13 апреля 2021 г., 11:20

Лечение страха: существует ли таблетка от фобий

Фото: Marija Zaric/Unsplash

Когда я была маленькой, время от времени мне случалось проходить мимо тротуаров, которые только что были залиты свежим бетоном. Как правило, сверху такие куски влажной гладкой поверхности были прикрыты пластиковой пленкой, и мне всегда очень хотелось отогнуть краешек и палочкой нацарапать свои инициалы. Я видела такие надписи на тротуарах, оставленные другими детьми, у которых хватило храбрости сделать это, пока бетон не застыл.

Как раз перед нашим отъездом из Саскатуна и переездом в Оттаву я увидела такой кусочек тротуара недалеко от нашего дома. Помню, что тогда мне особенно хотелось оставить свой след, прощаясь с домом. Не помню, сделала я это или нет, но, честно говоря, сомневаюсь. Я ведь была очень осторожным и сдержанным ребенком и страшно боялась, что меня поймают и будут неприятности.

В научном сообществе считалось, что наши связанные со страхом воспоминания напоминают такой тротуар: сформировавшись и переместившись из кратковременной памяти в долговременную, они становятся фиксированными, «затвердевают». Со временем они могут несколько притупиться, но их суть остается неизменной. Тем не менее оказывается, что при определенных условиях их можно снова сделать изменчивыми и податливыми. Это открытие и легло в основу лечения, разработанного Мерел Киндт.

В конце 1990-х годов Карим Надер, защитив диссертацию по нейробиологии, работал в Нью-Йоркском университете под руководством Джозефа Леду (славного «Амигдалоида»), который занимался исследованием страха. Надер уже знал, что только что сформированные воспоминания в течение непродолжительного времени остаются пластичными, а затем происходит так называемая консолидация, переход в стабильное хранение в долговременной памяти. Ему также были известны результаты многочисленных исследований, подтверждавших существование «окна», в рамках которого процесс консолидации может быть прерван. Например, что инъекция лекарства или применение электрошоковой терапии вскоре после сеанса формирования условно-рефлекторной реакции страха может нарушить процесс формирования условного рефлекса, в то время как та же самая инъекция всего несколько часов или дней спустя уже не будет иметь такого эффекта. В статье в журнале Nature он пишет: «Одно из наиболее часто используемых лекарственных вмешательств состоит в том, что можно ввести препарат, который блокирует превращение РНК в белок». По-видимому, нарушение синтеза белка дает возможность прервать процесс консолидации воспоминаний. Это означает, что существует способ не позволить связанным со страхом воспоминаниям усвоиться.

Надеру были знакомы исследования, результаты которых предполагали, что в случае применения в момент поиска воспоминания в долговременной памяти подобные вмешательства (инъекции лекарственных препаратов или электрошок) могли создать ограниченную амнезию: то, что являлось предметом поиска, будет стерто. Он предположил, что, поскольку воспоминания консолидируются посредством синтеза белка, поиск в памяти может потребовать подобного же процесса реконсолидации, который также включает синтез белка, для того чтобы отыскиваемое воспоминание осталось неповрежденным. Ему пришло в голову, что может существовать возможность пересмотра связанных со страхом воспоминаний. В некоторые моменты застывший бетон снова становится мягким.

Свою теорию он решил проверить на крысах. Начал с нескольких классических сеансов формирования условного рефлекса: крысы получали звуковой стимул (тональный сигнал), который сопровождался одновременным ударом тока по лапке. На следующий день каждой крысе предъявлялся только звуковой сигнал, а сразу после этого делалась инъекция в миндалевидное тело. Одной группе крыс вводился анизомицин, лекарственный препарат, который, как известно, блокирует синтез белка, а другой группе вводили искусственную спинномозговую жидкость, нейтральный, неактивный препарат.

Во время этой первичной презентации звука без электрошока в обеих группах отмечалось одинаковое поведение: крысы замирали, демонстрируя реакцию страха, ожидая удар током. Но, когда Надер и его коллеги снова протестировали крыс двадцать четыре часа спустя, реакция замирания у группы, которой вводили анизомицин, значительно снизилась. Как будто условный рефлекс оказался по меньшей мере частично расформированным.

Тем не менее это срабатывало только в тех случаях, когда воспоминания о сеансе формирования условного рефлекса находились в условиях активного поиска: на крыс контрольной группы, у которых была сформирована условная реакция на страх и которым анизомицин вводили без предварительного предъявления звукового сигнала, инъекция не подействовала. Их реакция осталась незатронутой. Как и подозревал Надер, эти результаты предполагали, что синтез белка требовался не только для первичной консолидации памяти, но и для реконсолидации после активации воспоминаний.

В последующих экспериментах Надер и его группа обнаружили, что, если отложить инъекцию на шесть часов после предъявления стимула, ее воздействие аннулируется; таким образом, существует ограниченное «окно», в рамках которого можно изменить искомое воспоминание, связанное со страхом. Тогда вместо двадцатичетырехчасового перерыва после формирования условного рефлекса они решили предъявить звуковой сигнал и инъекцию через четырнадцать дней. Эффект анизомицина сохранялся. Это говорило о том, что по меньшей мере у крыс связанные со страхом воспоминания можно не просто преодолеть когнитивным или поведенческим тренингом, их можно в корне изменить.

Мерел Киндт получила образование клинического психолога, а не нейробиолога, поэтому она сразу же увидела потенциальные возможности применения исследования Надера. Во время нашего первого разговора по телефону она сказала мне: «Когда я прочитала эту статью, то подумала, что это просто потрясающие новости для клинической психологии и психотерапии». Если этот процесс можно адаптировать для работы с людьми, то его результаты (для людей, которые в разной степени страдают от связанных с самыми разными страхами воспоминаний) могут быть очень и очень значительными.

Существовало одно препятствие: анизомицин токсичен и не может использоваться в экспериментах с людьми. Поэтому Киндт решила попытаться подтвердить открытие Надера с использованием пропранолола; этот бета-блокатор обладает, по-видимому, такими же свойствами и обычно безопасен для человека. Она знала, что другие исследователи используют пропранолол для изменения воспоминаний в начале процесса консолидации. Так что выбор был вполне очевидным.

Киндт и ее сотрудники начали работу с тщательного исследования. «Мы проверили гипотезу о том, что реакция страха может быть ослаблена нарушением процесса реконсолидации и что нарушение реконсолидации связанных со страхом воспоминаний будет препятствовать возвращению самого страха», — написали они в короткой статье, опубликованной в Nature Neuroscience.

Исследователи использовали классическую процедуру формирования условного рефлекса страха у участников эксперимента — они должны были начать бояться того, чего не боялись раньше. В данном случае использовался громкий шум, а эффект от него измерялся степенью вздрагивания (контролировались мышцы правого глаза испытуемых). На следующий день группе произвольно выбранных испытуемых давалась доза пропранолола, а затем реактивировались воспоминания о событиях предыдущего дня, чтобы оживить связанные со страхом воспоминания, что, как показали результаты работы Надера и его группы, было вполне возможно. Другая группа перед активацией получала плацебо, а третья группа — только пропранолол без активации воспоминаний (позже Киндт изменила протокол, и доза препарата выдавалась после реактивации).

Издательство: КоЛибри

Результаты были обнадеживающими. Исследователи сообщают, что «в отличие от плацебо, спустя сорок восемь часов пропранолол значительно снижал характерную реакцию вздрагивания».

Пропранолол значительно смягчал проявление связанных со страхом воспоминаний. Условно-рефлекторная реакция страха не просто сокращалась, но и полностью исчезала. По-видимому, группа, в которой использовали плацебо, не продемонстрировала сколько-нибудь сравнимых изменений. Группа, которая принимала пропранолол без последующей реактивации воспоминаний, продемонстрировала «обычные реакции страха».

Киндт и ее коллеги подчеркнули, что использованный ими протокол не затрагивал воспоминаний о формировании условного рефлекса и о том, что после этого у испытуемых появилась реакция страха. Но, как они написали, «это знание больше не вызывало эмоциональных последствий». Работу Киндт иногда сравнивают с фильмом «Вечное сияние чистого разума» о человеке, который проходит курс лечения, чтобы стереть воспоминания о своей бывшей девушке. Но то, что делает группа Киндт, не имеет отношения к стиранию памяти. Как раз наоборот, воспоминания как будто разблокируют, так что они больше не могут запускать реакцию страха в настоящем — как корабль, отшвартовавшийся от причала, или локомотив, отцепленный от поезда. Теоретически результат получается такой, какой был у меня в результате ДПДГ: воспоминания о прошлых автомобильных авариях «отцепились» от моих сегодняшних реакций, освободил меня от страха, не стирая его.

Свобода в одной таблетке — мощная идея, но ее еще предстояло исследовать. Следующим пунктом на повестке дня должно было стать тестирование на материале более сильных, длительных страхов, а не просто на реакции страха, сформированной в лаборатории накануне. Киндт и ее коллега Марике Сутер провели еще один эксперимент и в 2015 году опубликовали его результаты.

В этот раз их испытуемыми были сорок пять человек с арахнофобией (диагноз был поставлен по результатам стандартного психологического анкетирования). Испытуемые снова были разделены на три группы: первая получала пропранолол с реактивацией воспоминаний, вторая получала плацебо с реактивацией воспоминаний, а третья — пропранолол без реактивации воспоминаний.

Теперь не было необходимости вырабатывать условный рефлекс: участники эксперимента уже боялись пауков. Перед началом лечения каждого из испытуемых просили зайти в комнату, в дальнем конце которой на столе стояла банка с детенышем тарантула. Испытуемых просили подойти к банке и выполнить стандартный тест на оценку поведения, столько заданий, сколько они смогут за три минуты. Разрешалось прекратить выполнение заданий в любой момент.

Сначала их просили сесть перед закрытой банкой на расстоянии двадцати сантиметров. Затем нужно было приложить ладонь к банке и продержать ее в таком положении в течение десяти секунд (если вы боитесь пауков, в этот момент, я думаю, вам уже будет очень страшно). Затем испытуемому нужно было открыть банку, а потом, если он сможет, подержать открытую банку в руках в течение десяти секунд. Эти шаги продолжали усложняться, и наконец наступала очередь восьмого, последнего, задания: нужно было, чтобы паук прополз по обнаженной руке. Если испытуемый доходил до этого этапа, он исключался из группы испытуемых. (И правильно! Не могу сказать, чтобы я особенно боялась пауков, но на такое бы точно не пошла.)

Через четыре дня наступало время лечения. Испытуемым двух групп, которые должны были подвергаться реактивации воспоминаний, сказали, что, независимо от того, с какими результатами они прошли первоначальный тест, сегодня придется дотронуться до паука, чтобы завершить процесс. По инструкции они должны были стоять на расстоянии полуметра от паука, находившегося в открытой банке. Они оставались там на протяжении двух минут (по-видимому, с колотящимся сердцем, расширенными зрачками и так далее), и им задавали вопросы об их страхе, об уровне тревожности и о том, чего они больше всего боялись, когда им сказали дотронуться до паука. Все это время они находились в ожидании того, что вот-вот им придется дотронуться до паука. В этом и состояла попытка Киндт запустить и реактивировать связанные со страхом воспоминания. Это была очень деликатная задача, потому что нужно было довести их до той точки, в которой воспоминания становились пластичными, но не дальше.

По истечении двух минут испытуемых выводили из комнаты, причем в конечном итоге им не нужно было дотрагиваться до паука. Потом им давали таблетки, сорок миллиграммов пропранолола или плацебо. Через четыре дня участникам предлагалась анкета по поводу боязни пауков, и нужно было снова выполнить восемь заданий теста на оценку поведения, — кто сколько сможет.

Перемены были разительными. При выполнении восьми заданий теста все до единого участники группы, которая получала и таблетку пропранолола, и проходила процедуру реактивации воспоминаний, смогли выполнить больше заданий теста, чем до лечения; многие из них достигли восьмого задания и дотронулись рукой до тарантула. В то же время члены группы, которые получали плацебо и проходили процедуру реактивации воспоминаний или только таблетку пропранолола, едва могли дотронуться до банки. Через три месяца и через год были проведены дополнительные тесты: группа, получившая полный курс лечения, оставалась стабильной; регресса не отмечалось. Эти люди по-прежнему могли дотронуться до банки.

Оформить предварительный заказ книги можно по ссылке

Лечение страха: существует ли таблетка от фобий

Вам может быть интересно: