Лена Кларк Де Винне: Мой муж вернулся из космоса, но застрял в Аркалыке

Франк позвонил мне вечером в понедельник: «Любимая, это последний звонок со станции, мы садимся в корабль, в следующий раз будем разговаривать, когда я уже буду на Земле».

Среди космонавтов слово «последний» используется редко. Например, сказать «то-то и то-то произошло во время последней поездки в Хьюстон» нельзя. Надо говорить «крайней», чтобы не «накаркать», что она станет во всех смыслах слова последней. Не то чтобы Хьюстон стоил частого посещения, но все равно лучше не лишать себя в том числе и такой возможности в будущем. Уж насколько я люблю бороться за чистоту русского языка, но даже я уже почти смирилась с этой трогательной местной корявой семантикой, выдавливаю из себя словосочетания вроде «крайняя поездка» и не шепчу при этом про великий и могучий.

<object width="425" height="344"><param name="movie" value="http://www.youtube.com/v/KRHtUq1PcUE&hl=ru_RU&fs=1&"></param><param name="allowFullScreen" value="true"></param><param name="allowscriptaccess" value="always"></param><embed src="http://www.youtube.com/v/KRHtUq1PcUE&hl=ru_RU&fs=1&" type="application/x-shockwave-flash" allowscriptaccess="always" allowfullscreen="true" width="425" height="344"></embed></object>

Серый экран с крестом посередине — это монитор внутри космического корабля «Союз ТМА-15», на котором прилетела, а теперь и улетала 21-я экспедиция посещения Международной космической станции. Франк мог видеть, как МКС, на которой он провел полгода, медленно, но необратимо удаляется.

На этот же раз слово «последний» не несло в себе встроенной предрассудочной опасности. По объективным обстоятельствам шансов полететь на станцию еще раз у Франка немного. Последний звонок со станции означал лишь то, что еще много сотен лет он будет звонить мне на Земле.

В эти дни мы живем в Подмосковье, в Звездном городке. До трех утра я болтала с дочкой Франка Нелей, постепенно присоединились два сына, сестра, обе наши мамы и лучший друг Джек. Мы уставились в экран компьютера NASA. До полпятого слушали полупонятные разговоры между станцией, «Союзом» и московским и хьюстонским ЦУПами. Потом бродкаст прервался примерно до девяти утра. Мы на два часа легли спать.

При возвращения на Землю плохая связь, они летят в облаке плазмы, из иллюминаторов виден оранжевый огненный шар и вспышки, окутывающие капсулу. Примерно в полдесятого в ожидании посадки мы собрались вместе с семьей канадского астронавта Боба Тирска перед большим экраном в американском коттедже, где проживают сотрудники NASA.

Крайние минуты перед посадкой всегда очень напряженные. Должен открыться один из крайних парашютов (есть еще резервный), что очень важно для последовательного торможения. «ЕСТЬ ПОСАДКА» — возникла надпись на экране, и все присутствующие как-то испуганно-сдержанно выдохнули. 10.15.34 — аж на три секунды раньше расчетного времени. Капсула встала идеально вертикально. Это большая удача в смысле комфорта для экипажа и извлечения их наружу.

У меня хорошо развита интуиция, но я не всегда понимаю, как ей пользоваться. Когда я ложилась в полпятого, я ожидаемо подумала: «ну вот, наконец-то крайний раз за прошедшие полгода сплю одна». Но при этом возникло трудно описуемое внутреннее чувство легкой иронии происходящего типа «ну да, думай все что хочешь, а там посмотрим». Это чувство мне знакомо, но я все еще не умею его вовремя интерпретировать.

А на следующий день оказалось, что погода не дает возможность вертолетам вылететь на место посадки. Экипаж вывозили вездеходами, которые очень надежны, но довольно медленны. Франк позвонил из вездехода со спутникового телефона. Они ехали по пересеченной местности, и его подпрыгивающий на кочках голос звучал приглушенно, устало, опьяненно-счастливо. «Любимая, все в порядке, но, может, мы сегодня из Казахстана уже не вылетим».

Да я уж знаю. Сразу же выкристаллизовалась очевидная интерпретация вчерашних предзасыпательных мыслей и ощущений.

День прошел в суете. Все позвонили, все написали, я всем ответила, всех вокруг накормила, с семьей Боба подружились, записи репортажей о посадке бельгийского телевидения в Интернете посмотрели, рассказу Франка в прямом эфире посадки о том, как он любит свою семью (см. видео выше), порадовались и, как тимуровцы, усталые, но довольные пошли спать.

Сегодня утром позвонил Франк:

— Любимая, две новости, хорошая и плохая: я уже без поддержки хожу по коридору...

— Ура!

— В Аркалыке погода, при которой нельзя вылететь вертолетом в Кустанай. Пока что задержка на два часа. Но я думаю, что уже есть шанс, что мы вернемся завтра. Кстати, мне уже выдали одну медаль: я теперь почетный гражданин Аркалыка, кажется, потому что тут приземлился.

Ну что же. У меня, похоже, еще день на творчество. Ощутив себя, как в четырнадцать лет, Маргаритой, прошептала: «Я верую», села в постели и положила себе на колени любимый маленький розовый нетбук. Пишу про посадку и жду следующего звонка. Продолжение следует.