Что приходит на смену копирайту?

Бурное развитие медиатехнологий привело к тому, что традиционное понимание культуры как сочетания процессов создания произведений искусства и их потребления (или, в терминологии компьютерного века, «записи» и «чтения») упрощается до пассивного потребления создаваемых в узком кругу профессионалов объектов искусства. Иными словами, механизм культурного обмена переключается на режим «только чтение».

Однако тот же Интернет предоставляет нам возможность воскресить утраченную культуру «чтения и записи». Контент, создаваемый пользователями, порождает новый бизнес и распространяется с невероятной скоростью. Кроме того, развивается «любительское» искусство. Под «любительским» не имеется в виду «низкокачественное», «дилетантское»: люди производят контент потому, что им это нравится, а не для того, чтобы заработать денег.

Мы говорим о культуре и контенте, которые каждый день производят, например, наши дети. И как сто лет назад летними вечерами молодежь собиралась и пела современные и старинные песни, сегодня наши дети берут старые и новые песни и делают их ремиксы. Доступ к культуре для них — это именно создание ремиксов, например anime music videos, когда с телевизора записываются мультфильмы, и под эту картинку подкладывается новый звук.

Важно понимать, что все это не является пиратством. При этом нельзя оправдать людей, которые берут контент, созданный другими людьми, и целиком и без изменений распространяют его, не спросив разрешения у владельца авторских прав. Я говорю не о них, а о тех, кто берет чужой контент и «переделывает» его при помощи цифровых технологий, тем самым создавая что-то новое. Важно, что эти приемы, используемые на телевидении и в кино последние 50 лет, теперь демократизированы: в наши дни любой человек с доступом к компьютеру за 1500 долларов может взять чужие картинки и звук и использовать их для того, чтобы сказать что-то новое иным, свежим способом.

Все это неотъемлемая часть жизни наших детей, именно так они осваивают цифровые технологии, осознают свое место в мире. А вот реакция системы права на этот новый способ работы с контентом, на «воскрешение» культуры при помощи цифровых технологий противоречит здравому смыслу. Создатели законов об авторском праве, создатели правового поля для использования цифровых технологий решили исходить из предположения, что вся эта творческая деятельность незаконна. Почему? Закон об авторском праве регулирует нечто, что называется «копией». Но в цифровую эпоху буквально каждое использование продукта культурного процесса есть создание копии. Поэтому любое такое использование неизбежно влечет необходимость истребовать на него разрешение у владельца прав. Без него вы «нелегально проникаете на территорию собственника».

Здесь уместна такая юридическая аналогия. Земля является объектом собственности, и «...закон защищает все, что располагается в недрах под земельным участком, находящимся в собственности, а также все пространство над земельным участком от поверхности земли до бесконечности». А как же полеты самолетов, изобретенных гораздо позже принятия такого закона? Что же, никто не имеет права пролетать над участком, не спросив разрешения у его хозяина? Верховный суд США отмел эту вековую традицию, приняв, что «иначе каждый авиарейс окажется ответчиком в сотнях исков о незаконном проникновении на участок» и поэтому «эта доктрина очевидным образом противоречит здравому смыслу».

Теперь уже ясно, что и в трактовке «нелегального копирования» здравого смысла не больше, чем в интерпретации действий пилотов. Тем не менее здесь «противоречие здравому смыслу» пока официально не признано. Наоборот, мы видим рост экстремизма с обеих сторон, порожденного конфликтом между правом и означенными способами использования новых технологий. Одна сторона создает средства, которые будут автоматически убирать с сайтов любой «нелегальный» контент, причем без оценки того, был ли защищенный контент использован «честным образом». А другая сторона — наши дети — все больше отрицают легитимность самого института авторского права и считают, что с таким законом надо воевать, используя любую возможность нанести ущерб самой системе права.

Обе стороны в этом споре не правы. Для его решения можно было бы обратиться к органам государственного регулирования. Но делать этого не стоит: сама экономика оказывает очень серьезное влияние на политиков, и они просто не поймут, в чем дело, пока не будет уже поздно что-то исправлять. Поэтому нам нужен какой-то иной способ решения проблемы.

И такой способ существует — эта инициатива должна быть частной. Опираясь на нее, можно попытаться легализовать поведение современной молодежи и одновременно реализовать ее потенциал.

Показателен пример из истории, относящийся к тем дням, когда основным каналом распространения контента было радио.

Тогда картель ASCAP являлся владельцем исключительных прав почти на весь популярный контент. Пользуясь этим, с 1931 по 1939 год ASCAP поднял цену на права на выпуск контента в эфир на 448%. Тут владельцы радиостанций наконец собрались и решили: все, с них хватит. В том же 1939 году было основано альтернативное агентство BMI, которое повело куда более демократичную политику: оно находило произведения, находящиеся в общественной собственности, организовывало их запись, а потом любой подписавшийся на услуги BMI имел право выпускать эти записи в эфир без дополнительной платы. В 1940-м, когда ASCAP пригрозил радиостанциям поднять цены на свои записи еще в два раза, большинство радиостанций отказались от услуг картеля и заключили соглашения с BMI.

ASCAP рассчитывал, что клиенты будут возмущены отсутствием самой лучшей музыки в эфире, ведь радиостанции теперь давали в эфир второсортный контент от BMI. Однако вышло так, что никто возмущаться не стал, и в 1941 году ASCAP прекратил свое существование (Википедия полагает, что эта организация существует по сей день. — Прим. ред.).

То же самое можно сделать и сегодня. Правда, сейчас у нас нет достаточно большого числа объектов культуры, находящихся в общественной собственности, поэтому нам придется изменить две вещи.

Во-первых, нужно, чтобы деятели искусства сами выбрали режим, в котором их труды будут выпускаться в более свободный доступ — например, чтобы художники согласились с тем, чтобы их работы всегда можно было использовать бесплатно в некоммерческих целях. Коммерческое же их использование будет происходить в том же порядке, что и сейчас.

Во-вторых, нужно, чтобы бизнес, который помогает расти новой культуре «чтения и записи», открыто согласился с предлагаемой идеей и стала развиваться эта новая среда контента свободного доступа. Тогда более свободный контент стал бы конкурировать с менее свободным, а сама возможность заниматься творчеством в этой новой атмосфере изменила бы поведение обеих сторон.

Именно сознательный выбор художника есть ключ к возможности реализации новой технологии в бизнесе. Поэтому нужно построить такую среду, которая подтолкнет художника к нужному выбору — ведь если он его не сделает, пользу из новых технологий извлечь не удастся.

Мы не можем заставить наших детей быть пассивными, мы можем лишь повесить на них ярлык «пиратов». Мы живем в странном мире, целые области жизни находятся у нас под запретом, а простые граждане каждодневно нарушают закон. Если мы живем в демократической стране, то просто обязаны изменить это негодное положение вещей. Мы можем построить лучший мир для наших детей, а там, глядишь, и бизнесу что-то достанется.