Re: Зеленый человечек
«Я хочу доказать всем и каждому, что так бывает: не вредить природе и одновременно одеваться сексуально и гламурно», – говорит Мигель Адровер с интонациями Ленина на броневике.
7 сентября этого года во время презентации коллекции hessnatur by Adrover в арт-галерее Matthew Marks был аншлаг: гостям презентации приходилось прилипать к стенам, чтобы удержать вертикальное положение. Пришли все крупные эксперты в области фэшн: не только журналисты ключевых изданий о моде, но также видные байеры, например из универмагов Bloomingsdale и Barney's, чье присутствие – почти виза в мир финансового успеха любого модного предприятия. Кроме того, по настоянию Мигеля бесплатно пускали всех желающих: инвайроменталистские взгляды Адровера подозрительно удачно рифмуются с мечтательными манифестами первых социалистов. Меж проволочных манекенов со своими произведениями пружинисто перемещается сам Мигель. Крупный, отменно сложенный человек с окладистой бородой, как у Робинзона Крузо, и живыми любопытными глазами – он точно бы прошел кастинг в телеведущие канала «Энимал плэнет».
Адровер отлично понимает, на какие кнопки нажимать: секси – ключ к сердцу нью-йоркской модной публики. Впрочем, и интернациональной тоже. Со времен Тома Форда негласный закон большой моды: если вещь не секси – считай, вещь никудышная.
Дизайнер-самоучка родом с Майорки. Мигель в двенадцать лет бросил школу, чтобы работать на семейной ферме, где культивировали миндаль. Что само по себе удивительно – много ли мы знаем фэшн-дизайнеров без спецобразования с фермы на Майорке? Тем, кто вообще мало что знает о модных дизайнерах, скажем: таковых больше не числится. Впрочем, в подростковом возрасте Адровер старательно постигал не только мир миндаля. Через пару лет после побега из школы отправился в путешествие в Лондон, откуда вернулся панком – он был единственным человеком в куртке-косухе и с ирокезом на всю Майорку.
Перебравшись в Нью-Йорк в 1991 году, через четыре года открыл свой магазин в Ист Вилладж на Манхэттене. А к началу 2000-х годов дозрел до собственной марки одежды. И сразу же заработал себе репутацию не только большого художника, но и крупного скандалиста. В 2000 году на неделе моды в Нью-Йорке во второй коллекции имени себя показал романтичные блузы с пышными рукавами, аскетичные глухие платья с асимметричными подолами и мини-юбки в технике patchwork. Но они были не просто красивыми – публика со смехом узнала в платьях перелицованные тренчи Burberry, а в мини-юбке – порезанную на части сумку Louis Vuitton. От CFDA (Council of Fashion Designers of America) Адровер за это получил звание молодого дизайнера года. А от Burberry – по шее. Компания незамедлительно подала на него в суд.
В беспардонном с точки зрения внутрицеховой этики поступке одни критики усмотрели акт современного искусства. Другие – гениальный пиар-ход: любой, кто осмелится попереть против Louis Vuitton и Burberry, автоматически получает свою «строку в Ветхом Завете». Ну то есть в журнале Vogue. Но Адровер с энергией громовержца настаивал во всех интервью: ему совсем не интересно паразитировать на чужой славе и получать дивиденды с фирменных клеток Burberry. Он призывает людей наводнять мусорки планеты поношенными вещами и вступить в фэшн-движение в жанре recycle. Однако тогда тема переработки уже существующих материалов была для моды неожиданной, а для искусства как раз вовремя. И хотя вещи из коллекции pret-a-porter Miguel Adrover продавались не слишком хорошо, его знаменитое платье с объемными плечиками из футболки «I love NY» с удовольствием купил в свою коллекцию музей Метрополитен.
С первого захода сделать из острой моды крепкий бизнес Адроверу не удалось: в 2005 году он вышел на показ в майке «Anybody seen a backer?» («Кто-нибудь видел спонсора?»). И прикрыл свою компанию. Это было очень грустно: такой художник пропадает. Печальным дауншифтером Мигель отбыл на родную Майорку, где снял небольшую студию и погрузился в изучение процесса производства органических тканей. «При производстве тканей соблюсти все законы натурального жанра невероятно трудно, – вот что выяснил за эти два года своих безвестных исследований Адровер. – Еще труднее дизайнеру шить только из таких тканей».
Это правда: прежде чем получить почетную маркировку organic, ткань проходит сотни проверок – в европейском и американском законодательствах с этим строго. На всех этапах производства не то что не должен пострадать ни один кролик, но еще и ни одного пестицида не должно пролететь мимо. Более того, среди активистов органической моды считается хорошим тоном вступать в ассоциации бизнеса fair-trade. Это означает расписаться в том, что ты не будешь завышать цены на готовую продукцию и использовать труд нелегальных эмигрантов, более того, не примешься строить собственные фабрики в странах третьего мира. Члены движения fair-trade устанавливают своим рабочим зарплаты гораздо выше средней по стране, строят школы для их детей и делают прочие добрые дела.
Под таким грузом социальной ответственности не до роскошных муслинов.
Поэтому ведущие игроки большой моды никак не могут себе позволить совсем «позеленеть»: органические ткани из хлопка, бамбука, конопли, крапивы лишь точечно используются в вещах Stella McCartney, Yohji Yamamoto, Dries Van Noten. Вот еще Ральф Лорен пару лет назад стал использовать ткань из органической конопли в качестве подкладки.
Получается, что модному дизайнеру очень непросто удержаться на творческой монодиете из органических тканей. Это как если бы композитору велели использовать всего три ноты из семи. А для Мигеля это даже не диета, а, как сказали бы нутриционисты, образ жизни. Его новый проект создан на базе немецкой компании hessnatur. Созданная в 1976 году натуралистом Хайнцем Хессом, компания была задумана как эксперимент: Хесс хотел найти альтернативу материалам, которые добывались при помощи химической обработки. И одним из первых создал органические ткани – еще до того, как появился сам термин «органическая мода». Все, чего не хватало компании, – талантливого дизайнера.
Мигель расхаживает среди проволочных манекенов, на которых одеты платья, собранные из веревок или сшитые при помощи конского волоса.
«Кто там из великих умер в этом году? О ком вы там все скорбите – об Иве Сен-Лоране? – спрашивает Мигель. – Но его время ушло. Надо дать шанс дизайнерам, которые думают об экологии или социальном неравенстве. Пока в мире столько проблем, нужно активнее привлекать к ним внимание. Вместо того чтобы делать все эти платья в цветочек».
Кто-то из публики замечает: цветочки – это тоже в своем роде призыв к природе.
«Мода живет в мыльном пузыре. Но мы не собираемся показывать на подиуме платье в розовых цветах, пока люди в мире боятся бомб». В зале – сдавленный смех: Мигель Адровер хоть и окончательно «позеленел», но остался едким парнем, который не может не комментировать работу коллег. Говоря о бомбах, Адровер, конечно же, имеет в виду знаменитый показ Viktor & Rolf трехлетней давности, где модели, обернутые в розовые платья, всем дарили духи в бутылках в форме гранаты под названием Flowerbomb.
Адровер продолжает свою экопсихологическую атаку: «Распиаренный экотренд в моде – подлог. Большинство дизайнеров, которые говорят, что они используют натуральные материалы, врут. Они врут, потому что сейчас модно заботиться о природе». Оказывается, Мигель вместе с маркой hessnatur регулярно проводит экспертизу вещей разных экомарок в лаборатории и уверяет, что та же Стелла Маккартни, которая отказывается использовать кожу, мех и прочие «неэтичные» материалы, создает аксессуары с применением поливинила.
И опять возвращается к цветочкам – они ему, похоже, особенно не угодили. «Мода – это не цветочки на платье. Это медиа, мощное средство, которое может содержать политическое или социальное высказывание», – говорит Адровер.
И сам дизайнер эти послания читает даже между строк. Он их видит в любой белой футболке без всяких надписей. «В мире каждый день производятся миллионы футболок, миллионы! – кричит он. – И как думаешь, какой процент из натурального хлопка? Минимальный». Если люди начнут носить вещи только из натуральных материалов, рассуждает Мигель, это повлияет и на индустрию, и «в конечном счете на нашу планету».
Он показывает бирку футболки hessnatur by Adrover. Там мелким шрифтом рассказана витиеватая история: «Эта футболка из стопроцентного натурального хлопка была создана при участии компании Grameen Foundation, основанной Мухаммедом Юнусом, лауреатом Нобелевской премии 2006 года. Компания располагается в Дакке, и ее целью является обеспечение социальных благ для жителей Бангладеш. hessnatur оказывает финансовую поддержку проекту Мухаммеда Юнуса». Адровер очень горд, что, занимаясь модой, может представлять интересы низших классов. Свою дебютную коллекцию одежды в 1999 году он посвятил беженцам Амазонии.
«Я сегодня видел около галереи бомжа в моей футболке – ему ее, видно, кто-то подарил на презентации. И вот это была совершенная картинка – он выглядел в ней абсолютно естественно. Бомжи меня очень вдохновляют».
«А бомжи – это тоже секси?» – спрашивают Адровера.
«Конечно, в них сто процентов естественности и ноль позерства».
В галерее Matthew Marks все время звучит имя Бьорк. Собравшиеся здесь стайками вокруг манекенов именитые стилисты уверены: исландская птица, вышедшая в свое время получать «Оскара» в коктейльном платье с лебедем, который как будто обнимал ее за шею, смотрелась бы сногсшибательно в войлочных платьях hessnatur by Adrover. С