Закрытый показ мультфильма «Первый отряд»

Стаc Жицкий, член клуба «Сноб». Михаил, что вы собирались создать? Постмодернистский фокус? Глумливый piece-of-art? Или честную историю про войну, адаптированную под японского зрителя? Или это будет анимированный комикс с уклоном в потустороннюю мистику или что еще? Думали ли вы о стилистике?

Михаил Шприц. Разумеется, что о стилистике мы думали. Мы в меньшей степени стремились к какой-то целевой аудитории и в значительно большей степени мешали тот коктейль из ингредиентов, которые вы сейчас перечислили. Мы хотели создать произведение, которое, в общем, вызывает состояние неопределенности.

Самвел Аветисян, член клуба «Сноб». У меня серьезный вопрос, обычно его задают в конце, и влюбленные фанатки, — о творческих планах: не планируете ли вы таким же боком экранизировать, допустим, Священное Писание, Библию? Мне кажется, Библия гораздо более благодарный материал, может оказаться.

Михаил Шприц. Нет. Просто Библия уже выпахана вдоль и поперек. Мы не стебемся над подвигом наших дедов в Великой отечественной войне.

Денис Смыслов, член клуба «Сноб». Мне кажется, что для японского рынка эротики маловато.

Михаил Шприц. Бытует вне Японии много недифференцированных мнений относительно аниме. В принципе, аниме составляют 70 процентов всей анимации, которая в мире делается. То есть, мир аниме настолько же богат и разветвлен, дифференцирован, как и мир игрового западного кино, например. Там вообще есть все, что угодно. Вот вам попадались эротоаниме, а бывают мелодрамы, комедии, хоррор, все, что хочешь.

Михаил Косолапов, член клуба «Сноб». У сына был вопрос, его интересовали жесткие жанровые рамки. То есть, чтобы все-таки назвали аниме безотносительно...

Михаил Шприц. С технической точки зрения, аниме — это любая японская анимация. Но забавно, что внутри Японии этот термин не очень сильно используется; и уж тем более сами по себе аниматоры никогда не говорят «аниме», они всегда говорят «анимей-шан», и они не видят большой разницы между, например, Сато Шиконом и Юрием Норштейном. Это для них «анимей-шан».

Стас Жицкий. В связи с этим вопрос: стилистика этого, не знаю, как называется профессионально, задержанного движения, этих комиксообразных мувментов, — это была дань эстетике или это была дань бюджету?

Михаил Шприц. В нашем случае симбиоз двух этих аспектов. История производства анимации в Японии такова, что они изобрели явление limited animation.

Стас Жицкий. Но это не кино получается. Не рисованное кино, а оживленные комиксы. Другая история совсем.

Михаил Шприц. Там есть градации. Две разные традиции. Анимация пришла в Японию из Америки, и американская анимация традиционно очень многодельная, традиции обращены на то, чтобы движение было максимально плавным. Японцы изобрели limited animation, которое они могли с ограниченным бюджетом производить очень быстро (сериальный продукт); они держатели, отцы это рецепта. Между тем, градаций довольно много, и наш фильм чуть ближе к диснеевскому, потому что там лимитированность доходит до абсолютного минимализма. Но занятно, что внутри Японии никто никогда не скажет: «Эта анимация такая фиговая, потому что она такая лимитированная». Все понимают, что анимационная студия работает как аэропорт, 24 часа в сутки, свет не тушится никогда, люди никогда никуда не выходят, все сидят и рисуют. И в рамках бюджета, возможностей и задач, поставленных рынком, они делают все, что могут. Никто никогда не скажет: «Сериал — это фигово, потому что так плохо анимировано». Нашей задачей было произвести все-таки в рамках возможностей, полный метр. Но мы хотели, чтобы в ней был оттенок трэшовости.

Александр Ф. Скляр, член клуба «Сноб». Какой был бюджет всего проекта? Нам очень интересно, потому что мы знаем более-менее какие-то бюджеты наши или европейские, а вот сколько такой фильм стоил, сколько он потребовал всего денег на то, чтобы получился такой продукт?

Михаил Шприц. За четыре года мы потратили три миллиона долларов, а в следующий раз мы бы хотели бы снимать два года, и, вероятно, мы потратим, наверное, пять миллионов долларов.

Александр Ф. Скляр. А у них в рамках таких проектов, как считается, какой это бюджет — средний, маленький?

Михаил Шприц. Это бюджет чуть выше среднего для аниме-фильма. Для сериала это безумный бюджет.

Александр Ф. Скляр. Как вы считаете, у вас есть шансы продолжать это делать на японской основе? Я имею в виду, удовлетворены ли результатом продюсеры, которые непосредственно вкладывали деньги? Или результат пока еще не очень понятен, пока не будет мирового проката? И вообще, где он будет прокатываться?

Михаил Шприц. Однозначной ясности пока нет. Известно, что художники более чем удовлетворены. Продюсеры пока что колеблются, потому что японское DVD стоит 27 долларов, а российское — три доллара. Японский вход в кино стоит 18 долларов, а у нас — шесть. Поэтому мы не знаем, каков будет результат здесь, хотя надеемся, что он будет довольно позитивным. Но кроме этого будет прокат в Японии, США, Франции, Италии.

Анна Качуровская, модератор обсуждения. Дьявол в деталях. Я увидела, что момент истины происходит на озере Селигер. Это такой намек на нынешние события или случайно выбранное озеро?

Михаил Шприц. Нет, никакой прямой связи.

Анна Качуровская. Но получилась прямая.

Михаил Шприц. Нет, в реальности было Чудское озеро. Мы колебались, насколько мы хотим цитировать учебник истории — буквально или косвенно. В нашем авторсом переводе не «Ледовое побоище» числится, а «Битва на льду». но режиссер озвучки подумал: «Ребята долго живут за границей. Какая «Битва на льду»? Это «Ледовое побоище!».

Сергей Рябокобылко, член клуба «Сноб». Насколько, вы считаете, этот жанр вообще способен вынести другие сюжеты типа «Чука и Гека» и вообще истории из нашей молодости, которые могут быть переложены и предложены в этом виде нашим детям? Потому что все это абсолютно исчезло «с радара».

Михаил Шприц. Факт исчезновения этого во многом нас стимулировал к тому, чтобы начать эту работу. Но я бы сейчас не шел так далеко, чтобы утверждать, что метод, который мы разработали, экстраполируем. Мы стремились к тому, чтобы, получив изначально импульс именно из этого источника, создать все-таки уникальный «фэнтезийный» мир, который скорее вдохновлен этим нашим наследием. Так что вряд ли мы сейчас начнем мультиплицировать «Тимур и его команда» в аниме, «Пионер и его скрипка»

Евгений Митта, член клуба «Сноб». Хочу поздравить Мишу и его коллег с прекрасным фильмом. У меня не вопрос, а комментарий. Мои дети, смотрят аниме, американские мультфильмы, и естественно, российские. Мой сын играет в Spiderman, в Batman. Поэтому для него это будет очень правильным и хорошим продуктом. Я надеюсь, что он будет играть в каких-то других персонажей, например, Надя появится в его арсенале. Я считаю, что это отлично, что на адекватном современном языке, который действительно интересен не только взрослым, но и детям доносить какие-то важные пласты информации.

Михаил Шприц. То, что Женя сказал, я слышал от нескольких друзей, родителей, своих детей. Они говорят, что у нас нет языка, на котором мы могли бы донести до наших детей довольно важные вещи о прошлом нашей страны; им просто не очень интересно. И получается, что до детей эти контенты доходят из американской компьютерной игры Call of Duty, которая, конечно, портретирует произошедшее со своей точки зрения. Мы попытались дать инструмент интерпретации нашей точки зрения, и в этом есть элемент культуррегерства и даже национальной идеи.

Игорь Гурович, член клуба «Сноб». Очень важный вопрос от лица всех художников этой страны: идея — наша, ручки — чужие. Значит ли это, что мы обречены на то, что все художнические идеи или их части не может быть воплощена здесь, и надо ехать куда-то и «чужими ручками», потому что эти ручки больше знают.

Михаил Шприц. Абсолютно не значит. Вот, например, Саша, у него ручки, которые все очень хорошо делают здесь.

Анна Качуровская. Почему аниме можно снимать только в Японии?

Михаил Шприц. Реальное аниме можно снять только в Японии. И этот принцип уникален. Автомобиль можно сделать в Германии, Америке, Японии. А аниме можно только в Японии снять. Потому что в Японии уже 50 лет культивируется этот подход к производству, именно эта эстетика, они неразрывно связаны друг с другом. В Японии растут поколение за поколением, десятки тысяч аниматоров, которые конкурируют друг с другом в умении делать именно это.

Кирилл Березов, член клуба «Сноб». Есть при Президенте Комиссия по противодействию фальсификации истории. Когда вы делали этот фильм, вы не думали, что когда он выйдет на 150 экранов, то уже сидят люди и «пишут»? А у вашего магазина с яблоками уже выстраивается движение «Наши».

Михаил Шприц. Этот вопрос с Комиссией выяснился. После показа на ММКФ один из журналистов направился именно в эту Комиссию и проинтервьюировал ее председателя, который высказал офигенное мнение, что «в первую очередь, донести важные этапы нашей истории до молодежи близким молодежи языком — задача благородная». В то же время, уточнил он, нужно обратить внимание, чтобы это не получилось убого.

Татьяна Акимова, гость клуба «Сноб». Мне кажется, может быть, это важно вам знать, что, во-первых, лично я совсем не люблю аниме и равнодушна к мультипликации, но ваша история вштырила меня по-настоящему. И второе, по поводу языка, на котором не все могут детям что-то донести: у меня есть такой язык, я знаю, что детям донести и доношу, но я рада, что вы это сделали, и что я им смогу показать, что можно и таким языком об этом рассказать. Спасибо.