Михаил Идов: Дневники вампиров
В ноябрьском номере журнала «Сноб» у меня была статья про Колина Бивена, человека, прожившего год, пытаясь не влиять на окружающую среду, и написавшего об этом книгу. Чем больше я думаю на эту тему, тем больше мне кажется, что я упустил самый замечательный ее аспект. Увлекшись Бивеном как представителем (или, как считают некоторые, «профанатором») экстремального крыла экологического движения, я не заметил его явную принадлежность к другой уникальной группе ньюйоркцев. Это люди, пишущие бестселлеры в жанре сочинения «Как я провел год». Их много, и становится все больше и больше. А их методы проведения пресловутого года становятся все страннее и страннее.
Блогер (в этом жанре автор почти всегда блогер) Джули Пауэлл (Julie Powell) год готовила по рецептам Джулии Чайлд, скормив мужу около тысячи французских блюд — иными словами, килограмм сто масла — за 365 дней. Дуглас Браун (Douglas Brown) занимался сексом с миссис Браун каждый день: задача, для успешного завершения которой потребовались ролевые игры, фетиш- и свинг-клубы и совместные просмотры порнофильмов. Хефзиба Андерсон (Hephzibah Anderson), наоборот, год сексом не занималась вообще; фотография на задней обложке получившихся мемуаров не оставляет сомнений, что это был выбор автора, а не обстоятельств. Дэнни Уоллес (Danny Wallace) год отвечал «да» в ответ на любое предложение, и его книга легла в основу несмешной комедии с Джимом Кэрри. Эй Джей Джейкобс (A. J. Jacobs) прожил год, дословно следуя каждому правилу, совету и заповеди в Библии. Мэнни Хауард (Manny Howard) и Вильям Александр (William Alexander) завели фермы у себя на заднем дворе, посреди города. Первый оттяпал себе полпальца и переморил взвод кроликов; второй вырастил-таки куст помидоров, каждый из которых, согласно подсчетам, обошелся ему в 64 доллара. Хеппи-энд, впрочем, всегда один и тот же: контракт на книгу.
Поставленные в один ряд и вне контекста, все эти подвиги звучат дико. Возникает чувство, что определенная прослойка населения, а именно белые привилегированные ньюйоркцы со своими блогами, коллективно сошла с ума или увлеклась решением экзистенциальных кризисов собственного изобретения. Я и сам частично виноват, ибо написал книгу на основе статьи в Slate про то, как безуспешно пытался содержать кафе. (Только факт, что книжка эта — роман, а не мемуары, позволяет мне спать спокойно.) Теперь редактор той самой статьи, Майкл Эггер (Michael Agger), пишет свой собственный блог о том, как на время поменялся местами со своей женой: он сидит дома с детьми, а она редактирует Slate. (Поскольку блог этот публикует тот же Slate, означает ли это, что он выходит в редакции жены Эггера?!) Контракт на книгу явно не за горами.
Давайте я не буду церемониться: жанр «мой уникальный эксперимент над собой» стал для нашего брата тем, чем рэп и баскетбол стали для бедных афроамериканских школьников. То есть хорошо обкатанным способом вырваться из гетто. Гетто в данном случае — стремительно исчезающий рынок журнальной и газетной работы.
Проблем здесь три. Во-первых, как и в случае с рэпом, закулисный механизм уже виден невооруженным глазом. Если Джули Пауэлл, когда заводила свой безумный кулинарный блог в 2002 году, боролась со вполне реальным нервным срывом, то друг наш Бивен в 2007-м уселся за стол со своим агентом в дорогом ресторане и предлагал ему варианты проектов, пока агент не сказал «О!». Опыт, единственный смысл которого дать пищу будущему описанию, — это не совсем опыт. Это литературный эквивалент туземца с топором, изображающего свирепость на потеху антропологу с камерой, только в данном случае и топор, и камера в руках у одного и того же человека.
Во-вторых, начав карьеру с подобного трюка, совершенно непонятно, что делать дальше. Можно придумать новый трюк, еще круче — есть только оранжевую еду! дать в морду 365 незнакомцам! — и закрепить за собой репутацию этакого Гудини. Чем больше графоманов и эксгибиционистов чуют 15 минут легкой славы (я только что наугад впечатал в Гугл «год без стрижки» — и нашел блог, посвященный именно этому), тем глупее выглядит весь жанр. Еще можно притвориться, что первой книжки просто не было. В первом случае вы рискуете очень быстро всем надоесть: вряд ли Мэрил Стрип или кто-либо еще заинтересуется экранизацией второй книжки Пауэлл, про то как она влюбилась в мясника. Во втором вы снова начинаете с нуля.
Ну и наконец, мне кажется, сама идея, стоящая за всеми этими книжками, постепенно выходит из моды. Идея, что абсолютно каждое наше переживание достойно тщательной документации и что в каждом заложен Важный Жизненный Урок. Все эти книги на самом деле посвящены одному вопросу: как стать лучше? А вопрос этот в свою очередь проистекает из чисто нью-йоркского чувства не то классовой, не то территориальной вины. Нам вечно чудится, что где-то там — в непаханых полях, в простой и незамысловатой вере — спрятано что-то, чего нет у нас. В то время как весь мир абсолютно точно знает, что у нас есть что-то, чего нет у них. Положение дел уравновесится, только когда фермеры со Среднего Запада начнут писать мемуары «Мой год в качестве нью-йоркского блогера». Этого не случится, но я подозреваю, что такие мемуары были бы гораздо интересней.