Распродажа коллекции Ива Сен-Лорана, французская премьера «Глянца» Кончаловского

В то время как повсюду закрываются галереи и аукционные дома несут огромные убытки, вещи из коллекции Ива Сен-Лорана и Пьера Берже, которую они собирали в течение полувека, за два с половиной дня были проданы с аукциона за 374 миллиона евро.

Более тридцати тысяч человек пришли в выходные накануне торгов в Гран-пале, чтобы посмотреть на выставленные там 730 предметов — картин (Матисс, Мане, Сезанн, Дега, Дюшан и др.), скульптур, ковров и изделий из эмали. Многие стояли в очереди больше пяти часов. На сам аукцион пускали только по именным пригласительным. Простые смертные в надежде хоть одним глазком посмотреть на происходящее стояли в отдельной очереди в течение двух часов — и только шестидесяти счастливчикам удалось пройти внутрь.

В первых рядах сидели Эманюэль Беар, Бьянка Джаггер, Ротшильды, герцог и герцогиня Ноальские, два бывших министра культуры Франции, нынешний министр Кристин Альбанель (Christine Albanel), владелец Christie’s миллиардер Франсуа Пино (Francois Pinault). Прилетел галерист Ларри Гагосян (Larry Gagosian) и лондонский дилер Эли Нахмад (Eli Nahmad) — они напряженно переглядывались, готовясь к схватке.

«Совсем с ума посходили», — ворчал коллекционер Марк Ивасилевич, владелец работ Оскара Рабина и Эрика Булатова. На аукцион Марк пришел с намерением «не переплачивать» и в итоге так ничего и не купил. Готовых переплачивать в зале оказалось предостаточно. Главный рекорд торгов установила картина Анри Матисса «Нарциссы и скатерть в синих и розовых тонах» — при стартовой цене 12-18 миллионов евро она ушла за 35,9 миллиона. А на полотно Пикассо «Музыкальные инструменты на столике», которую предварительно оценили в 25-30 миллионов евро, покупателя не нашлось. «Не понимаю, почему картина не продалась, — удивлялся мой знакомый, глава международного отдела русского искусства Christie’s Алексей Тизенгаузен (Alexis Tiesenhausen). — Стартовая цена для картины такого уровня вполне нормальная, но почему-то никто не заинтересовался, а за Дюшана дали девять миллионов, хотя прогнозировали не больше одного». Выбор коллекционеров на этом аукционе не поддавался объяснению даже самых крупных экспертов.

Текст — Анастасия Микова, видео — Екатерина Малыхина

«Я уже в том возрасте, когда могу говорить долго и без остановки, пока меня не стукнут по голове или не перебьют вопросом», — предупредил публику Андрей Кончаловский на встрече со зрителями в Русском культурном центре. 18 февраля в Париже стартовала ретроспектива фильмов Кончаловского под названием «Россия глазами Андрея Кончаловского», а 24-го на нее приехал и сам режиссер. Говорил Кончаловский и правда долго, часа два, но всем было интересно, и никто так и не решился ни перебить его, ни стукнуть.

Кончаловский рассказал историю появления каждого из семи включенных в ретроспективу фильмов («Асино счастье», «Дворянское гнездо», «Дядя Ваня», «Сибириада», «Ближний круг», «Курочка Ряба», «Дом дураков», «Глянец») и признался, что в последние годы стал настоящим пессимистом — перестал верить, что красота спасет что бы то ни было. После этого, спешно попрощавшись, он отправился на Елисейские поля в старинный кинотеатр «Линкольн», на парижскую премьеру своего последнего фильма «Глянец». Публика в зале была преимущественно французской, за несколько минут до начала сеанса Кончаловский вышел к зрителям и объяснил, что «Глянец», наверное, самый грустный его фильм об испорченном глобализацией русском обществе. Режиссер выразил надежду, что французы почувствуют «всю его боль и разделят ее с ним». После окончания сеанса, когда пошли титры, зрители громко хлопали, что совсем не принято во Франции.

Текст — Анастасия Микова, видео — Екатерина Малыхина

Куратор Art Paris (второй по величине после Fiac — ярмарки современного искусства в Париже) американка Лорен Хэйсти (Lauren Hasty) в преддверии ярмарки пригласила друзей в свой лофт неподалеку от площади Бастилии, чтобы познакомить с одним из ее любимых видеохудожников — Аделем Абидином. Чуть ли не первой пришла арт-критик газеты Le Figaro Вероник Прат (Veronique Prat), не большая поклонница видеопроектов. Она села перед экраном и принялась что-то сосредоточенно записывать в блокнот. После чего, не сказав ни слова и не попрощавшись, оделась и ушла. Тут стали подтягиваться другие приглашенные.

Адель Абидин родился в Ираке, а восемь лет назад покинул родину и обосновался в Финляндии. Большая часть его работ посвящена Ираку и идущей там войне. Один из арт-проектов художника — агентство путешествий Abidin Travels, специализирующееся на турпоездках в Ирак.

Как у всякого турагентства, у Abidin Travels есть свой сайт, где мигают баннеры с рекламными лозунгами: «Проведите незабываемый отпуск в Ираке» или «Багдад — больше чем просто каникулы». Тут можно составить детальную экскурсионную программу, заказать машину и зарезервировать билеты на самолет. Правда, при попытке оплатить билеты, вам сообщают, что вы имеете дело с искусством.

Абидин очень востребован во Франции — в прошлом году он участвовал в пяти крупных выставках и получил грант от Бернара Арно (Bernard Arnault), президента концерна LVMH (которому принадлежат более 50 брендов, в том числе Louis Vuitton, Christian Dior, Moet&Chandon). Дать мне интервью Адель согласился при условии, что вначале он снимет меня для одного из своих будущих проектов, в котором собирается сравнить особенности поведения европейских и иракских женщин.

Анастасия Микова