Михаил Алшибая: Сердце как арт-объект и мускулистая спираль

Самый  известный символ сердца — это символ масти черви на картах. Художники во все времена обращались к этому образу. Но карточное сердце, или сердце с «валентинки», не имеет ничего общего с реальным сердцем.

Иногда в искусстве использовали и образ, близкий к реальному виду сердца, как например Фрида Кало в одном из своих произведений. Но использование той самой иконки, симметричного сердца, хотя реальное сердце не симметрично, встречается очень широко в искусстве. Например, Джим Дайн завесил все музеи мира своими многочисленными сердцами.

Что же такое сердце? Сердце — это мышечный пласт, закрученный определенным образом, это такая спираль, которая совершает движение по часовой стрелке и против часовой стрелки, и в результате этих ритмичных движений сердца кровь закручивается в его полости, попадая в аорту и распространяясь по всем артериальным сосудам человеческого тела.

Спиральные вращения вообще можно считать основой нашего мира, мы можем видеть это на ионном уровне, на уровне циклонов и на галактическом уровне, потому что многие галактики устроены спирально. Само человеческое тело, если внимательно на него посмотреть, состоит из ряда спиралей. Человек осознанно или неосознанно в своих механических конструкциях использует эти спиральные структуры, что часто подмечают художники и фотографы.

По слепку левого желудочка сердца мы видим, что это логарифмическая спираль. А логарифмическая спираль — это функция золотого сечения.

Я когда-то позволил себе предположить, что один из важнейших показателей функции левого желудочка сердца — фракция выброса — должна подчиняться золотой пропорции.

Если углубляться дальше в структуру сердца, мы увидим, что оно само спираль и миокардиальные волокна, из которых оно состоит, тоже спираль. И художники давно об этом догадались. Это тоже одна из связей между хирургией и  искусством. Например, знаменитая башня Татлина, некоторые работы Франциско Инфантэ, в которых он показывает, что считает спиральные конструкции основой мироздания. Многие современные художники тяготеют к спирали.

Что же нарушается при болезни? Например, аневризма сердца, мешок, образовавшийся из-за перенесенного инфаркта, — в этом мешке происходит застой крови, спиральные вращения замедляются, и нарушается золотая пропорция сокращений сердечной мышцы. Задача хирурга — исправить это. И здесь, с моей точки зрения, нужен артистический, или художественный, подход.

Есть такой человек, Вернер Форсмен, который в 20-е годы провел эксперимент на себе самом, введя в полость сердца катетер и рентгеноконтрастное вещество. Его считали сумасшедшим, но через 25 лет он получил Нобелевскую премию. Форсмен заложил основы того, что сегодня стало рутинной практикой — сегодня мы можем сделать исследование и понять, что конкретно нам нужно заменить. На этом базируется вся сегодняшняя хирургия. Но для того, чтобы прооперировать сердце, его нужно остановить. Американец Джон Гиббон и наш хирург Сергей Брюхоненко разработали первые машины, которые давали возможность остановить сердце. Их тоже можно представлять как арт-объекты. Операция заключается в восстановлении первоначальных гармоничных отношений, для чего берется кусочек довольно грубой синтетической ткани и по лекалу выкраивается заплатка нужной формы, которая определенным образом вшивается в полость сердца. Спиральное вращение крови возвращается, золотая пропорция восстановлена — чем не акт искусства?

Мне когда-то показалось, что я могу представить человеческое сердце как арт-объект. Первой моей работой стал огромный торт в виде настоящего сердца. Он стоит на столе, накрытом зеленой простыней, которую используют в операционных. Потому что любой стол, в этом была моя мысль, будь то обеденный, стол для переговоров или ломберный, — это пространство жизни, и об этом не следует забывать.

Еще я устроил такую акцию — боди-арт. Происходило это в городе Перми, еще до того как Марат Гельман решил сделать Пермь центром современного искусства России.

Вообще интересно сопоставление человека и его сердца. Сердце может быть красивым и некрасивым, как и человеческое тело. По облику человека можно определить, какое у него сердце, существует связь между внешним видом сердца и формой человеческого тела.

Вот почему профессия художника близка к профессии хирурга — кроме всего прочего, он должен быть в своей работе так же точен.

А хирург должен пройти между Сциллой искусства и Харибдой науки. Это вещи, хотя и близкие, но все-таки противоположные по своему методу.