Ястребова в «Победе», Влади в Центре Мейерхольда

Со стороны казалось, что люди пришли посмотреть на работы как минимум Ляшапеля, причем привезенные им самим. Всем было любопытно, что на самом деле может 19-летняя девушка, которую два года назад открыла совладелица «Победы» Ирина Меглинская и которая за это время доросла до персональной выставки. Англичанин Филипп Савилл, арт-директор журнала Glamour, у которого я пыталась узнать, нравятся ли ему работы Ястребовой, сказал мне, что они талантливые, но странные и что к себе в журнал он бы такие фотографии не взял — они некоммерческие.

This browser does not support the video element.

Мария Федоренко

Даже и не припомню, когда и по какому поводу в последний раз в Москве был такой ажиотаж. Билеты на недельный показ моноспектакля Марины Влади были распроданы задолго до премьеры, автоответчик Театра им. Мейерхольда устало бубнил, что билетов нет и не будет, к тому же, как назло, сюжеты про него одновременно прошли на НТВ и ТВЦ — чтобы уж зрительская паника была полной.

За день до премьеры одно из агентств еще предлагало билеты по 5 тысяч, но их смели за несколько часов. После долгих поисков обнаружился один-единственный сайт с билетами по 10 тысяч — но там, как выяснилось, давали не меньше двух билетов в руки («потому что мы потом второй не продадим»). Чуть позже проверил из спортивного интереса — ушли и они.

В общем, пришлось искать связи среди организаторов. Учитывая, что у них, как выяснилось, были расписаны не только приставные стулья, но даже и ступеньки (приглашения так и выписывали: ступенька №3 слева), можно сказать, повезло. Удалось даже провести пиратскую видеосъемку (фото- и видеосъемка в зале была строжайше запрещена).

Фото: ИТАР-ТАСС

Причем по всему выходило, что люди ломятся непонятно на что. «Прерванный полет» — это короткий, сделанный для французов спектакль трехлетней давности. Идет 1 час 15 минут. Марина Влади поэтически вспоминает историю своего знакомства с неизвестным парижанам русским певцом, время от времени поет его песни и читает стихи — кое-что на французском, кое-что на русском. Ей подыгрывают три музыканта, в том числе легендарный Костя Казанский — человек, который когда-то записывал парижские пластинки Высоцкого и сам записывался вместе с Алешей Димитриевичем и Володей Поляковым.

С Казанским я встречался незадолго до спектакля: легенда цыганского Парижа оказался дружелюбнейшим бородатым болгарином, явно ошалевшим от напора «высоцковедов». Володю он, конечно, вспоминает добрым словом, но знакомство с ним было скромным эпизодом 30-летней давности, с тех пор, слава богу, чего только не было — он и балеты писал, и оркестром дирижировал, и вот недавно с Шевчуком альбом записал. «Спектакль с Мариной сперва вообще не получался», — растерянно сказал он. «Она же давно, году в 1992-м, впервые хотела его сделать. Но почему-то не пошло – да и бог с ним, я тогда подумал. Как такое сделаешь?»

Если честно, нельзя сказать, чтобы он получился и сейчас. Да и не спектакль это вовсе — скорее то, что в СССР называлось литературно-поэтической композицией. Но кого это волновало? На сцене была 70-летняя дама, искренняя, волнующаяся и обаятельная, которая вообще-то давно не снимается и не играет, но вот решила рассказать о главной любви своей жизни — и понятно, что рассказ немного сбивчивый, но как-то странно предъявлять к этому претензии. И даже то, что понимать Влади приходилось при помощи кряхтящего синхронного перевода в наушнике, не мешало, а странным образом помогало — получался неловкий двуязычный рассказ про неловкую двуязычную историю любви.

Алексей Мунипов

— Я бы никому не пожелал приятного просмотра, — предупредил перед премьерой своего фильма «Девственность» режиссер Виталий Манский со сцены «Художественного». — Смотреть эту картину зрителю… полезно. Как полезно принимать антибиотики, если ты заболел.

Манский, один из наших главных действующих документалистов, снял живую историю обо всем, казалось бы, неживом: «Дом-2», провинциальная девочка-кукла, возомнившая себя Мадонной, новая эра, когда невинность можно продать вместо почки. Вот камера отдаляется, и героиня – напыщенная дура, еще секунду назад грозившая подмять под себя всю эстраду, — оказывается в компании плюшевых зверей на фоне розовых простыней. Следующий кадр — и она уже стоит в окружении самых настоящих живых козлов. Эта самая девочка-кукла, Карина Барби, явилась на премьеру в «Художественном» затянутая во все розовое с ног до головы и привлекала к себе внимание больше, чем сам Манский.

«Девственность», даром что редкий закадровый текст принадлежит Дмитрию Быкову, напрочь лишена менторской интонации. Фильм склеен из трех параллельных историй, где речь идет не столько о продаже девственности, сколько о невинности и самоидентичности человека. Никакого сюжета, равно как и конца, нет — Манский показывает невероятный коллаж, срез окружающей действительности, который от «Дома-2» отличает только занятая автором позиция. Нарушая все границы, он сам лезет в кадр — чтобы прямым текстом спросить, что он может сделать, чтобы девушка не продавала свою невинность. Видно, что он был ошарашен происходящим не меньше, чем зритель. Вопрос остается открытым — антибиотиками тут не обойдешься. Зрителю, впрочем, профилактический эффект оказался без надобности — девицы, по возрасту явно принадлежащие к фокус-группе фильма, в голос отпускали комментарии с задних рядов: «Не, ну а чего, за два миллиона долларов и я бы согласилась, реально».

Кирилл Сорокин

В последний день работы выставки Тёрнера 15 февраля к Пушкинскому музею выстроилась километровая очередь из опоздавших. Те, кто пришел к открытию, в среднем стояли под мокрым снегом часа полтора, те, кто добирался к обеду, — два и дольше. Были старорежимные знатоки, которые благоразумно приходили к восьми, — получалось примерно то же самое, зато они входили первыми, и музей минут на 15 был в их полном распоряжении. Пирожковые вокруг, а также ларек со сладким миндалем, стратегически расположенный прямо у входа, сделали, наверное, годовую выручку. Причем музей на это время даже отменил работу детских кружков — чтоб не шастали.

Смотреть Тёрнера в атмосфере переполненной подмосковной электрички — занятие, конечно, специфическое. Интересно, у нас его действительно так любят или просто магия места работает? Если бы его привезли, ну скажем, на «Винзавод» — было бы то же самое?

This browser does not support the video element.

Алексей Мунипов

Вокруг фильма «Россия-88» происходит какая-то странная ажитация: недавно его возили в Берлин, и о нем говорят все связанные с кино люди. Но покажут ли его здесь — это вопрос.

— В Берлине был аншлаг, гигантский зал размером с IMAX забит до отказа, — рассказал мне только вернувшийся из Берлина исполнитель главной роли Петр Федоров. — После вышла нехилая дискуссия. Кое-кто, правда, так и не понял, что это игровой фильм, и поэтому очень обрадовался, узнав, что мы актеры, а не настоящие фашисты.

Про фильм «Россия-88» до последнего было мало что понятно. Вроде как антифашистское кино про фашистов, его сняли еще полгода назад и положили на полку — денег, чтобы довести ленту до ума, не нашлось. Накануне берлинской поездки фильм спешно показали в «Фитиле» — в частном порядке и по преимуществу для своих.

— Много кто приходил, все говорили: прекрасно, но вот это хотелось бы убрать, здесь картинку поменять, тут чуть-чуть подправить, — рассказывал перед показом в «Фитиле» режиссер Павел Бардин. — Потом появились люди, предложившие нам быстро фильм собрать и отправить на фестиваль в Берлин.

Доброжелатели, правда, остались неизвестны, так как в этот момент в зал вошел человек, смутно напоминающий артиста Киркорова, случилась некоторая суматоха, послышались издевательские возгласы «Филипп!», и на экране показалась группа скинхедов, избивающих негра в метро.

Устроенный по принципу mocumentary, псевдодокументалистики, фильм Бардина довольно умело притворяется реальностью — в этом можно убедиться, если посмотреть на тот же ее срез, в изобилии представленный на YouTube. Хотя, что удивительно, трейлера «России-88» там не сыскать — создатели фильма до последнего держали информацию под замком и даже давно зарегистрированный сайт russia88.ru активизировали аккурат накануне берлинской премьеры.

— Ты чего, блядь, снимаешь? Увижу в Интернете — пизды получишь, — говорит в одном из первых кадров герой Петра Федорова — озлобленный бритоголовый юнец, научивший свою собаку рычать при словах «зиг хайль». Весь фильм представляет собой как бы любительскую съемку, сделанную из-за плеча вершащих беспредел молодчиков одним из них же.

И в этом смысле людей, испугавшихся дать на фильм денег, можно понять, так как если вырезать из него последние минут десять, получится вполне духоподъемное кино о правом арийском деле. Здесь нет лобовой морали, и даже финальные титры, представляющие собой подробный список всех иностранцев, убитых в России за последнее время (на этом присутствовавший в зале Беляев-Гинтовт встал со словами: «Это уже слишком»), скорее носят характер «информации к размышлению». После того как изображение на экране погасло, в зале снова объявился Бардин, жестом пригласив всех к ящику водки: «Не расходитесь, давайте по пятьдесят».

Кирилл Сорокин

Обсудить на сайте