Давид Саркисян: Я делаю только то, что мне нравится

С Давидом Саркисяном мы договорились записать интервью о миссии директоров музеев, поскольку он обмолвился, что это особая категория людей, которая достойна отдельного разговора. Встречу назначили на три часа дня. Однако уже с утра выяснилось, что Саркисян страшно занят — у него куча встреч с «самыми важными людьми на земле»: «Ко мне приедет одна моя старинная подруга, потом мне надо подписать музейные бумаги и еще ко мне приедет Маша. Ну, вы, конечно, знаете ее. Это совершенно чудесная Маша, внучка Георгия Костаки, с которой мы совсем скоро собираемся делать выставку — в 2011 году. Деточка, но это абсолютно неважно. Приезжайте. Я всегда рад».

Ждать Давида Ашотовича — удовольствие. Я сидела в приемной, а он то и дело выкрикивал из своего кабинета: «Ну, зайдите же, я быстро кое-что покажу!», «Давайте я вас познакомлю с удивительным человеком!», «А вы кофе не хотите? Тут совершенно чудесный кофе! Я его сам выбирал, просил, чтобы мне привезли».

В пять часов приехала «совершенно чудесная Маша, внучка Костаки», прекрасно говорящая по-русски, которой Саркисян меня представил и неожиданно сказал, что сейчас будет давать интервью на тему, какой он счастливый человек.

Часов в семь начали записывать. Разговор скакал с одного на другое, мы медленно подбирались к теме музейщиков.

Потом я попросила Давида Ашотовича рассказать байку о себе. И тут к нему в гости пришла архитектор Марина Великанова. Ему не хотелось о себе, но Марина уговорила:

Я собралась уже откланяться. Но тут раздался телефонный звонок: «Тина! — закричал Саркисян в трубку. — Тина! Боже мой! Не верю своим ушам!!!»

— Знаете, кто мне звонил? — спросил он, закончив разговор. — Это та самая девушка, которая отравила Лилю Брик!

— Боже, какой кошмар! — сказала я.

— Это совершенно прекрасная история. У Лили были страшные боли: у нее был перелом шейки бедра. Брик попросила у Тины снотворное. Та дала банку. А Лиля выпила ее всю и умерла, — радостно заключил Давид Ашотович. — Представляете, какой поворот судьбы! Тина же не знала, что так получится. Вот такая история. Ну ладно, я расскажу еще одну. Про Биду Сайяо. Но чуть-чуть. Коротко расскажу.

— Марина, ты не против? — обратился Саркисян к Великановой.

— Ну что ты, я обожаю твои истории. А эта вообще самая лучшая.

Разошлись мы около 10 часов вечера.

Через пару дней я отправила Давиду Ашотовичу на согласование текст о музейщиках, и скоро пришел ответ: «Ангел! Все переписываю, сделал уже половину. Это очень важный документ, так что дождитесь». Почему-то он не хотел, чтобы это было видеоинтервью.

Потом позвонил и рассказал историю, как написал диссертацию. Он — автор лекарства амиридин (ипикрин) от болезни Альцгеймера. Научный руководитель умоляла Саркисяна написать диссертацию. Но ему было лень. Тогда она сама написала и попросила его только расписаться в четырех местах. Саркисян решил, перед тем как ставить подписи, прочитать. Прочитал. Все забраковал. И за два дня переписал...

Из больницы Давид Ашотович писал мне эсэмэски, что вернется и мы обязательно доделаем «документ», но не смог. Мы без его разрешения публикуем видео.

Ксения Чудинова