Пастырь поколения. Михаил Кунин: Отец Александр Мень

В апреле 1988 года молодежному творческому объединению при Октябрьском райкоме ВЛКСМ* города Москвы было поручено провести «вечер отдыха молодежи, посвященный тысячелетию Крещения Руси». Большинству молодых людей при этом было не вполне ясно, что означает тысячелетие Крещения Руси и как именно его следует праздновать. Поэтому Октябрьский райком комсомола решил организовать вечер, на котором выступили бы научные атеисты, православный священник и кто-либо из популярных в молодежной среде людей, чтобы собрать на мероприятие публику. Для этого руководителям творческого объединения нужно было срочно найти православного священника, который согласился бы у них выступить.

«Отец Александр казался мне идеальной кандидатурой, — рассказывает Александр Кравецкий, которого его бывшие одноклассники из упомянутого творческого объединения попросили помочь им найти священника. — Его проповеди и книги, изданные в Брюсселе, были адресованы людям, получившим советское антирелигиозное воспитание»**. Однако, по мнению организаторов вечера, вышедшая двумя годами раньше статья «Крест на совести» в газете «Труд», в которой отец Александр был представлен как ярый антисоветчик, могла стать серьезным препятствием для его выступления. Появление такой статьи означало, что над человеком нависла угроза ареста и публичные мероприятия с его участием, казалось бы, невозможны по определению. «Но в конце 80-х — начале 90-х годов чудеса случались часто, — вспоминает Александр Кравецкий. — Я рассказал своим друзьям про эту ситуацию, и мы решили, что поскольку райком поручил им искать священника, а не составлять на него досье, они не будут ничего рассказывать своему начальству. На том и порешили. Отец Александр выступить согласился, однако сказал, что для оправдания перед соответствующими органами ему необходимо официальное письмо». Стандартное письмо с приглашением отца Александра было оформлено на бланке райкома комсомола с изображением Ленина. При этом никому из вышестоящих сотрудников райкома имя Александра Меня ничего не говорило — они лишь с трудом представляли себе ситуацию, при которой на сцену с бюстом Ленина вдруг выйдет человек в облачении священника. Руководители райкома нервничали по этому поводу и на всякий случай «засекретили» мероприятие: объявлений о вечере не было, а билеты на него могли заказывать лишь комсомольские организации Октябрьского района. Таким образом, о предстоящем мероприятии никто не знал, имя священника нигде не звучало, и запрещать его выступление оснований не было.

«Правда, в какой-то момент кому-то из райкомовского начальства захотелось предварительно побеседовать со священником, — продолжает Александр Кравецкий. — Меня попросили передать эту просьбу, я отмалчивался несколько дней, а затем соврал, что дозвониться за город сложно и передать просьбу не получается. Так что отец Александр так и не узнал, что его ждали в райкоме комсомола для разговора “по душам”».

Когда до начала вечера оставались сутки, а из 1200 билетов было распродано около ста (которые заказала комсомольская организация учреждения, где работал один из прихожан отца Александра), райком обеспокоился возможной критикой в связи с убыточностью мероприятия. Поэтому было решено, что перед началом «вечера отдыха молодежи» билеты будут продавать всем желающим. Но заполнить зал за сутки при отсутствии какой-либо рекламы было, конечно, невозможно. «В итоге я весь день обзванивал всех своих знакомых и малознакомых, — вспоминает Александр Кравецкий, — сообщая им, что завтра будет вечер, на котором будет выступать отец Александр Мень, что билеты покупаются перед началом и что имеет смысл задавать ему вопросы про соотношение религии и науки, религиозные взгляды ученых и обо всем том, о чем он писал в книге “Истоки религии”. Сарафанное радио сработало, и 11 мая 1988 года зал Дома культуры Института стали и сплавов был заполнен. Я встретил отца Александра у метро и вручил ему пригласительный билет, в котором было написано примерно следующее: “Дорогой друг! Октябрьский райком ВЛКСМ приглашает тебя на вечер отдыха молодежи, посвященный тысячелетию крещения Руси. Перед тобой выступят выдающиеся специалисты в области религии и атеизма, священнослужитель, фокусник-иллюзионист, писатель-сатирик и вокально-инструментальный ансамбль”. Прочитав это, отец Александр сказал: “Я выйду на сцену, достану из-за щеки шарик (я умею) и скажу: “А сейчас — дискотека!”

Сказать, что мне было плохо, — ничего не сказать. Было ощущение, что все это мероприятие организовано таким образом, что отца Александра сейчас публично заклюют и что никаких шансов на успех нет. Я довел его до зала, сдал на руки организаторам и сбежал. Формально у меня был благородный повод — мы жили неподалеку, и я успевал перехватить детей и отпустить на вечер жену. Но на самом деле мне просто не хотелось присутствовать при унижении, которому из-за меня будет подвергнут уважаемый мной священник».

Однако все опасения были напрасны — отец Александр всегда был готов к проповеди Слова Божия перед широкой аудиторией. После кратких выступлений батюшки и его оппонентов начались ответы на вопросы из зала. Люди спрашивали про веру и науку, религию и гуманизм, роль Церкви в истории, канонизацию святых, приуроченную к тысячелетию Крещения Руси и т. д. Отец Александр, уже давно ответивший в своих книгах на большинство подобных вопросов, теперь блестяще отвечал на них заново. И это происходило в стенах государственного учебного заведения и под эгидой райкома комсомола! Последний раз перед этим подобные публичные диспуты проводились между лидером обновленческого раскола Александром Введенским и первым наркомом просвещения РСФСР Анатолием Луначарским в 1925 году!

Оппоненты отца Александра оказались элементарно не готовы вести дискуссию на том же интеллектуальном уровне, и материалистическое мировоззрение потерпело сокрушительное поражение. Когда же кто-то из докладчиков-марксистов попробовал перейти от содержательных аргументов к политическим, то зал начал хлопать и не дал ему говорить. Победа отца Александра была очевидной. На выступление вокально-инструментального ансамбля во второй части вечера почти никто из переполненных впечатлениями людей не остался.

«Мои райкомовские одноклассники, — заканчивает свой рассказ Александр Кравецкий, — рассказывали мне, что в течение нескольких дней после выступления им постоянно звонило всякое начальство и интересовалось этим мероприятием. Не обвиняло, а именно интересовалось. Даже участковый милиционер приходил и спрашивал, кто это здесь организовал выступление Александра Меня. Но, поскольку буква закона нарушена не была, обошлось без неприятностей и оргвыводов».

Публичное выступление отца Александра Меня создало прецедент, ссылаясь на который, стало возможным приглашать отца Александра для выступлений и в других местах. Приглашения не заставили себя долго ждать. С этого момента начался новый этап в жизни отца Александра — открытая проповедь Евангелия Христова, широкая просветительская деятельность, борьба за духовную свободу в сознании советских людей, против косности и предубеждений, переплетенных с атеистическими вымыслами. «Отношение к Церкви и религии в обществе меняется быстро, почти стремительно, — отмечал отец Александр. — Это ясно чувствуют все верующие. Мы хотим надеяться, что этот процесс будет продолжаться. Люди должны, однако, свободно определять свое отношение к Богу, к бессмертию, к Библии и Церкви. Никакое принуждение — в ту или иную сторону — здесь не допустимо. Несвободный человек всегда будет иметь изуродованную психику». За следующие два с половиной года он прочитал множество лекций на темы, связанные с Библией, христианством, религией, философией и искусством.

«Весной 1987 года я говорил ему о своих терзаниях в связи с тем, что в обществе нашем такой голод по настоящей Правде, а мы, христиане, молчим, — вспоминает Александр Белавин. — А он ответил: “Когда нам будет что сказать, Господь даст нам кафедру, даст телевидение”. И вот, Господь дал.

<...> Помню однажды, это было летним днем 1986 года в саду чьей-то дачи в Пушкино, кто-то спросил его, как он относится ко всему происходящему, т. е. к Гласности и т. д.

Он ответил, что относится к происходящему положительно, потому что, пока охотники охотятся друг за другом, зайчик может попрыгать на свободе»***.

Отец Александр считал, что открывшиеся в период «Перестройки» возможности нужно использовать для того, чтобы строить общину, поскольку главной задачей христианина он видел не просто жизнь по совести и дела милосердия, но построение жизни таким образом, чтобы стать соработником Бога на земле, для чего необходима Встреча с Ним через Иисуса Христа.

Батюшка трезво понимал, что возможность для открытой проповеди Евангелия может оказаться краткой по времени. «Субмарина всплыла, — говорил он, — но ведь в любой момент она снова может опуститься. Всю жизнь меня держали на коротком поводке. Неужели я могу не использовать появившиеся возможности?» И он принял новую ситуацию в стране как Божий Промысел, как новый вызов, которому он должен соответствовать, чтобы любой ценой нести людям Слово. «Чем силен дятел? — говорил батюшка. — Головой. Потому что головой он бьет в одну точку».

________________________________

*Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи, «кадровый резерв» КПСС.
**Здесь и далее приведены цитаты из статьи А. Кравецкого «Как отец Александр Мень впервые выступил на вечере райкома», опубликованной на интернет-портале pravmir.ru.
***Белавин А. А. Четвертая позиция. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 1999.

Приобрести книгу можно по ссылке