Григорий Ревзин: Великой архитектуры из Мариинки-2 не получится
Министерство культуры объявило открытый конкурс на новый проект фасада Государственного академического Мариинского театра в Петербурге — Мариинки-2. Из-за нехватки времени и денег власти ограничатся тендером «с элементами авторского видения».
В июне 2003 года жюри международного архитектурного конкурса выбрало проект француза Доминика Перро, который затем был забракован властями города и руководством театра. Таким образом, первая попытка построить театр, на которую ушло шесть лет и более 4 миллиардов рублей (из выделенных 9,6 миллиарда) провалилась. Руководитель Мариинки Валерий Гергиев утверждает, что теперь проект упростят и строительство должно уложиться в бюджет, хотя Минфин и урезал финансирование на 2009 год с 5 до 2 миллиардов рублей.
Жюри нового конкурса возглавит министр культуры Александр Авдеев. Также в его состав войдут Валерий Гергиев, Юрий Митюрев, Владимир Попов, Юрий Гнедовский, Дмитрий Швидковский, Сергей Стадлер, Людмила Вербицкая, Герман Греф и Григорий Ревзин. Как полагают эксперты, лучшие шансы на победу у канадского бюро Diamond & Schmitt Architects, проект которого нравится Валерию Гергиеву и Герману Грефу.
«Интерес у меня чисто журналистский: надо понимать, как у нас принимаются такие решения, — так объяснил Григорий Ревзин свое согласие войти в жюри. — Я не питаю иллюзий относительно возможности как-то повлиять на события».
По мнению Ревзина, финансирование на проект выделено нормальное, так как проектируется не сам театр, а только фасады. Главная проблема в сроках: очень мало времени.
Что касается канадского бюро Diamond & Schmitt Architects, чей проект нравится Валерию Гергиеву, Григорий Ревзин считает, что эта концепция не очень вписывается в архитектурный ансамбль исторического центра Петербурга: «Сказать, что эти канадцы — хорошие архитекторы, нельзя. Обычные архитекторы, коммерческие. То, что они делали в Торонто (что так Гергиеву понравилось), это даже не театр, это культурный центр при опере. Мариинка все равно делается под Гергиева, театр не может функционировать, если он ему не нравится. Понимаете, мы выбираем машину для Гергиева: вот ему нравится Porshe, например. Нужны какие-то процедуры, чтобы его не кинули при покупке этой машины, не сунули фальшивку. А уговорить его, чтобы он вместо этого купил джип, не получится. Этот конкурс — страховка для Гергиева». По мнению Григория Ревзина, похожая история была с Пушкинским музеем: «Нравится Ирине Антоновой Норман Фостер, ну вот и делается это под Антонову, не было бы ее, никто бы не перестраивал Пушкинский».
Архитектурный критик обрисовал стратегию, которой, на его взгляд, стоило придерживаться: «Самым диким в этой истории был выбор проекта Перро и настаивание на этом выборе, — говорит Ревзин. — В архитектурном конкурсе на реальные постройки нужно выбирать самые радикальные варианты, поэтому существует две стратегии. Или вы набираете страшно правильных конкурсантов — звезд авангарда, но в жюри в таком случае вы сажаете занудных практиков, которые смотрят на эти проекты с одной точки зрения — можно это построить или нельзя. Или наоборот, вы приглашаете на конкурс зануд-проектировщиков, которые заточены под то, чтобы делать реальные здания, а в жюри сажаете страшных радикалов, которые выбирают из того, что есть, самое радикальное».
Как бы история с Мариинкой-2 ни закончилась, Григорий Ревзин считает, что из нового здания театра шедевра архитектуры уже не получится: «В случае с Мариинкой, когда мы были в начале пути и хотели, чтобы у нас все было очень по-западному, мы собрали страшно радикальных участников и посадили страшно радикальное жюри. В результате выбрали проект, который мы не можем осуществить».
Можно ли его вообще осуществить? Ревзин считает, что, вероятно, можно, но не в Петербурге: «А если в Петербурге, то это уже будет совсем не так радикально. Поскольку это наше государство, в котором решения принимаются трудно и долго, поскольку не совсем понятно, кто их принимает. Мы семь лет не могли признать ситуацию — вот это главная проблема. А сегодня это уже меры по какому-то спасению. В общем, великой архитектуры из этого не получилось».
Николай Пророков, Елена Краевская