Михаил Елизаров: Снежная Королева и культ нордического матриархата

Советских юных читателей андерсеновской «Снежной Королевы» было не так уж и много, куда больше юных зрителей, причем исключительно благодаря пьесе драматурга Евгения Шварца — замечательной сценической интерпретации, в художественном исполнении нисколько не уступавшей оригиналу. По пьесе сняли отличный детский фильм, в 70-х «Мелодией» была выпущена виниловая пластинка — это кроме самого спектакля, который шел во всех без исключения ТЮЗах. И всякий вдохновленный Шварцем ребенок, ознакомившись с оригиналом Андерсена, испытывал разочарование от датского исходника и, соответственно, гордость за прекрасный советский тюнинг. Пьеса Шварца выигрывала за счет живых диалогов, действия и... наличия мужчин. Именно они возвращали сказке Андерсена ту самую необходимую полноту, что, к примеру, делает семью семьей: «полная семья» — это наличие папы и мамы. В сказке Андерсена мужчин просто нет — только мальчик Кай, ребенок, непроявленный мужчина.

Советская интерпретация подчистую изъяла всю религиозную подоплеку, оставляя одно «волшебство», которое при правильном ракурсе становилось символом капитала. Так пьеса приобретала нужную социальность. Вечные человеческие ценности противостояли миру алчности, денег. Глава о Верховном тролле и его зеркале была изъята как несюжетообразующая, остались приключения.

От Шварца не укрылось, что мир сказки Андерсена оказывался «женским», сюжет там вершили женщины — Герда, Снежная Королева, бабушка, старушка-колдунья, Принцесса, Маленькая Разбойница, две мудрые северные союзницы Герды — финка и лапландка. Отсутствие мужчин было просто вопиющим. Поэтому Шварцем и были придуманы два новых персонажа. Положительный — Сказочник, он же Рассказчик (по драматургическому «сакральному» совместительству Папа Кая и Герды — недаром он говорит, что он их Учитель; и вообще Сказочник намекает, что вся эта сказка — его вымысел, он ее Творец; также Сказочник своего рода «муж» бабушки — полная семья). Второй, отрицательный мужской персонаж — Коммерческий Советник. Он носитель активного и злого мужского начала. Это он, собственно, начинает всю историю — хочет купить расцветший зимой розовый куст (уже не христианский символ, а социальный — решается, что такое куст: товар или предмет?), а ему отказывают — дескать, не все продается. Этот злой Советник исполняет роль «мужа» Снежной Королевы, их холодный денежный «брак» бесплоден — они же существа изо «льда» (капитала), и поэтому им для «полноты» нужен ребенок, сын, но такой же, как они, природы — алчный, холодный, жестокий. Для этой цели выбирают Кая (кстати, у Шварца он Кей). Так пьеса обрела новые живые краски.

Почему же у Андерсена только женщины? Не потому ли, что в сказке происходит обращение к матриархальным архетипам? Христианский сказочник Андерсен, сам не замечая того, выводит на поверхность позабытые личины нордического матриархата. Через сто лет Юнг выскажет свою блестящую гипотезу, что все пласты древнейшего исторического наследия человека, скрытые от его рассудка и активной памяти, сохранены в общей памяти всего человечества, в особом хранилище — коллективном бессознательном. По Юнгу, там хранятся истоки и оригиналы всех древних мифов, прообразы всех символических матриц. «Снежная Королева» выдает Андерсена в том, что самые глубинные основы его скандинавской души содержат мотивы и символы нордической матриархальной культуры.

Существует множество убедительных гипотез, что матриархальное общество исторически предшествовало патриархальному, матриархат как слой подсознания предшествует символам и мифам патриархата. Культ Богородицы в христианском мире не случаен.

На период создания «Снежной Королевы» (середина XIX века) оккультный феминизм еще не проявил себя. Это произойдет позже. Русский символизм воспоет Прекрасную Даму, Софию — Премудрость Божию. Магический феминизм вернет свастику — древний солярный символ. Одной из основ теософской доктрины станет почитание Женского начала.

Основатель «Аненербе» Герман Вирт свяжет нордический матриархат с арийской расой, проживавшей на полюсе, с Культом Белой Богини. Не случайно у Андерсена место обитания Снежной Королевы — полюс, символическое средоточие прапамяти, вмерзшей в вечную мерзлоту.

В сказке фигурируют не женщины, а непорочные богини. Снежная Королева — чистая дева ночи и холода, Герда — солярная дева. Геральдический символ девственности — единорог. У Андерсена единорога заменяет «северный олень». Да и Маленькая Разбойница, встречающая Герду, когда она возвращается  обратно с Каем, почему-то оказывается в красной шапочке — Андерсену понадобилась именно эта деталь (у славян также красная лента на голове невесты символизировала девственность).

История Кая — это сновидческое путешествие мужчины-христианина в нордическую ночь, на полюс, в глубины подсознания, где у истока мудрости он встречается с Белой Девой — девственной арийской праматерью. А потом за ним неизбежно приходит Солнечная Дева и увозит его, преображенного слезами (знания умножают скорбь), в привычную христианскую реальность.