Встреча с техно-викингом в клубе «Сине фантом»

«Сине фантом» — старинное образование режиссеров-авангардистов, которые ассоциируются с «параллельным кино» — фильмами Евгения Юфита, Ольги Столповской, Светланы Басковой, Александра Дулерайна, Глеба Алейникова, Бориса Юхананова и Андрея Сильвестрова. Раньше показы «Сине фантома» проходили в Музее кино. Сейчас, когда институция Наума Клеймана осталась без места, а большинство учредителей «Сине фантома» оказались в руководстве развлекательных каналов (Александр Дулерайн, например, заместитель гендиректора ТНТ), в их распоряжение попал кинотеатр «Фитиль». Есть в этом ирония судьбы: там, где крутили официозный сатирический журнал, в 2000-х окопалась художественная оппозиция властным представлениям о важнейшем из искусств.

В кафе «Фитиля» я оказался за одним столиком с программным директором «Сине фантома» Андреем Сильвестровым. Разговор зашел о Канском видеофестивале, который в 20-х числах августа пройдет в городе Канске, что рядом с Красноярском, уже в восьмой раз. Место выбрали, обнаружив город в Интернете, хотя, как признаются организаторы, было бы проще провести мероприятие в деревне Канское, что под Вологдой. Сильвестров — почетный президент фестиваля — рассказал, что к «параллельному кино» Канский смотр имеет очень косвенное отношение.

Несмотря на развитие сибирской культуры, местная пресса отчаянно хулит Канский фестиваль. Похоже, Сильвестров этому рад.

От разговоров о русской страсти к деструкции перешли в кинозал — к «Техно-викингу».

Вот он, «техно-викинг».

В кратком пересказе история такова: в 2000-м Матиас снимал для некоего арт-проекта берлинский лав-парад. Тот проект вместе со своей сложной концепцией затерялся во времени, осталось только видео в Интернете. С 2000-го оно было доступно в Сети, и поначалу никого особенно не интересовало. В 2006-м его «открыли» энтузиасты и выложили на нескольких видеохостингах. Клип стал ужасно популярен — к сегодняшнему дню его посмотрело почти 9 миллионов пользователей. Появилось больше 2000 различных ремейков «Техно-викинга». Он стал устойчивым персонажем интернет-фольклора.

Причины шквального роста просмотров Фрич усматривает в ряде факторов: развитии потокового видео, популярности музыки техно, которая к 2006 году вышла за пределы субкультурных течений, ну и в мускулинности героя, хотя и выглядящей в большой степени пародийно (несмотря на эту пародийность, анонимные женщины пишут «техно-викингу» письма, умоляя поспособствовать в зачатии ребенка). Кроме того, не до конца понятно, постановочный ролик или документальный. Поверить в предварительный замысел было сложно, даже когда Матиас в зале несколько раз повторил: «Да, видео срежиссировано».

Три года Фрич скрупулезно собирал сделанные интернет-пользователями переделки «Техно-викинга», разбивая их на папки: тут наложена другая музыка, здесь перемонтировано видео, там скопирована драматургия и т. п. Он отследил этапы роста популярности, через которые прошел ролик: один пользователь придумал название «Техно-викинг», другой опубликовал его на сервисе, на котором за 2 миллиона показов полагалось 2000 долларов. Феномен зажил своей жизнью. Автор «Техно-викинга» в отличие от большинства создателей других мемов сумел извлечь выгоду из 9 миллионов просмотров. На Матиаса обратил внимание немецкий арт-истеблишмент, ему стали давать гранты на другие проекты (также связанные с интернет-творчеством, но куда более занудные), стали выделять бюджеты на выставки и приглашать на ток-шоу такого рода, как в «Сине фантоме».

Я спросил его, а кто, собственно, этот «техно-викинг».

После ответа Фрича стало ясно, что чуть ли не главный фактор успеха интернет-мема — ореол таинственности. Когда пользователь не понимает, что такое ему переслали из YouTube, что все это значит и кто герой, включается цепная реакция. Ею, видимо, управляет желание приобщить как можно больше людей к осмыслению, запустить коллективный разум. Как только герой дает первое интервью, бурный рост его популярности падает. В российском Интернете подобное произошло с Николаем Вороновым, превратившимся из самого обсуждаемого мема в заурядного фрика шоу-бизнеса.

Непонятно только, что в случае Фрича является искусством — сделанный им ролик, восприятие его интернет-сообществом или собранный автором архив. Русские видеоблогеры, сидевшие в зале, интересовались у Фрича, почему он не разовьет это в бизнес, открыв агентство вирусного маркетинга. Назывались даже расценки на «вайралы» в Рунете — 300 тысяч рублей за 100 тысяч показов, по 3 рубля за показ. Когда вопросы из зала кончились, я еще раз попытался выведать у Матиаса, кто такой «техно-викинг». Он не раскололся.

Матиас каталогизирует материал, но не анализирует. Так что пока его действия не несут никакого смысла. В клипах-переделках тоже нет ни художественного, ни критического усилия. Есть констатация серии фактов, переносящая энтропию из Интернета в дискуссионное поле. Говорить о викинге можно, пока не откроется его реальная персона. А дискутировать, собственно, не о чем.