«Усатая» княгиня. Отрывок из книги о предпринимательницах XVIII века
Наталья Петровна Голицына. «Усатая» княгиня
Ярчайшей персоной в мире дворянского бизнеса была княгиня Наталья Петровна Голицына (1741 или 1744–1837), урожденная графиня Чернышева.
Она известна как легендарная личность в русской истории. Н. П. Голицына прожила почти сто лет и была фрейлиной при пяти императорах и статс-дамой при Александре I и Николае I. По легенде, она послужила А. С. Пушкину прототипом графини в «Пиковой даме». В старости Голицына сильно подурнела, как свидетельствовала современница, «была собою очень нехороша: с большими усами и с бородой, отчего ее называли la princesse-moustache», то есть «усатая княгиня».
Голицына была очень богата. Она унаследовала значительную собственность, ранее принадлежавшую ее деду, а потом отцу — графу Петру Чернышеву (1719–1773), сенатору, видному дипломату, сыну денщика Петра I.
Дед Натальи Петровны — Григорий Петрович Чернышев — сподвижник Петра I, участвовавший в Азовском походе и Северной войне. В 1730–1735 годах он был московским генерал-губернатором, а брат отца, маршал Захар Григорьевич Чернышев, являлся главнокомандующим (генерал-губернатором) Москвы и губернии в 1782–1784 годах.
Отец, Петр Григорьевич Чернышев, прожил более двадцати лет в Европе, будучи послом в Пруссии (1741–1746), Англии (1746–1755), Франции (1760–1762). За свою службу в 1740-е годы он получил обширные земельные владения с крепостными крестьянами в Орловской губернии. Ими после смерти графа владела его жена, от которой поместья перешли к дочери Наталье. Наталья Петровна родилась в Берлине, где служил тогда отец, детство ее с двух до одиннадцати лет прошло в Лондоне, а позже, по воспоминаниям современников, она много времени проводила в Париже, блистая при французском дворе. Тем не менее ее вряд ли можно назвать легкомысленной или ветреной — она строго соблюдала свой финансовый интерес, и ее имущество неуклонно прирастало. С 1765 года Наталья была замужем за князем Владимиром Голицыным, чьи земли в Орловской губернии соседствовали с владениями Чернышевых. Князь Владимир Борисович занимал невысокую должность бригадира (чин V класса, между генералом и полковником), но был сильно богат.
Одна из современниц (Е.П. Янькова) оставила такие сведения о Голицыной:
Княгиня Наталья Петровна <...> кроме того, что женщина от природы очень умная, была и великая мастерица устраивать свои дела. Муж ее <...> очень простоватый был человек, с большим состоянием, которое от дурного управления было запутано и приносило плохой доход. Чтоб устроить дела, княгиня Наталья Петровна продала половину имения, заплатила долги и так хорошо все обделала, что когда умерла, почти что ста лет от роду, то оставила с лишком шестнадцать тысяч душ.
В «Списке фабрикантам и заводчикам 1832 года» Голицына названа владелицей трех предприятий в Орловской губернии — кожевенного и стеклянного заводов «при селе Кокоревке» и фабрики льняного полотна в селе Радогощь. Есть свидетельства, что Наталья Голицына самостоятельно, не полагаясь всецело на управляющих, принимала решения по руководству хозяйством — при ней в селе Радогощь были построены здание вотчинной конторы, винокуренный и конный заводы, каменная церковь.
Однако эксплуатация крепостных, работавших на полях и на предприятиях, была безжалостной. В 1797 году в имениях Голицыной произошло крестьянское восстание, во время которого были разгромлены контора кожевенного завода, здания винокуренного завода. О размерах латифундии Голицыной в 1830–1840-е годы сведений не найдено. Имеется более поздняя информация, что в 1860 году, когда накануне отмены крепостного права были собраны сведения о помещичьих имениях, в селе Радогощь с 18 селениями (унаследованном от Натальи Голицыной вначале ее сыном Дмитрием, а после него внуком Владимиром), было 3768 крепостных и 134 дворовых мужского пола, а всего 3902 человека (значит, обоего пола примерно в два раза больше), и 666 дворов. Земельная площадь поместья составляла 21637 десятин (что в переводе на современные меры соответствует 236,4 квадратным километрам), из которых в пользовании крестьян было 28%, а в пользовании помещика 72%. Таковы были огромные богатства, принадлежавшие помещице-фабрикантке.
Хозяйственная жилка в Наталье Петровне была столь сильна, что она держала все семейное имущество в своих руках вплоть до самой смерти. У нее были два сына, но сын Борис (генерал в войне 1812 года) в 1813 году скончался от ран, и в живых остался только старший сын Дмитрий Владимирович. Он тоже был боевой генерал, герой войны 1812 года, а после военной отставки служил генералом-губернатором Москвы в течение 24 лет.
Дмитрию при женитьбе Н.П. Голицына дала только имение Рождествено в Московской губернии со 100 крепостными (сейчас Рождествено в Дмитровском районе). Основное наследство в виде земель с 16 тысячами крепостных Дмитрий Владимирович получил после смерти матери, когда ему было 66 лет, а пережил он родительницу всего на шесть лет.
Вопреки своему титулу, имени и положению, князь Д.В. Голицын из-за скупости матери жил весьма скромно в сравнении с другими представителями знати. Главным источником его существования было вначале военное, а потом гражданское жалованье (на официальные «приемы и угощенья» дополнительно выделяли деньги из казны). Даже когда Дмитрий Владимирович стал руководить Москвой, основным источником его дохода было денежное пособие от матери, которое, однако, было недостаточным. Как вспоминала Е.П. Янькова, «княгиня Наталья Петровна самовластно всем заведывала, дочерям своим при их замужестве выделила по 2000 душ, а сыну выдавала ежегодно по 50 тысяч рублей ассигнациями». Возникла удивительная ситуация, когда генерал-губернатору Москвы не хватало денег на поддержание своего общественного образа жизни:
Будучи начальником Москвы, он не мог жить как частный человек, и, хотя получал от казны на приемы и угощения, но этого ему недоставало, и он принужден был делать долги.
Об этом стало известно императору Николаю I, который сказал старой княгине Голицыной, что ее сын-губернатор нуждается и хорошо было бы, если бы она давала ему больше денег из дохода с имений. Наталья Петровна стала давать Дмитрию Владимировичу еще по 50 тысяч рублей, то есть всего 100 тысяч рублей ассигнациями. Таковы были нравы эпохи — царь не считал возможным увеличивать содержание, а сыну было неудобно просить у авторитарной матери сверх той суммы, которую она ему давала.