«За Сибирь!» Репортаж с латвийских гастролей «Золотой Маски»
Последняя кислородная трубка
В самолете Санкт-Петербург — Рига две латвийские стюардессы тренируются встречать пассажиров из России:
— Пожалуйста, закройте маской лицо и нос, — старательно и с легким акцентом выговаривает первая.
— Полностью, — подсказывает ей коллега.
— Полностью, — кивает первая стюардесса.
— Обязательно, — продолжает вторая.
— Обязательно, — соглашается первая.
Пятнадцатый юбилейный фестиваль «Золотая Маска» в Латвии» должен был пройти осенью 2020 года. Но за несколько недель до открытия фестиваль отложили на год из-за пандемии.
«Честно говоря, это чудо, что мы смогли провести “Маску” в этом году, — говорит Юлия Лочмеле, директор компании ”Арт Форте” — бессменного латвийского партнера ”Золотой Маски”. — Если проект не работает два года, считай, его нет». Юлия — энергичная блондинка в клетчатом брючном костюме — показывает мне свои любимые рижские улочки. Маленькие и тихие, они напоминают ей о Голландии и Германии.
«С чего все началось: в 2005 году состоялся первый проект “Золотая Маска” в Эстонии”. Коллеги попросили помочь эстонцам сделать рекламную кампанию. Я помогла. И меня пригласили на открытие фестиваля, где я впервые встретилась с Марией Евсеевной Ревякиной, гендиректором “Золотой Маски”. И Мария Евсеевна говорит мне: “А что, Юлия, не провести ли нам фестиваль “Золотая Маска” в Латвии?” Я говорю: “А что для этого нужно?” Всего ничего — подписать программу культурного обмена между министерствами культуры России и Латвии, составить афишу и найти деньги на первый фестиваль. Конечно, говорит Мария Евсеевна, это длительный процесс: эстонцы готовились четыре года, а на пятый провели фестиваль». Юлии Лочмеле столько времени не понадобилось: через год после этого разговора, осенью 2006 года, в Латвии прошла первая «Золотая Маска».
Еще через год фестиваль начал получать финансирование из латвийского бюджета. «Это очень важно для нас, — говорит Лочмеле. — Одно дело — политическое “да”, совсем другое — финансовая поддержка от государства».
Половину расходов берет на себя «Золотая Маска». Вторую — латвийские партнеры. Зарубежные проекты «Маски» в основном финансирует российское министерство культуры. «Арт Форте» получает деньги от продажи билетов, латвийских меценатов и из бюджета страны.
За 15 лет гастролей «Золотой Маски» в Латвии» фестиваль обзавелся своими традициями и проектами, показал латвийским зрителям десятки спектаклей и стал главным событием местной театральной жизни. Рижане раскупают билеты за несколько месяцев до начала, а те, кому не хватило, едут за фестивалем в другие латвийские города: «Золотая Маска» гастролирует не только в Риге, но и в Лиепае и Вентспилсе.
«За эти годы между нашими странами были охлаждения, происходили разные политические события, но ни в один год это не отразилось на нашей совместной деятельности в Латвии, — говорит директор международных программ “Золотой Маски” Тамара Арапова. — Мы неизменно видели искренний радушный прием зрителей и коллег. Мне кажется, что в этом смысле мы делаем огромное дело. Я верю, что культура — это то, что всегда объединяет».
Актеры, режиссеры и организаторы фестиваля традиционно высаживают в центре Риги деревья: каждый год в новом месте. В этом году посадили декоративное дерево катальпа в сквере у Латвийской национальной оперы. А еще в этом году в Латвию впервые приехала «Золотая Маска в кино». Для латвийских зрителей это возможность посмотреть трансляции постановок, которые из-за технических ограничений трудно вывезти на гастроли.
Во время прогулки по Риге Юлия Лочмеле рассказывает, что подготовка к «Золотой Маске» — круглогодичный процесс. Хотя пятнадцатый, юбилейный фестиваль еще не закончился, программа на 2022 год уже готова. И скоро начнется подготовка к фестивалю в 2023-м. «Я все эти годы стараюсь делать так, чтобы культурные связи между Россией и Латвией сохранялись. “Золотая Маска в Латвии” — такая кислородная трубка для культуры, которую ни в коем случае нельзя перекрыть», — говорит Лочмеле.
Есть от чего чокнуться
Перед показом «Мертвых душ» лесосибирского театра «Поиск» в фойе Латвийской национальной оперы запредельная концентрация каблуков и атмосфера праздника: вышколенные официанты разливают вино, рижский бальзам и мартини, зрители принарядились и выпивают «за Сибирь». К Юлии Лочмеле подходят знакомые — конечно, она знает всех и ее знают все. «Мы решили с тобой чокнуться, чтобы ты не чокнулась», — приветствуют Юлию две нарядные дамы.
Чокнуться есть от чего: со дня на день в Латвию из Эстонии приезжает московский Театр Наций — хедлайнер «Золотой Маски» в Латвии». Билеты раскупили полгода назад, но за неделю до долгожданных показов правительство Латвии ввело новые коронавирусные ограничения — 50-процентную рассадку в театрах. Организаторам пришлось возвращать половину билетов, объясняться с расстроенными зрителями и нести убытки, но уже через несколько дней латвийский парламент собрался, чтобы обсудить введение локдауна. И пока депутаты смогли договориться только о том, что локдаун вроде бы надо ввести, но это неточно. А значит, неизвестно, состоятся ли вообще показы Театра Наций.
«Дети в восторге от “Мертвых душ”! — тем временем рассказывает Юлии одна из нарядных дам. — Они все руки отхлопали». Успех лесосибирцев в Латвии много значит не только для них, но и для организаторов фестиваля. «Спектакли должны быть хорошо приняты — это то, к чему мы всегда стремимся. Наша сверхзадача — полные залы, — объясняет Тамара Арапова. — Каким бы прославленным из прославленных ни был театр, когда артисты выходят на сцену и видят полный зал, это, конечно, дает нам всем дополнительную радость и удовлетворение».
Помещик Ноздрев в розовых велосипедках
«Мертвые души» режиссера Олега Липовецкого и театра «Поиск» совсем не та постановка, которую показывают школьникам, чтобы они запомнили сюжет поэмы. Латвийские зрители смотрят доброжелательно, но слегка настороженно. Из города, который они то и дело принимаются искать на гугл-картах, привезли много одежды. Сцена густо увешана кофтами, юбками и штанами — как в ларьке на рынке.
«С реквизитом мы поступили так: неделю выписывали все предметы, которые есть в “Мертвых душах” — получилось страниц десять, — а потом через социальные сети попросили лесосибирцев, у которых есть ненужные им вещи из нашего списка, принести их в театр, — рассказывает режиссер Олег Липовецкий. — Получилась огромная гора барахла, театр стал похож на дом Плюшкина. На репетиции мы выложили эти вещи на столы, и я сказал актерам: когда вам что-то нужно, берите и играйте с этим».
Трое актеров — Олег Ермолаев, Максим Потапченко и Виктор Чариков — играют все роли, включая женские и русскую тройку. Максим и Виктор перевоплощаются прямо на сцене за секунды, которые нужны им для смены фуражки, платка или штанов, символизирующих разных персонажей. Олег весь спектакль играет Чичикова, и ему приходится подстраиваться под постоянно меняющихся партнеров. Все трое не сходят со сцены три часа — два акта по полтора — к концу первого акта мокрые спины актеров становятся заметны в середине зала.
Получается местами гомерически смешно, местами грустно и все время в ожидании: что еще эта тройка придумает? Что еще вытворит с реквизитом, которого, кстати, на сцене завались? Интересно, выпрыгивал ли раньше на сцену Латвийской национальной оперы актер в ярко-розовых велосипедках — цвета барби — и зеленом флуоресцентном парике с блестками?
Первый акт завершается неожиданным и громким выстрелом, с заднего ряда доносится тихое «Елки-палки...». Зрители приняли лесосибирцев. В антракте только и слышны восторженные охи и ахи, да пожилой отец, который терпеливо объясняет взрослой дочери: «Были такие люди, помещики. Люди с землей, на которой жили крестьяне...»
Пока зрители снова выпивают «за Сибирь» и обсуждают первый акт, Юлия Лочмеле передает сводки с ковидного фронта: «У нас вводят чрезвычайную ситуацию». Что это значит? Она пока не знает.
От Магадана до Риги
«Долгое время мы были замкнуты на себе, жили в таком междусобойчике. И, пожалуй, за это время научились работать честно и с душой — на полную ногу, что ли», — рассказывает Олег Ермолаев, художественный руководитель лесосибирского театра «Поиск», прогуливаясь по Риге.
Олег — по образованию учитель русского языка и литературы, ни одного дня не проработавший учителем, к которому навсегда прикрепился эпитет «интеллигентный». Актер и худрук. Тот, кто первым выходит на сцену за час до спектакля, чтобы поправить реквизит и прочитать вслух десяток скороговорок, глядя на еще пустой зал. Тот, кто на багажной ленте в аэропорту узнает сумки всей труппы и сгружает их на одну большую тележку. Он стал художественным руководителем театра 10 лет назад. С тех пор у «Поиска» нет постоянного режиссера, работают с приглашенными, и нет отдыха от участия в театральных фестивалях, конкурсах и лабораториях — даже в Магадане уже дважды выступали.
«Мы податливые: работаем с разными режиссерами, у которых абсолютно разные стили. Режиссеры говорят, что с нами можно экспериментировать, придумывать штуки, которые они не стали бы делать в другом театре, — рассказывает Олег. — Если хочешь работать с режиссером, то лучше работать по той теме, которая нравится ему. Сложно сказать режиссеру: “Я хочу вот эту пьесу. Сможешь поставить?”».
В «Поиске» 17 сотрудников, из них 10 актеров. Театр с такой маленькой труппой — хрупкий. Достаточно одному уехать, другой забеременеть, а третьему — заболеть, и все может посыпаться как карточный домик. В то же время «Поиск» доказал уже свою живучесть — за сорокалетнюю историю пережил не один внутренний и внешний кризис и пересобрал несколько трупп.
«Почему-то молодые артисты стремятся в большие города, думают, что там они быстрее чего-то добьются. Вряд ли, — говорит худрук “Поиска”. — Работа в таком театре, как у нас, позволяет сразу играть ведущие роли. К тому же моя позиция как руководителя — не сидеть на месте: подавать заявки на фестивали, ездить. Это большая мотивация для ребят — возможность засветиться, обратить на себя внимание».
Лесосибирск — город на 59 тысяч жителей на берегу Енисея. Приравнен к районам крайнего Севера. Ядро аудитории театра — лесосибирцы 35–45 лет. Иногда приезжают зрители из Енисейска, он в получасе езды. Из Красноярска уже значительно реже — все-таки это четыре часа езды. «Но были случаи, когда к нам приезжали и из Москвы. Хорошо, что у нас появились зрители в других городах», — улыбается Олег.
Он не считает, что работа на местных зрителей накладывает на театр какие-то ограничения. Наоборот: «У театра есть зрители, и поэтому есть театр. Без зрителей театр станет ненужен. По закону, муниципалитет не обязан содержать в городе театр, если в нем живет меньше 100 тысяч человек. Теоретически может прийти новая власть и сказать: ”Мы закрываем ваш театр”. И никто с ними ничего не сделает, кроме зрителей, которые будут или не будут против этого».
«Обычно на премьере полная посадка, — говорит актер “Поиска” Максим Потапченко. — Если спектакль зрителям понравился, то и дальше будет полная. Если не понравился, то посадка будет постепенно угасать. Но последние лет пять я меньше половины зала у нас не видел». Позиция худрука на этот счет простая — пока зрители смотрят спектакль, он остается в репертуаре.
Лесосибирцы активно комментируют пост о гастролях в Латвии в группе театра во «ВКонтакте»: «Мы с вами всеми фибрами!!!»; «Удачи вам, земляки!!❤️»; «МОЛОДЦЫ!!!!! Удачи вам и порвите их всех!!!!!»
Война с ковидом
Спектакль окончен. Переобувшись в домашние тапочки, Наташа — ведущая актриса, завтруппой, а на гастролях помощница режиссера — споро собирает вешалки с одеждой. Олег-худрук складывает реквизит. Остальные помогают, кто чем может — через пару часов «Поиск» выезжает в Лиепаю, третий по величине город Латвии.
За окнами микроавтобуса латвийские пейзажи. Вся страна — как огромный, очень приличный дачный кооператив. Актеры посмеиваются над тем, что за три часа проедут полстраны — дорога в Лесосибирск из Красноярска занимает больше времени.
В театре Лиепаи — здании с большим залом, колоннами, лепниной, позолотой и кессонами на потолке — нас встречает Илона, технический директор «Арт Форте». Передает последние сводки: полчаса назад в Латвии объявили локдаун на месяц. С комендантским часом. «Мертвые души» в Лиепае закроют юбилейный фестиваль «Золотая Маска» в Латвии». Кажется, что «Поиск» запрыгнул в последний вагон горящего поезда, и завтра начнется война с ковидом.
Алмазы, которые дает природа
Режиссер Олег Липовецкий не доволен ни одним из трех показов «Мертвых душ» в Латвии. «Я вообще не бываю доволен. Есть секунды счастья, когда во время спектакля что-то складывается, актеры попадают в творческий поток и все начинает идеально работать — но это секунды. И после спектакля бывают минуты счастья, когда понимаешь, что почему-то зрителям опять нравится. Но это ненадолго — ведь я видел идеальный спектакль у себя в голове и жажду увидеть его снова».
Он одет во все черное и если и улыбается, то широкой и довольной улыбкой. Олег — самый страстный участник репетиций («Покажи, покажи мне маньяка!»), а на каждом показе — самый преданный болельщик тройки на сцене.
Режиссер познакомился с «Поиском» на театральной лаборатории в Шарыпово, другом малом городе Красноярского края. «Потом я придумал, что хочу сделать на этих трех артистов “Мертвые души”. Они еще немного подумали и согласились на эту безумную идею».
Пять месяцев Олег писал инсценировку, полтора месяца ставил спектакль, а прошлой осенью выпустил в «Поиске» второй том «Мертвых душ». «Я понимал, что будет второй том, еще когда ставил первый. Конечно, на инсценировку второго тома ушло гораздо больше времени. Много нужно было поднять материалов, писем, воспоминаний современников Гоголя».
Во втором томе используется тот же прием — три актера играют всех. Из всех своих персонажей Виктор Чариков предпочитает помещика Собакевича. «Я, как и он, крепкий хозяйственник. Когда вижу свою прибыль, не упущу ее. И потом, в нем есть конфликт: с одной стороны, его грубость, с другой — нежность к супруге Федулии». Максиму Потапченко из его персонажей ближе помещик Плюшкин: «Он такой же лиричный, как я», — просто объясняет актер. А вот режиссеру этот вопрос не нравится: «Хотите, чтобы я сказал, кого из своих детей люблю больше?» Конечно, он любит их всех.
В 2019 году первые «Мертвые души» шесть раз номинировались на «Золотую Маску», но не получили ни одной. «Чем важнее фестиваль — а что может быть важнее “Золотой Маски”? — тем больше волнения. От волнения кончилась физическая энергия. Не хочется это произносить, но показ для жюри был очень неудачный. Мы получили то, что заслужили, — объясняет режиссер. — Но важна номинация — получение “Маски” в какой-то степени удача, дело одного показа, а номинация — это огромный отбор».
Чем же привлекли Олега Липовецкого актеры «Поиска» тогда, в Шарыпово? «Да всем — своим отношением к профессии, желанием сделать невозможное, отдачей. А потом, в больших городах артисты очень заняты, у них много другой работы, они снимаются. В таких городах, как Лесосибирск, для актера в театре сосредоточено все, он просто не выходит оттуда. А потом — они самородки. Алмазы, которые дает природа».