Элен Морган: Человек произошел от водной обезьяны

Новый взгляд на знакомые факты

В этом году исполнилось двести лет со дня рождения Чарльза Дарвина Ученые всего мира стараются наиболее подробно рассказать о жизни Дарвина и о том, как он изменил наши представления о живой природе. Правда, есть один аспект, который замалчивается в научных кругах. Элен Морган пробует его осветить.

Никто не хочет отвечать на вопрос, почему мы столь сильно отличаемся от шимпанзе. Генетики говорят, что наши виды необыкновенно близки, разных генов почти нет, и мы — самые близкие родственники. Но при взгляде на фенотипы очевидно, что мы друг на друга мало похожи.

Элен Морган имеет в виду не культуру или психологию, а простые измеряемые параметры — физические различия между нашими телами: волосяной покров, хождение на двух или четырех ногах. Дарвинист Морган убеждена: раз мы настолько сильно отличаемся, что-то с нами произошло. Но что?

Удобная теория оказалась несостоятельной

Еще пятьдесят лет назад все знали ответ: наш предок шимпанзе жил на деревьях, затем он слез с них и поселился в африканских саваннах. Чтобы видеть происходящее за высокой травой и бегать за добычей, ему пришлось встать на две ноги; от бега ему становилось жарко, поэтому со временем он сбросил шерсть. И вдруг в девяностые годы все пошло кувырком. Палеонтологи пригляделись к ископаемой микрофауне — современнице ранних гоминидов — и оказалось, что эти животные не из саванны! Поглядели на травоядных: и эти не из саванны! Дальше стали анализировать окаменевшую пыльцу, но и она принадлежала растениям, которые не растут в саванне. А это значило, что наши предки уже существовали, жили на деревьях и бегали на четырех ногах, когда саванных экосистем попросту еще не было.

Старая парадигма лопнула, и ученые встали перед возможной необходимостью начинать все с нуля. Самый простой выход из подобной ситуации – перестать задавать вопросы. Аарон Филлер из Гарварда, к примеру, сказал: «Может, хватит уже разглагольствовать о давлении естественного отбора? Давайте изучать гены и хромосомы». Не хочешь говорить о давлении естественного отбора — выкинь «Происхождение видов» на помойку: там только об этом и речь. Но самое смешное, что ученым не было необходимости искать новую парадигму: она уже существовала.

Еще в 1960 году морской биолог Алистер Харди сказал: «Наши предки какое-то время вели водный образ жизни». Когда журналисты огласили это высказывание, биологи возопили: «Это бред сивой кобылы!», и с тех пор теория водяной обезьяны проходит по ведомству, занимающемуся паранормальными явлениями.

Водяные или наземные предки — кто ближе?

Элен Морган вовсе не считает водную теорию бредом. Она обращает внимание на некоторые отличительные черты человека, например, на его кожу. Какие еще млекопитающие лишены волосяного покрова? Только водоплавающие моржи и дельфины. А значит, вполне естественно предположить, что мы голые именно потому, что тоже жили в воде. Исследования показывают, что у всех голых толстокожих животных от слона до носорога были «водяные» предки. Есть четкая связь между голой кожей и водным образом жизни. Правда, связь односторонняя: не у всех водных млекопитающих малоразвит волосяной покров, взять хотя бы калана. Однако можно утверждать, что все животные с голой кожей имели водных предков. Единственное исключение — голый землекоп, но среда его обитания под землей.

Что касается прямохождения, то тут нас не с кем сравнивать: мы — единственные прямоходящие млекопитающие. Но все высшие и низшие обезьяны обладают аналогичной способностью — если им надо, они становятся на задние лапы. Когда? Например, если им нужно вброд преодолеть водную преграду. Похоже, что это ключевой аргумент оппонентов водной теории.

Можно проанализировать и другой аспект — жировые запасы. У нас по всему телу под кожей имеется слой жира. У других приматов такого жирового слоя под кожей нет. Если сравнить наземных животных и водяных, то у первых жир откладывается глубоко внутри тела, вокруг почек и кишечника, у вторых, например, у кита — ближе к поверхности тела. Как ни странно, это единственное объяснение тому, что люди могут страдать от ожирения (другие приматы к этому физически неспособны).

Морган вспомнила и о языке. Homo sapiens способен произносить членораздельные звуки. А горилла — нет. Почему? Нельзя объяснить это устройством дыхательной системы. Все дело в сознательном контроле над дыханием. Гориллу невозможно научить по требованию раздельно произносить «а-а». Сознательным контролем над дыханием обладают лишь ныряльщики — млекопитающие или птицы. А без этого невозможно заговорить.

И наконец, у нас обтекаемая форма тела. Ныряльщик способен войти в воду, не создавая брызг. Трудно вообразить себе ныряющую гориллу. Человек гораздо больше похож на рыбу, чем на гориллу!

Альтернативная теория отсутствует

То, о чем говорит Элен Морган, ученые считали бредом сумасшедшего, хотя здравость ее выводов вполне очевидна. Забавно, что теорию водной обезьяны отвергают не потому, что ее противники защищают другую состоятельную теорию. Другой теории попросту нет! Самая распространенная реакция на доводы Элен Морган: «К теории Харди отнеслись серьезно, но быстро проверили ее и отвергли». Но это — ложь. Морган тридцать пять лет искала следы подобных исследований и не нашла. Многие говорят: «Все считают это чушью. Не могут же все сразу ошибаться?». Но ведь наука — не выборы депутатов, и спорные вопросы в ней не решаются подсчетом голосов. К тому же, некоторые видные ученые все же перешли на сторону Морган.

Истина посередине 

Элен Морган пока видит два возможных развития: либо большинство ученых продолжат игнорировать «бредовую» теорию, либо появится некий юный гений и скажет: «Саванна и вода не при чем, а было вот как!..». Пока, кроме саванны и воды, не найдено свидетельств, указывающих на некую третью теорию. Однако остается еще одна возможность. Около века назад шла смертельная схватка между сторонниками Менделя и Дарвина. Она окончилась синтезом их идей, слившихся в новую теорию. Элен Морган предполагает, что нас ждет новый синтез идей Дарвина и Харди. Рано или поздно это неизбежно, но от нового шага нас пока удерживает ученое сообщество, которое говорит «нет» теории водяной обезьяны.