетушителем. После показа на Каннском фестивале режиссер картины Гаспар Ноэ получил звание главного провокатора от кино. Но в следующих фильмах чаще сообщал зрителям не столь мрачные впечатления. Новая версия «Необратимости» начинается кадрами счастливой жизни героев, которые в первом варианте фильма сводили зрителей с ума своим бесконечным отчаянием на финальных титрах, а заканчивается знакомым фанатам кровавым месивом. Но ужаса от знания конца меньше не стало.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Эпатаж в случае Гаспара Ноэ — чистое декадентство, мера фривольности эрудита, который заслуженно уверен в своих достоинствах. Описание любого из его фильмов умещается в одной броской фразе: «поиск невесты, которую изнасиловали», «экранизация Тибетской книги мертвых в неоновом мире Токио», «порнофильм о любви», «памятник кислотному трипу».
Художественный принцип Ноэ — отсутствие чувства меры. В начале «Необратимости» убивают главного героя в исполнении Венсана Касселя, в финале оказывается, что его девушка в исполнении Моники Беллуччи беременна, а сцена, в которой ее насилуют до смерти, длится девять минут. Во «Входе в пустоту» повествование ведется будто бы с того света: Дух бороздит токийские халупы и клубы и в итоге превращается в сперму. В «Любви» этот прием повторяется — герой эякулирует зрителям прямо в 3D-очки, наследуя известному трюку братьев Люмьер с разрезающим экран поездом. В «Экстазе» все еще проще: профессиональные танцоры, налакавшись пунша с подмешанным в него наркотиком, вакхически пляшут. Неизменно горит неон, время от времени горят дети. Ноэ действует кислотно-яркими образами, которые фиксирует чуткая до сердечных потуг камера, как это было присуще кино, окрещенному теоретиком Томом Ганнингом «кинематограф аттракционов».
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Такой же «кинематограф аттракционов» — последний на данный момент фильм Ноэ «Вечный свет». Это кино о кино, черная производственная комедия о съемках фильма как о сакральном процессе, который не имеет ничего общего с нормой и инклюзивностью. О том, что делать искусство — значит балансировать на грани безумия и временами переступать черту. Сюжет до халтурного схематичен. Женщина-режиссер снимает дебютный фильм о том, как сжигали ведьм. Съемки прочитаны режиссером как отдельный элизиум, где автору мешают буквально все.
Этот фильм начинается с цитаты из Достоевского: вы все, здоровые люди, и не подозреваете, что такое счастье — счастье, которое испытывает эпилептик за секунду перед припадком; все радости, которые может дать жизнь, не взял бы я за него. Приступы эпилепсии преследуют зрителей Ноэ, начиная именно с «Необратимости». В картине, показанной в Каннах в 2002-м, режиссер впервые использовал стробоскоп и мигающие со скоростью света титры разных цветов. В «Вечном свете» эпилепсия стала образцово-показательной.
Ноэ никогда не взывал к интеллекту зрителя, но неизменно гарантировал сильное впечатление, трансгрессию, какой бы жести в кадре это ни стоило — ультранасилия, оргиальных плясок, софт, а иногда и хардпорно, экранизаций галлюцинаций. Любым образом из возможных. Сентиментальный, прямолинейный, принципиально аполитичный. Он вовсе не пуританин (хотя многое в его фильмах указывает на то, что он наказывает героев за их распущенность), а просто человек, привыкший смотреть абсурду жизни прямо в лицо.
В «Необратимости», особенно в ее перемонтированном варианте, превратившем фильм в практически классическое кино без тайн, прослеживается вполне понятный сюжет. Фильм рассказывает историю Алекс в исполнении Моники Белуччи, на которую зверски нападают в переходе, после чего ее нынешний бойфренд, Венсан Кассель, и бывший, Альбер Дюпонтель, отправляются собственноручно вершить правосудие. «Вечный свет», напротив, представляет собой исключительно бред, осознаваемый режиссером как бред и не пропущенный сквозь призму отстранения или критики. И Ноэ наслаждается этим пространством бреда. Помпезными цитатами из Дрейера и Годара, нагло инкорпорированными в сбивчивый нарратив, абсурдными импровизированными перепалками его любимых актрис Шарлотты Генсбург и Беатрис Даль.
Сам факт существования новых фильмов Ноэ тоже, кстати, весьма абсурден. «Необратимость. Полная инверсия» — та же «Необратимость», в которой сцены размещены не в обратной, а в прямой последовательности, по сути, фанатская версия, которую, правда, сделал не кинозадрот, а сам режиссер. «Вечный свет» — рекламное видео, снятое Ноэ для Saint Laurent с костюмами их новой коллекции за пять дней. И тем удивительнее, что в обоих случаях это абсолютно самостоятельное кино.
В молодости Гаспар Ноэ буквально насиловал зрителей, разыгрывая на экране театр зла. Сцену, в которой одному из героев «Необратимости» на крупном плане раскраивают череп огнетушителем, вряд ли удалось превзойти по уровню жестокости даже Ларсу фон Триеру. Сейчас же автор предстает в роли доброго сказочника и делится сокровенным. Что свойственно всем фильмам этого режиссера, «Вечный свет» и «Необратимость. Полная инверсия» вызывают идиосинкразию у тех, кто привык держаться рационального — не разбитных, до крайности осмотрительных и не готовых, допустим, к трипу, для прочих оказавшись праздником кино, свободы и жизни.
Больше текстов о культуре и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб" — Общество». Присоединяйтесь