Как Наполеон был писателем
Один французский генерал в 26 лет серьезно задумывался о литературной карьере. Он даже написал повесть, про любовь. Фамилия генерала была Бонапарт.
Дело было в 1795 году — уже после Тулона, но до 13 вандемьера. К своим словесным упражнениям будущий император относился настолько серьезно, что держал рукопись постоянно при себе – он не забыл ее, даже когда стал бывшим императором и отправился в изгнание на остров Святой Елены.
После смерти Наполеона почитатели и злопыхатели растащили сочинение по коллекциям — текст под названием «Клиссон и Евгения» оказался разделен на шесть частей, а самая первая страница вообще исчезла. Два года назад ее случайно обнаружил британский ученый Питер Хикс, который тут же издал повесть в окончательной редакции по-французски, а нынешней осенью выпускает английский вариант. Послесловие к книге написал человек с дивной фамилией Жанжамбр.
Вот какими словами открывается пресловутая первая страница:
«Склонность к военному поприщу была у Клиссона в крови. Он мечтал о сражениях с такой же жадностью, с какой его сверстники слушают сказки. Достигнув возраста, когда мужчина берет в руки оружие, он не пропустил ни одной военной кампании, не отметив ее своими подвигами. Несмотря на юные лета, любовь к ратному делу и военное счастье вознесли его на самый верх армейской иерархии. Он легко преодолевал любые трудности, возникавшие у него на пути. Удача сопутствовала ему во всем. Однако завистникам, обуреваемым низменными чувствами в отношении любого честного имени, любой нарождающейся известности и сгубившим столько талантливых и дельных людей, все же удалось оклеветать его. Проявленные же им хладнокровие и сдержанность лишь умножили число его врагов. Величие души окружающие посчитали гордыней, твердость — дерзостью, а его победы только усиливали решимость гонителей...».
Главного героя, понятно, генерал Бонапарт писал с себя.
Бернардине-Эжени-Дезире Клари, его тогдашней невесте, досталась роль героини. По сюжету Клиссон, лишившись командования из-за козней завистников, отправился гостить к приятелю под Марсель, там случайно познакомился с Эжени-Евгенией («их глаза встретились, а вскоре они поняли, что их сердца созданы друг для друга»), нарожал с ней детей, которых долго и счастливо воспитывал, время от времени прерываясь на сцены ревности, а потом скрепя сердце отправился в поход. Накануне решающего сражения он узнал, что жена изменила ему с его же адъютантом, и это предопределило финал: герой «бросился в самую гущу сражения и пал, пронзенный тысячей ударов».
На самом деле у Бернардины-Эжени-Дезире (не говоря уже о Наполеоне) все сложилось гораздо увлекательнее, чем можно было вообразить в 1795 году: она стала женой маршала, а впоследствии — королевой Швеции и героиней полномасштабного романа, по которому даже сняли фильм с Марлоном Брандо (а саму Дезире чуть было не сыграла Одри Хепберн).
Воззрениями третьесортного автора на любовь и семейную жизнь вряд ли стали бы интересоваться потомки. Другое дело — Наполеон.
«Книга помогает разобраться во взглядах юного Наполеона на любовь, женщин и военную жизнь, а также показывает, что этот величайший исторический деятель умел сочинять весьма изящную прозу», — утверждает британский издатель повести Джейн Эйткин (предпочитающая классифицировать «Клиссона и Евгению» как «короткий роман»).
Правда, в 1939 году, когда о «Клиссоне и Евгении» впервые заговорили, журнал Time опубликовал довольно уничижительную заметку, где сочинение будущего императора отнесли к «третьеразрядному диктаторскому творчеству». («После прочувствованного романа молодого Бенито Муссолини под названием "Любовница кардинала" и благонамеренных акварелей юного Гитлера мир с полным правом начал подозрительно относиться к проблемам отвергнутых писателей и художников».)
В ту пору, однако, читающей публике и без Наполеона было о чем задуматься. Теперь же у генерала-новеллиста наверняка появится шанс.